Братья Дуровы
Шрифт:
учить собаку слушать сигнал, а главное — выполнять то, что сигнал
предлагает, дело очень трудное, здесь-то и требуется талант дрес¬
сировщика.
— Очередь за тобой, Порфирий Прохорович! — Дуров открыл
клетку и выпустил из нее гусака.— Покажи-ка нам свое искусство.
Э-ээ, да ты настроен воинственно. Хочешь быть солдатом? И из
пушки ты умеешь стрелять? Эй! Боб, вези пушку!
Резвый фокстерьер только и ждал эту команду,
пушечке на высоком лафете. Дуров прицепил сбруйку Боба к
упряжке лафета. Пушка подкатила к воинственному Порфирию
Прохоровичу.
— Пли!
Гусак захватывает красным клювом шнур пушки. Рывок! Гре¬
мит выстрел. Стелется пороховой дым.
— Молодец, Порфирий Прохорович! Все вы мои молодцы! —
Учитель не менее доволен, чем его ученики, награжденные лаком¬
ствами. Вот результаты ласкового обращения с ними. Как доверчи¬
во, с какой охотой выполняют животные даже сложные упраж¬
нения.
Однако объявление на воротах все же кое-кого привлекает. Даль¬
нейшие занятия прерывает дворник.
— В коляске приехала барыня. Спрашивает, кто тут обучает
собак.
— Проси!
В соседней комнатушке, где еле умещается небольшой стол
и два кресла, приемная дрессировщика. Дворник привел сюда
барыню, известную московскую купчиху. Прежде чем располо¬
житься в предложенном кресле, она бережно прислонила к стене
кружевной зонтик с нарядной шелковой кисточкой на длин¬
ном шнуре. Как досадовал потом Дуров, что не придал значения
атому роковому шнуру! Очень уж оглушила его купчиха своей
болтовней.
— У меня есть собака Милорд. Прелесть! Такой умный, лучше
не сыщешь. Но, представьте, совсем необразованный. Просто стыд¬
но при моих капиталах иметь неученую собаку. Неправда ли?
— Не знаю, сударыня...
— Я хочу, чтобы Милорд научился исполнять все мои прика¬
зания. Это возможно?
— Смотря какие будут ваши приказания...
— Ну, если я прикажу: «Милорд! приведи ко мне горничную
Марфушку!» Пускай он мне ее приведет. Или кухарку Степаниду
из кухни.
— Сударыня, я не могу взяться за воспитание вашего Милорда.
— Ну, так хоть выучите его ездить на извозчике... Тоже не мо¬
жете... А мне говорили, что вы все умеете, собак самого господина
губернатора обучили. Я хорошо заплачу!
— Повторяю, я не возьму вашего Милорда на воспитание.
— Значит, неправда что о вас говорят...
Купчиха вскочила с кресла. Но окончательно пришла в ярость,
когда взяла свой зонтик.
— Ах, боже мой! — указала она на кружева, изорванные в
клочья.
Виновник-гусак, так ловко научившийся дергать за шнур, ти¬
хонько повторил свое упражнение на зонтике, но боясь наказания
поспешно удрал. Вслед за ним выскочила взбешенная барыня. И тог¬
да Дуров заметил другую беду: весь подол ее шелкового платья был
изжеван и изгрызен клювом того же проказника.
Нелегко давался заработок дрессировщику. Довольно часто ему
приходилось отказываться от выгодных предложений. Исходили они
обычно от людей состоятельных, взбалмошных и невежественных.
Как-то явился толстый купчина, владелец лавки кожевенных това¬
ров на Варварке.
— У меня, господин комедиантщик,— обратился он,— есть пес
Барбос, всем хорош, да только нет в нем никакой злости. Сделай
милость, обучи его, чтобы он хватил за ляжку этого мерзавца, ры¬
жего Степана Федорова, что торгует против моей лавки тоже
кожевенным товаром. Понизил цену подлец без всякого уговора
со мною. Нет в нем торговой совести...
— Позвольте, я этого сделать никак не могу!
— Как не можете? Я вас ублаготворю.— Купец хлопнул ручи¬
щей по боковому карману, оттопыренному толстым бумажником.—
А говорят, губернаторских собак научили всякому уму-разуму.
Дуров еле выпроводил купчину, недоумевавшего из-за его не¬
сговорчивости.
К тому времени Владимир Дуров уже стал приобретать репу¬
тацию способного дрессировщика. Имя его начало появляться на
афишах московского цирка. Выступал он вместе со своими учеными
питомцами — собакой Бишкой, гусаком Порфирием Прохоровичем,
козлом Степаном и свиньей, имя которой менялось в зависимости
от разыгрываемой сцены.
Веселость и легкость, с которой животные Владимира Дурова
исполняли свои роли, подкупала зрителей. Математик и грамотей
Бишка доставлял наибольшую славу своему воспитателю.
Сам хозяин Москвы, генерал-губернатор князь Долгоруков на
представлении в цирке восхищался обаятельным Бишкой. И вскоре
дрессировщик Дуров получил приказ обучить губернаторского пса,
огромного сенбернара Барри. Его сиятельство выразил пожелание:
когда собака услышит звук взводимого курка, она должна броситься
на человека, держащего револьвер. Генерал-губернатор опасался
покушения на свою личность.