Братья Дуровы

Таланов Александр Викторович

И вот тут, на митинге, перед всеми людьми народный шут, как он сам с гордостью себя величает, Владимир Леонидович Дуров объявляет публично — «пусть помолчит пока моя сатира!» Отныне — это его назревшее, твердое решение — он больше не клоун, а дрессировщик, артист и ученый в своем Уголке.

Он верит, что:

Новый вид бессмертного искусства В содружестве с наукой процветает.

То были не пустые слова. Искусство и наука тесно сплелись в доме на Божедомке. Артист-дрессировщик стал все более углубляться в изучение

зоопсихологии и достиг в том значительных практических результатов.

Великий Октябрь помог Владимиру Дурову осуществить свою мечту о содружестве увлекавшей его науки с любимым искусством.

Еще в разгар первой мировой войны он пытался применить свой опыт в дрессировке животных для целей вовсе иных. И можно лишь подосадовать, что это дело заглохло, хотя и не по его вине. Замысел Дурова был смел и фантастичен. Невиданно выросший подводный флот и минные заграждения немцев стали наносить тяжкий урон военным и торговым кораблям союзников. Военные сводки запестрели сообщениями о растущих потерях на море от нового грозного оружия. Морские коммуникации подверглись серьезной опасности. Немецкая пропаганда уже торжествовала победу.

Дуров решил объявить войну войне с помощью животных. План на первый взгляд невероятный, наивный. Однако…

«Морские львы прекрасно плавают и прекрасно видят даже в мутной воде. В море они — цари, — писал он, объясняя суть своего плана. — Посредством приманки можно очень скоро заставить животное производить много различных движений.

Морские львы по складу ума ближе всего подходят к человеку и имеют одну общую особенность и способность — внимательно следить за малейшим движением и мимикой общающегося с ним человека и понимать его желания и даже душевные переживания.

Благодаря этой способности и особенности морского льва легче и скорее выдрессировать, чем какое-либо другое животное».

Наблюдение Дурова за способностями морских животных следует признать удивительным. Ведь только через пол века оно стало признанной сенсацией мировой науки. И только через полвека заговорили об использовании морских животных в военных целях.

Потому особенно важно напомнить, что это впервые разработал и предложил выдающийся русский дрессировщик и исследователь В. Л. Дуров. Кстати, уже тогда он горько заметил: «Если бы великий Эдисон знал о моем способе дрессировки, то давно бы уже применил к механизму и живую силу или, наоборот, к живой силе свои вспомогательные механизмы». Вещие слова!

Морской лев Лео, любимец Владимира Леонидовича, первый научился выполнять под водой даваемые ему поручения. Занятия с ним велись строго секретно, кроме ближайших помощников Дурова никто о них нс был осведомлен. Лео быстро понаторел, чтобы, пользуясь соответствующим снаряжением, суметь подорвать подводное судно или установленное минное заграждение. Он успешно демонстрировал схожую операцию на «маневрах» в бассейне, устроенном в Уголке.

Дуров сообщил о своем проекте командующему войсками Московского военного округа генералу Мразовскому. Поначалу генерал отнесся к этой затее в высшей степени недоверчиво. Однако, лично проверив действия Лео в бассейне и ближе ознакомившись с теоретическими выкладками и чертежами Дурова, он горячо заинтересовался его проектом. Командующий войсками округа немедленно привлек к этому делу специалистов, они подтвердили реальность замысла.

О важности предложенного нового способа ведения подводной войны свидетельствует то, что о нем было срочно доложено военному

министру Беляеву.

Время шло, ответа от министра не последовало. Командующий округом вторично обратился к министру с докладом, в котором снова и еще более подробно изложил проект В. Л. Дурова, подчеркивая его громадное военное значение.

Из Петербурга опять никакого ответа.

Тем временем у неугомонного хозяина Уголка родился еще один смелый замысел. На этот раз для ведения воздушного боя. И опять-таки это было не пустой фантазией, а практически разработано.

Авиация к концу мировой войны все более превращалась в грозную силу. Противовоздушная оборона еще не располагала зенитными пушками для борьбы с неприятельскими аэропланами. Сопротивление воздушным налетам ограничивалось ружейным огнем с земли или малоэффективными дуэлями авиаторов.

«Аэропланы все же летают медленнее некоторых могучих быстрокрылых птиц. А что если научить орлов набрасываться на воздушных пиратов?» — решил Дуров.

Жители Москвы с изумлением наблюдали, как над городом стали парить горные орлы, притом они неизменно возвращались на свою «базу» — на Божедомке. В программу дальнейшего обучения входило научить их вступать в схватку с пилотом, атаковать со взрывчаткой фюзеляж аэроплана. Методы дрессировки птиц, разработанные В. Дуровым, и уязвимость в воздухе самолетов того времени делали эту программу вполне осуществимой.

Однако и на это предложение ответа военного министра Дуров так и не дождался. Царское правительство пало. Дальнейшие революционные события сделали ненужными военные опыты на Боже-домке. Экспериментальная работа знаменитого дрессировщика приняла мирное направление, и ему удалось достичь в том интереснейших результатов.

Мечтая о содружестве искусства и науки, Владимир Леонидович Дуров искренно говорил: «Пусть помолчит моя сатира». Однако время для того пока не приспело, враги со всех сторон наступали на молодую Страну Советов, гражданская война была в разгаре.

Признанный народом король шутов, всегда живо откликавшийся на общественные события, не мог оставаться в стороне от борьбы за лучшие идеалы человечества. По-прежнему стремится он нести людям радость смеха и разит бичом сатиры тех, кто мешает строить новую жизнь.

И это, несмотря на то, что Уголок на Божедомке испытывает нелегкие дни. Его четвероногие и крылатые обитатели холодают и голодают из-за недостатка, а то и полного отсутствия топлива и продовольствия. Даже неприхотливый верблюд Чижик, обгладав всю кору с деревьев в саду Уголка, так отощал, что еле влачит ноги. Общий любимец слон Бэби заболел, слег, и хотя с невероятными усилиями удалось достать для него пуд моркови — целое богатство по тем временам, он так и не поднялся. Обезьяны и попугаи, для которых обычный рацион — бананы и апельсины, получают лишь скудный паек из мороженых овощей.

Из-за бескормицы многих обитателей потерял Уголок… Но те, кто остался в живых, из последних сил трудились вместе со своим воспитателем. Когда не находилось другого транспорта, Чижика впрягали в дровни, и он помогал доставлять «артистов» на концерты в клубы и на предприятия. Гонорар за выступления тогда платили натурой: на конфетной фабрике давали немного сахара, на мельничном комбинате мешочек муки, жмыхи… Как это помогало перебиться, пережить разруху!

Вот гала-представление в Введенском народном доме. Заяц барабанит на фоне плаката «Все на фронт!». Выбегает фокстерьер Пикки. Дуров спрашивает его: