Братья-оборотни
Шрифт:
— Господь нас не оставит! — провозгласил Мелвин. — А кто со мной не согласен, пусть валит к дьяволу!
С этими словами Мелвин решительно зашагал по тропе, ведущей в проклятое место. Некоторое время он шагал один, затем Робин закричал:
— Погоди, брат! Я верю в бога и в тебя! Я с тобой!
И устремился следом.
Позже, когда они добрались до острова, и барон Эйри построил кнехтов и рассчитал по порядку, маловеров насчиталось много больше, чем тех, кто нашел в себе силы хранить добродетель лояльности до конца. Даже
Когда стало ясно, что все отставшие подтянулись и новых не будет, Мелвин приказал рыть поперек тропы траншею.
— Какого хера? — изумился Робин. — Ты что, брат, без баб совсем одурел?
Тогда Мелвин построил воинов и рассказал перед строем сагу про короля Леонида и триста греческих викингов. Кнехты воодушевились и принялись рыть траншею, а рыцари занялись обустройством лагеря. А Робин Локлир пошел отлить в болото.
Когда он вернулся, он выглядел не то чтобы испуганным, но сильно настороженным. Отозвал старшего брата в сторонку и поведал ему следующее:
— Приколись, Мел, там над болотом такая херня летает, как корова насрала, только как бы железная. Пойдем, позырим! Только тихо, а то пацаны напугаются.
Вскоре Мелвин узрел неведомую херню и сообщил необразованному брату, что это вовсе не неведомая херня, а летающая тарелка, и что если бы братец давал себе труд читать не только куртуазную похабщину, но также и ученые книги и пергаменты…
— Да ты уже заебал мозги конопатить, — перебил его Робин. — Скажи просто и ясно: что за херня в воздухе болтается? От бога она или от дьявола или просто явление природы?
Мелвин упрекнул брата, что тот утратил спокойствие и изъясняется подобно презренному разбойнику. Робин рассмеялся и заявил, что он и есть разбойник, ибо ежели кто обитает в дремучем лесу или, скажем, на болоте, и не имеет никакого имущества, кроме оружия, и никаких планов, кроме как пустить его в дело, то данный индивидуум настолько сходен с идеалистическим представлением о разбойнике, что, согласно Платону…
Робин не довел свою мысль до конца, потому что Мелвин его перебил, покрыв непристойной бранью. Кажется, старший брат чуть-чуть обиделся.
Следует пояснить, что Робин Локлир был не настолько глуп, груб и неотесан, каким любил представать перед малознакомыми дворянами. Робин бегло читал на родном языке и на латыни, неплохо ориентировался в священном писании и во многих трудах античных философов. Но он не любил показывать людям свой ум и хорошие манеры, напротив, он любил выставлять себя глупым и злобным, он говорил, что от этого его прет. Обычные люди стремятся показывать себя лучше, чем они есть, но бывают и другие люди, стремящиеся к прямо противоположному. Одним их таких людей был Робин. Если бы он жил
Так вот, панковская сущность младшего брата изрядно бесила Мелвина, и Робин вовсю этим пользовался. Его от этого перло.
— Короче, брат! — сказал Робин, когда устал препираться насчет того, как пристойно выражаться юному виконту, а как непристойно. — Эта летающая херовина — не то ли самое, что тебе господь обещал?
Мелвин злобно зыркнул на Робина, как всегда делал, когда тот начинал богохульствовать. Затем надолго задумался, обмозговывая вопрос. Обдумав, сказал:
— Хер его знает.
— Может, стрелой пульнуть? — предложил Робин.
— Не поможет, — покачал головой Мелвин. — У этих херовин шкура толстая, ни из лука, ни из арбалета не пробить. Говорят, из скорпиона пробить можно.
— Почему так думаешь? — заинтересовался Робин.
— Какой-то хер однажды пульнул, — объяснил Мелвин. — Но промахнулся.
Робин огляделся. Вот эту осинку можно пустить на рога, а лафет… Да в бога душу мать!
— Не богохульствуй, — строго сказал Мелвин. — Хочешь ругаться — ругайся, как нормальные люди: хуй, пизда и все прочее… А высшие силы всуе не поминай!
— Извини, — сказал Робин. — Просто я сначала подумал, что на этом острове можно построить скорпиона, а потом подумал, что пока кнехты будут его строить, эта летающая херня успеет сто раз улететь. Слушай, брат, а молитва ее берет?
— Вроде нет, — ответил Мелвин. — Хотя попробовать не помешает.
— Я тоже попробую, — сказал Робин.
Они преклонили колени и стали молиться. Через какое-то время неведомая херня щелкнула и заговорила человеческим голосом, а вернее, двумя разными голосами, как бы беседующими между собой.
— Ты не прав, Алик, — сказал первый голос. — Аборигены молятся не нам, но своему монотеистическому богу, а то, что они кланяются в нашу сторону — это случайное совпадение.
— Ты слишком прямолинеен, Максим, — возразил ему второй голос. — Шуток не понимаешь, мечтать не любишь, имитатор испытать не позволяешь.
— Я не позволю испытывать имитатор без санкции товарища Горбовского, — решительно заявил первый голос. — Особенно тебе.
— Почему особенно мне? — печально поинтересовался первый голос.
— Потому что ты малек, — ответил второй.
— Это кто там трындит? — спросил Робин. — Ангелы?
Мелвин непонимающе уставился на брата. Робин решил пояснить свою мысль:
— Ну, тот мудак, который узурпатор, когда еще не узурпировал, как-то пиздел на одном пиру про одного ангела, которого зовут Максим Посессор или как-то похоже…
— Это кто малек?! — воскликнул первый голос. — Слышишь, о чем эти феодалы толкуют? Они тебя рассекретили! Ты у них в легенды вошел! А все малек, малек… Пойду, отправлю телеграмму товарищу Горбовскому…