Братва. Пощады не будет
Шрифт:
– Все путем, Михалыч, – отозвался с дивана наш старикан, гася экран «Панасоника». – Народишко пивко шибко уважает, посетителей хоть пруд пруди. Но одна штукенция меня децал беспокоит.
– В чем суть? – насторожился я. – Очередной «наезд»?
– Да нет! Шпана вроде пока угомонилась. Тут другой ракурс. Зачастил к нам тип один. Шибко подозрителен он мне. Нутром чую: не к добру наведывается. Гадом буду! Под мышкой у него, кажись, «шпалер» болтается. Пьет мало совсем, приглядывается и прислушивается боле. В штатском прикиде, но на легавого сильно смахивает. Спину, когда сидит, всегда очень прямо держит. Чисто военная выправка.
–
– Не гони лошадей! – осадил я неугомонную прыть молодого соратника. – Сперва нужно хорошенько разобраться, что к чему и что почем! И вообще – не лезь поперед батьки в пекло! Петрович, твой кадр с плоской спиной сейчас здесь?
– Угу. В зале. Минут десять назад видал его за столиком у окна. Всего с одной кружкой сидит, пройдоха!
– Лады. Скоро наверняка новую закажет. Организуй-ка ему в пойло нашего фирменного «лекарства». Среднюю дозу. Тогда все и выясним до самого донышка. Действуй!
– Понял тебя, – усмехнулся управляющий. – Сбацаю в лучшем виде, даже не сомневайся! – и мигом исчез за дверью.
Вскоре вернулся обратно в кабинет. Плюхнувшись на диван, хитро подмигнул мне, хихикнув:
– Все на мази, Михалыч! Ты как в воду глядел – заказал гад вторую кружку! Через четверть часа отключится, никуда не денется. Все будет в елочку!
Закурив, я засек время на наручном «Ролексе» и, когда истек положенный срок, добавил к нему еще пяток минут для верности.
– Все, пора! Мальчики, составьте добрую компанию типу у окна. Ему, боюсь, что-то дурно стало. Выведите по-хорошему на воздух, прислоните куда-нибудь. Все карманные вещи клиента чтоб через минуту у меня тут оказались! Дерзайте! Петрович, покажи ребятам «объект», а то перепутают еще ненароком.
Насчет минуты я, конечно, просто для понта загнул. Мальчики появились, как я и предполагал, превысив данный им временной лимит раз в пять-шесть.
Не торопясь, я тщательно-придирчиво изучил принесенную добычу. Она состояла из потертого кожаного портмоне, тупорылого пистолета Макарова и «корочек» с эмблемой герба Российской Федерации. Особо пристальное внимание уделил, ясно, ментовскому удостоверению личности. Разглядывал его чисто профессионально. Но напрасно старался. Фактура, краска, оттиск, бумага и печать точно соответствовали подлинным.
Из документа следовало, что капитан милиции Пилипчук является участковым инспектором района, на территории которого расположено и мое питейное заведение. Ничего опасного, по-моему. Этот тип явно не по нашу душу сюда пожаловал. Даже стало где-то жаль чуток бедолагу – за утерю табельного оружия и служебного удостоверения его наверняка из органов выпрут. Не посмотрят ведь и на прошлые заслуги, если таковые, конечно, имеются. Достаточно и так пострадает мужик за свою любовь к пиву – «мочить» его совсем не обязательно. И слава Богу, мы же нормальные «деловые», а не головорезы какие-то.
Неожиданная мысль вызвала на моих губах улыбку. С детства неравнодушен к пословицам и поговоркам. Лагерный афоризм «Сегодня кент, а завтра мент» можно рассматривать под углом другого: «От перемены мест слагаемых сумма не меняется». В таком случае вполне правомерно поменять местами слова, и получится:
Пожалуй, есть смысл проверить народившуюся идею на жизнеспособность. Чем черт не шутит. Все возможно в нашем подлунном мире. «Свой» участковый инспектор неплохо впишется в структуру фирмы. Будет даже полезен. Если взять его в оборот грамотно, без особого нажима.
– Где клиента оставили? Он в порядке?
– Все по уму! Отвели на соседнюю улицу, – доложил Киса. – Как ты велел, прислонили к какой-то чугунной ограде. Гарантирую – он все еще там с ней обнимается. Что с ним сделать?
– Ничего. Пусть продолжает свое интимное общение с чугунной леди, извращенец! – усмехнулся я. – Через пару часиков «приколюсь» с ним за жизнь. К тому времени, наверно, боле-мене очухается и приканает сюда на поиски своих причиндалов. Короче, дальше с Пилипчуком работаю лично. Думаю, он в нашей колоде пригодится.
– Козырной «шестеркой»! – весело подыграл мне Киса, явно восхищенный хитромудростью своего шефа.
– Будет бубновым валетом! – решил не отставать от приятеля в юморе Цыпа.
На блатном языке «валет» означает никчемного, глупого человека. Лоха то бишь. То есть даже значительно ниже слуги, которого, как известно, обычно именуют «шестеркой».
В портмоне ничего любопытного не обнаружилось. Сорок тысяч рублей мелкими купюрами, несколько трамвайных абонементов, один жетон на метро – вот и все богатство. Валюта отсутствовала напрочь. Ни одного доллара, ни одной дойчмарки. Мент, безусловно, не сын миллионера, что нам весьма на руку.
Организмы у людей сильно отличаются друг от друга. Поэтому отправил Цыпу в зал «пасти» инспектора заранее. Судя по фотоморде, Пилипчук весил никак не меньше восьмидесяти пяти килограммов. В таком внушительном объеме наше «лекарство» могло бесследно раствориться значительно раньше положенного времени.
Мое предположение подтвердилось – не прошло и полутора часов, как Цыпа сообщил о появлении капитана в заведении.
Я вышел в общую залу. Пилипчука все еще заметно штормило – пробираясь между столиками, качался из стороны в сторону с периодичностью маятника. Его бледно-зеленая физиономия с налитыми кровью глазами смотрелась в пивной как нельзя лучше. Инспектор сейчас убедительно походил на заслуженного ветерана алкогольного фронта, завсегдатая подобных дешевых забегаловок. Мутный, блуждающий по полу взгляд хорошо дополнял это впечатление. Так алкаши обычно ищут чудесное воплощение своей лучезарной и почти несбыточной мечты – оброненный каким-нибудь ротозеем пухлый кошелек.
– Господин капитан, прошу вас следовать за мной! – без лишних обиняков заявил я, доброжелательно ему кивая и улыбаясь. И сразу ушел в кабинет управляющего – скандал при свидетелях не входил в мои планы. Я ведь еще не знаю характера клиента, который вполне может оказаться вспыльчивым дураком, любящим, не разобравшись, поорать и помахать кулаками.
Мент не заставил себя дожидаться. Только я успел расположиться в кресле, как дверь с треском распахнулась и в кабинет, как слон в посудную лавку, ввалился Пилипчук. Его сжатые рыже-волосатые кулаки и агрессивно-враждебный, набыченный взгляд ясно указывали на то, что гость сдуру так и норовит нарваться на крупные неприятности. В виде моих плечистых мальчиков, тут же привычно вставших по бокам вошедшего, чтобы быстро и жестко, при надобности, подавить возможный хипиш сразу в зародыше.