Братья Змея

Абнетт Дэн

Она швырнула гранату прямо в чудовище, хотя оно стояло напротив. Примул увернулся, как кошка, и граната, пролетев над его левым плечом, угодила в открытый ларец, что валялся у него за спиной.

Антони уже отвернулась и падала на землю, когда мир вдруг развернулся, как бутон цветка, и плотная стена света подхватила ее и унесла куда-то в сторону.

XI

Антони медленно приходила в себя. Взрыв отбросил ее на несколько метров, и прожег на спине одежду. Вместе с отвратительным

запахом фуцелина в воздухе отчетливо ощущался запах горелого мяса. Клубы дыма накатывали на Антони со всех сторон.

Она повернулась на спину. Принцепс шершавым языком лизнул ее в лицо.

— Прекрати… — прошипела она сипло, поскольку горло ее опалило жаром взрывной волны.

Принцепс в ответ ткнул ее носом. Помимо паленой шерсти в запахе псины угадывались ароматы покоев верховного законодателя.

— Ты как, в порядке? — спросила она, приподнявшись, и тут же смутилась оттого, что задала вопрос животному.

Шерсть пса была опалена в нескольких местах, но сам он остался невредим. Как и она.

Антони встала на ноги.

Искалеченное и разорванное тело примула валялось неподалеку. Он лишился одной руки и обеих ног. Оплавленные кости и куски обгорелого мяса, торчали из раскуроченных взрывом доспехов. Белый пепел вокруг стал почти черным от крови этого странного существа. Едва способный пошевелиться, примул медленно поднял свою узкую, вытянутую голову и посмотрел на Антони. Белая кожа его лица вся была покрыта мелкими брызгами малиновой крови. Один глаз ему выбило взрывом.

Медленно повернув трясущуюся голову, он посмотрел туда, где лежал его сундучок. Собственно от сейфа ничего не осталось — лишь широкий, пышущий жаром, кратер. Загадочная челюсть также была уничтожена. Несколько разбросанных по земле клинообразных зубов — вот все, что от нее осталось.

Внезапно примул начал смеяться. Это были странные звуки — полувизг-полулай, иногда прерываемый хрипами, когда кровь, придушивая, заливала ему горло.

— Над чем это ты смеешься? — спросила она сердито. — Что тут смешного?

Тот ничего не ответил, продолжая смеяться. Эти причудливые звуки эхом разносились во мраке мертвой долины.

И он смеялся до тех пор, пока возникший из темноты Железный Змей выстрелом не снес ему череп, заставив умолкнуть.

XII

О своем обратном путешествии в Фуче у Антони осталось немного воспоминаний. Чтобы унять боль, великан дал ей какое-то лекарство, отчего она стала сонной и вялой. Усталость доделала остальное. Главный секретарь запомнила только движение лендспидера и сбоящий звук его поврежденных моторов, разгонявших тишину сумеречных лесов. Великан за всю обратную дорогу не проронил ни слова.

Очнувшись в первый раз, она увидела над собой огромное темное небо, усыпанное звездами как блестками. «Одна из них, наверное, Итака», — успела подумать Антони, прежде чем опять погрузиться в сон.

Когда она снова очнулась, было очень

холодно. И движения больше не ощущалось. Она услышала, как чьи-то голоса зовут доктора и в трясущемся свете колеблемых ветром фонарей увидела каменные стены дворца верховного законодателя.

Больше она не просыпалась до самого рассвета, хотя если бы ее спросили, какого дня этот рассвет, она вряд ли смогла бы ответить. Антони лежала в своей постели, в роскошных апартаментах дворца. Вся верхняя часть ее тела была плотно обмотана бинтами. Дежурившая у ее постели сиделка — женщина в высоком, накрахмаленном до снежной белизны чепце — тут же вскочила и побежала за доктором.

Доктор сказал, что хотя травмы ее, возможно, потревожат еще не раз, в целом состояние уже вполне стабилизировалось. Он, однако, был обеспокоен некоторыми показателями. При анализе в ее крови были выявлен необычно высокий уровень разного рода телец, и…

— Где Железный Змей? — перебила она доктора.

Ей было сказано, что он готовится к отлету. Антони была немного огорчена тем, что тот не изъявил желания поговорить с ней перед отбытием. По ее настоянию в дворцовый парк был отправлен посыльный.

— Вы хотели меня видеть? — спросил гигант.

— И вы пришли! — радостно воскликнула она.

Вопреки протесту врача, она поднялась с постели и пожелала встретить гостя на открытой террасе дворца — в солярии верховного законодателя — сидя на кресле с высокой спинкой.

— И поскольку вы нас покидаете, то, как я понимаю, с примулами покончено?

— Так и есть, главный секретарь, — был его ответ.

— Не желаете присесть? — она жестом указала на второе кресло.

— Я, вероятно, его сломаю, — весьма резонно предположил он.

— Так значит, все в порядке?

— Как я уже сказал. Я полностью удовлетворен тем, как прошла очистка района. Тем не менее, я оставил некоторые инструкции местному войсковому начальнику. Тот район необходимо охранять. Никто не должен туда заходить. И дело тут не в предрассудках.

— Радиационное заражение?

— Именно так. Я отметил проблемную зону на ваших картах. Должен быть издан официальный гражданский эдикт, подкрепленный действиями органов правопорядка. Сельским жителям, ради сохранения их жизней, нельзя позволить возвращаться на это место.

— Возможно, дело не в предрассудках, но именно предрассудки в этом деле могут оказаться полезны. На какой срок район должен быть закрыт?

— Навсегда, — просто сказал он.

— Сделаем!

— Радиационное заражение сохраняется на очень долгий период — много дольше любого срока, о котором вы могли бы объявить и на который можно было бы наложить запрет. Навсегда — это простейшее из возможных определений.

— Законодательное собрание Баал Солока перед вами в долгу. Нам следовало бы отметить это событие: объявить праздник или устроить торжественное шествие…