Братья
Шрифт:
– Нет, вы не клянитесь, потому что клятва женщины, которая жила среди ассасинов, не имеет значения. Так как все же мой господин пригласил вас, нам придется наблюдать за вами.
И он обернулся к старцам. Годвин, замечавший все, увидел, что темные глаза Масуды обратились на эмира и блеснули.
– Хорошо, – казалось, говорили они, – что ты посеял, то и пожнешь.
В тот же день они отправились к Дамаску среди большого конного войска. В самой середине на носилках несли Розамунду, и тысяча копий охраняла ее. Перед ней ехал принц Хасан с телохранителями в желтых одеждах, рядом с ней – Масуда, позади – оба д'Арси (несмотря на все свои раны, Вульф не пожелал, чтобы его несли на носилках). Невольники вели за ними в поводу скакунов Огня и Дыма, которые поправились, но шли все еще тяжелым шагом; дальше виднелись ряды сарацин в тюрбанах. Из-за
– Посмотрите, – показала она рукой вдаль.
Они посмотрели в указанном направлении и увидели облитые светом заходящего солнца горы, а высоко на их вершинах – недоступный город и крепость ассасинов; ближе виднелись откосы, по которым они скакали, спасая жизнь; еще ближе сверкала река, обрамленная городом Эдессой. Вдоль его стен блестели копья, и на каждом из них виднелось по черной точке – это были головы ассасинов. На высокой башне вечерний ветер развевал золотое знамя Салах ад-Дина. Вспомнив все, что она пережила в городе поклонников дьявола, Розамунда вздрогнула.
– Крепость Синана словно горит в адском пламени, – произнесла она, глядя на твердыню, окруженную кровавым вечерним светом и черными облаками, похожими на дым. – О, я думаю, так погибнет она.
– Надеюсь, – согласился с ней Вульф.
– Да, – задумчиво прибавил Годвин, – но все же это дурное место принесло нам добро – там мы нашли Розамунду и там ты, мой брат, вышел победителем из такого боя, который, надо надеяться, никогда не повторится для тебя, ты заслужишь славу, а может быть, еще что-нибудь большее.
И, осадив лошадь, Годвин поехал позади носилок. Вульф задумался, и Розамунда посмотрела на него мечтательным взглядом.
В этот вечер лагерь раскинули в пустыне. На следующее утро, окруженные племенем бедуинов, они снова двинулись вперед; вторую ночь провели в старинной крепости Баальбек: ее гарнизон и население, узнавшие от скороходов о титулах Розамунды, вышли к ней навстречу, как к своей госпоже… Она сошла с носилок, села на чудную лошадь, которую ей в виде подарка выслал город, и выехала вперед; братья в полном вооружении на Огне и Дыме держались по обеим ее сторонам. Отряд мамелюков Салах ад-Дина двигался позади нее. Суровые люди в тюрбанах поднесли ей на подушке городские ключи, менестрели и воины пошли впереди, сбежались тысячи горожан. Розамунда поехала через открытые ворота, миновала высокие колонны разрушенных храмов, некогда языческих святилищ, и пересекла дворы, направляясь к цитадели, окруженной садами, а в прежние века бывшей крепостью римских императоров.
Под портиком Розамунда повернула лошадь и приняла приветствия горожан, и братьям, смотревшим, как величаво она сидела на большом белом коне, окруженная кричавшей, склонявшейся толпой, и видевшим, как сарацинский принц стоял у ее стремени, а целое войско толпилось за ней, думалось, что никто не мог быть величавее, чем эта девушка, которая по капризу судьбы была вознесена так высоко. Но вдруг выражение гордости сбежало с ее лица, а глаза потухли.
– О чем вы думаете, кузина? – спросил Годвин.
– О том, что мне хотелось бы снова быть среди полей Стипля, – ответила она. – Ведь те, кто поднимается так высоко, падают низко. Принц Хасан, скажите предводителям войска и народу, что я всех благодарю, и попросите их разойтись. Мне хочется отдохнуть.
В эту ночь в великолепных залах проходил пир, раздавалось пение, плясали женщины, подносились дары. Баальбек, всегда преклонявшийся перед благородством происхождения и красотой, чествовал свою повелительницу, племянницу великого Салах ад-Дина. Однако некоторые роптали, уверяя, что она принесет несчастье султану и городу Баальбеку из-за своего наполовину франкского происхождения и преданности кресту. Но даже эти люди прославляли ее красоту и царственную осанку. Хвалили они также и братьев д'Арси, весть об их подвигах во владениях ассасинов переходила из уст в уста. На заре следующего дня путники двинулись из Баальбека в сопровождении войска и многих знатных горожан. Днем они остановились на высотах, с которых открывался вид на Дамаск, «невесту земли», город, расположенный посреди семи потоков, обрамленный садами, самый красивый и, может быть, самый древний в мире. Потом шествие спустилось в плодородную долину и к ночи вступило в ворота Дамаска. Впрочем, большая часть армии раскинула лагерь за чертой города. Медленно ехали остальные по узким улицам, между желтыми домами с плоскими
Едва успели они поесть, как к ним пришел Хасан и повел по различным коридорам, залам и дворцам. Наконец братья очутились перед закрытыми дверями. Воины, стоявшие на часах, попросили рыцарей снять с себя вооружение.
– Не нужно, – сказал Хасан, и воины пропустили д'Арси. Братья вошли в маленькую сводчатую комнату, которую освещали висячие серебряные лампы, она была вымощена разноцветным мрамором, устлана роскошными коврами и убрана ложами с подушками.
По знаку Хасана братья остановились посреди комнаты и огляделись. Здесь не было никого, и царила полная тишина. Обоим д'Арси стало страшно – чего, они сами не знали. Вот занавеси на внутренней стене комнаты раздвинулись, и из-за них вышла фигура в тюрбане и стояла в темноте, глядя на д'Арси. Это был не очень высокий человек, но все его движения дышали величием. Он сделал шаг, поднял голову, и д'Арси увидели его мелкие тонкие черты и темную бороду. Из-под широкого лба блестели задумчивые, но по временам проницательные карие глаза. Принц Хасан упал на колени, и его голова коснулась мрамора. Д'Арси угадали, что перед ними могущественный Салах ад-Дин, и поклонились ему по-восточному. Султан заговорил низким, спокойным голосом и, приказав Хасану подняться, прибавил:
– Я вижу, что ты доверяешь этим рыцарям, эмир, – и он указал на их большие мечи.
– Повелитель, – был ответ, – я им верю, как самому себе. Они храбрые и честные люди, хотя и неверные.
Султан погладил бороду.
– Да, – сказал он, – неверные! Это жаль, хотя, без сомнения, они поклоняются Богу по-своему. Они благородны с виду, как был их отец, которого я хорошо помню, и, если все, что я слышал о них, правда, они – герои. Рыцари, знаете ли вы мой язык?
– В детстве нас учили этому языку, – ответил Годвин, – однако мы довольно плохо знаем его.
– Хорошо. Теперь скажите мне, как воины воину, чего вы желаете от Салах ад-Дина?
– Возвращения нашей двоюродной сестры, которую по вашему приказанию, султан, украли из Англии.
– Рыцари, я знаю, что Роза Мира – ваша двоюродная сестра, как знаю и то, что она – моя племянница. Скажите же мне теперь: она для вас только двоюродная сестра? – И он посмотрел на них проницательным взглядом.
Годвин взглянул на Вульфа, и тот произнес по-английски:
– Скажи ему всю правду, брат. От этого человека ничто не укроется.
– Повелитель, мы домогаемся ее руки, – признался Годвин.
Султан с изумлением посмотрел на них.
– Как, оба? – спросил он и, подумав, задал еще вопрос: – Скажите, рыцари, которого же из вас любит она?
– Это известно только ей одной, – услышал султан ответ Годвина, – в свое время она откроет истину.
– Сядьте и объясните подробнее, – предложил Салах ад-Дин.
Братья сели на восточный диван и откровенно рассказали Салах ад-Дину всю свою историю.
– Странный рассказ, – заключил султан, когда д'Арси наконец замолчали, – и во всем этом видна рука Аллаха. Братья, вы думаете, что я причинил зло вам и вашему дяде, сэру Эндрью, своему бывшему другу? Слушайте же. Правду рассказывали вам и мои посланцы, и лживый рыцарь Лозель. Также не обманул и я вашего дядю, написав ему о вещем сне, – я видел теперь Розу Мира, узнал в ней деву, явившуюся мне в сновидении, удостоверился, что Аллах говорил со мной, что своим благородным поступком она спасет тысячи и тысячи людей от кровопролития. Послушайте, сэр Годвин и сэр Вульф, – продолжал Салах ад-Дин изменившимся голосом, ставшим суровым и повелительным, – просите от меня, чего желаете, и, хотя вы франки, я дам вам все: богатство, земли, титулы; не просите только отдать в ваши руки мою племянницу, принцессу Баальбекскую, которую Аллах привел ко мне для своих целей. Узнайте также, что если вы постараетесь украсть ее у меня – вы умрете, что если она бежит, то я настигну Розу Мира, и ее тоже поразит смерть. Я сказал ей это, подкрепив свои слова клятвой Аллаху. Она останется в моем доме, пока не исполнится вещий сон.