Бразилия и бразильцы
Шрифт:
Амазония вновь погрузилась в спячку, продолжавшуюся до второй половины 60-х годов, когда бразильское правительство вдруг проявило неожиданный интерес к «зеленому аду». Было создано специальное «Суперинтендантство развития Амазонии» (СУДАМ) и организовано «Первое совещание по стимулированию развития Амазонии», которое в целях, так сказать, соединения науки с производством проходило на борту трансатлантического лайнера «Роза да Фонсека», шедшего по тому же маршруту, что и наш «Лауро Содре» — из Белена в Манаус. Чтобы стимулировать освоение Амазонии, правительством было издано постановление о введении системы налоговых льгот: частные предприниматели и фирмы южных и центральных районов страны получили право направлять на финансирование промышленных и сельскохозяйственных объектов в Амазонии половину своего подоходного налога. А все вновь создаваемые в Амазонии предприятия получили полное освобождение от налогов до 1982 года!
Вот почему сеньор Фернандо так заинтересовался опытом сеньора Алмейды! Вот почему он чуть ли не весь оставшийся до Манауса отрезок пути просидел на палубе с записной книжкой и карандашом в руках.
После объявления правительственных мер по поощрению развития Амазонии, пышно названных «Операция Амазония», страну охватило возбуждение. Газеты печатали сенсационные репортажи, сочинялись песенки насчет того, что «Амазония — наша и мы ее никому не отдадим». Лучшие репортеры столичной прессы, вооружившись лекарствами от желудочных расстройств и противомалярийными таблетками «аралена», бросились в сельву. И тут-то выяснилось, что Амазония давным-давно открыта. Только не бразильцами, а янки, которые, утратив интерес к каучуку, давно и успешно ведут в «аду» иные свои дела: добывают и вывозят драгоценные виды древесины, создают скотоводческие хозяйства и, что самое главное, занимаются планомерным и обстоятельным изучением глубинных районов Амазонии.
Общественность забила тревогу. В конгрессе была создана комиссия «По изучению проникновения иностранцев в Амазонию», которая в конце 1970 года опубликовала доклад, повергший страну в состояние изумления и нервного шока. В нем отмечалось, что общая площадь купленных американцами земель в Амазонии превысила двадцать миллионов гектаров. Что отдельные латифундии янки превышают по площади территории некоторых европейских государств и ряда штатов Бразилии. Что большинство этих приобретений было сделано в обход действующего в Бразилии законодательства. И что в этой «белой интервенции» приняли участие виднейшие воротилы американского бизнеса, в том числе и Форд. Тот самый, что «денег на ветер не бросает»…
Опубликованные в ходе расследования карты продемонстрировали потрясенным бразильцам, что янки захватили те участки и районы Амазонии, которые считались наиболее перспективными с точки зрения богатства полезными ископаемыми, и в первую очередь, радиоактивными минералами. Кое-что в этих сообщениях было преувеличено падкими до сенсаций репортерами, но все же охватившее нацию волнение было вполне оправданным.
Вот почему откровения и воспоминания высадившегося в Алмейрине сеньора Алмейды разожгли в курительном салоне «Лауро Содре» столь бурную реакцию, что мы едва не проглядели приближение Сантарена — третьего по значению после Белена и Манауса порта Амазонии, расположенного у устья ее крупнейшего правого притока — полноводной голубой реки Тапажос.
«Алло, кто услышит! Дона Изаура из Портейры сообщает, что дочь ее была в пятницу укушена коброй и тяжело заболела. Кто услышит это сообщение, бога ради, передайте моему мужу Себастьяну на прииск Сан-Домингос под Итайтубой, что его дочь помирает. Пускай приедет проститься с ней. Алло! Алло! Дона Изаура умоляет мужа вернуться домой!»
— Долго будет добираться домой этот Себастьян, — говорит Итамар. — Сначала ему придется ждать самолета до Итайтубы, а ждать можно и два дня, и неделю. Потом нужно спускаться дня два-три по Тапажос до Сантарена, а отсюда искать попутный баркас вверх по Амазонке до устья реки Тромбетас. Еще два дня. А после этого плыть по Тромбетас до Портейры тоже дня два, не меньше. Сколько получилось всего? Дней десять, если все сложится благополучно и всюду будет попутный транспорт…. Вот так живут и так ездят люди в Амазонии.
Мы стоим с Итамаром на самом носу «Лауро Содре». Он сосредоточенно разглядывает серую волну Амазонки, а я любуюсь оливково-голубой чистой водой Тапажос. Удивительная ситуация: вот уже около полутора километров наше судно идет по границе двух рек. Где-то впереди Тапажос впадает в Амазонку, и несколько километров обе реки текут рядом в одном русле — русле Амазонки. По левому борту «Лауро Содре» — темная вода Тапажос, по правому — кофейно-бурая вода Амазонки. Приближается Сантарен, который все мы ожидаем с большим нетерпением: там будет многочасовая стоянка.
Но в этом городе нет пристани, и суда вынуждены останавливаться на рейде, переправляя пассажиров на берег на лодках.
После маленьких поселков, притиснутых сельвой к реке, после вереницы одиноких хижин, торчащих на сваях и прячущихся под кронами пальм, после зеленого однообразия берегов Амазонки, вид Сантарена с реки радует глаз обилием красок: выстроившиеся вдоль берега двух- и трехэтажные дома окрашены в бело-голубые и розовые цвета.
Как и многие другие поселки Амазонии, Сантарен вырос на месте бывшей индейской деревушки. Основателями его были миссионеры-иезуиты, пожаловавшие в эти края в первой половине XVII столетия. Находясь примерно на полпути между Беленом и Манаусом, да еще к тому же у впадения в Амазонку протянувшейся на две тысячи километров реки Тапажос, Сантарен весьма быстро стал важным узлом водных коммуникаций Амазонии. Перепись 1970 года зафиксировала в нем 51 тысячу жителей, занятых выращиванием и переработкой джута, ловлей и вялением рыбы, сбором орехов, огородничеством (Сантарен славится своими душистыми дынями), кустарными промыслами. Спускающиеся к реке улочки встречают гостя Сантарена обилием лавок и мастерских, где можно увидеть самые неожиданные дары Амазонии: корзинки тончайшего плетения, чучела птиц, рыб и черепах, крокодильи шкуры, украшенные ярким бисером темно-коричневые юбки и блузочки из пальмовой коры, расписные сосуды из скорлупы плодов куйа, веера из перьев белой цапли гарсы, раскрашенные раковины и игрушки из сырого каучука.
Основное промышленное предприятие города — фабрика дерюжных мешков — была закрыта за неделю до нашего прихода в Сантарен; в результате шестьсот семейств осталось без средств к существованию. Есть еще здесь несколько лесопилен и предполагается строительство новых деревообделочных фабрик после того, как будет сдана в эксплуатацию строящаяся на реке Куруа-Уна гидроэлектростанция. Еще больше должна оживить город автострада, которая свяжет его со столицей штата Мату-Гросу — Куябой.
Одним словом, Сантарен — это город будущего. Но меня, когда я высадился на пристани этого городка, больше всего волновало его прошлое. Потому что, на мой взгляд, самая интересная его достопримечательность — знаменитая коллекция древнеиндейской керамики (свыше тридцати тысяч предметов), собранная местным адвокатом и владельцем отеля «Уирапуру» Убиражара Бентес Соуза. Ее осмотру я и посвятил большую часть времени, проведенного в Сантарене. Ради этой коллекции я прилетал в этот город еще раз. Ведь древние цивилизации Бразилии, и в частности Амазонии, оставили очень мало следов. Причин этому много: и тропический климат, уничтоживший все предметы и памятники материальной культуры, кроме керамики и каменных скульптур; и варварство белых колонизаторов, миссионеров, авантюристов, проникавших в эти края в поисках золота, драгоценностей и полезных минералов; и равнодушие португальских колониальных властей, сквозь пальцы смотревших на разрушение культуры аборигенов. В результате этого равнодушия оказались, например, потерянными для науки языки многих индейских племен и народностей, сосуществовавших с белыми «цивилизаторами» не одно столетие.
Сокровища, собранные Убиражарой, рассказывают об истории наименее изученных народностей доколумбовой Америки. Многие ли знают о том, что народы, обитавшие в древности в Амазонии, создали свою собственную и весьма развитую материальную культуру? Об этом свидетельствуют рассказы европейцев, побывавших в этих краях, и немногие дошедшие до нас памятники этой культуры: керамические украшения, посуда, ритуальные предметы.
В древнеамазонской керамике различается два стиля или две школы. Первая из них — так называемая керамика маражоара, ее образцы были найдены на островке Паковал на озере Орари, которое находится в восточной части острова Маражо. Вторым очагом культуры керамики является район реки Тапажос, где найдены памятники, считающиеся бразильскими искусствоведами высшим взлетом искусства аборигенов Бразилии.
В отличие от строгого абстрактно-геометрического стиля росписи ваз и сосудов Маражо «керамика Тапажо», которая особенно ярко представлена в коллекции Убиражары, ослепляет буйной фантазией орнамента, изысканностью лепки, богатством деталей. Светло-серые, пепельные сосуды этих мастеров представляют собой, как сказал бразильский ученый Фредерико Барата, настоящий музей зоологии, потому что сосуды, кубки, вазы, чаши Тапажо украшены бесчисленным множеством фигурок зверей, птиц, рыб, пресмыкающихся, насекомых. Словно боясь пустоты, художники стремились заполнить все поверхности сосудов звериными мордами, птичьими клювами, рыбьими хвостами. Глядя на эти бесценные памятники древней культуры, начинаешь понимать, что в восторженных отзывах первых европейцев, побывавших в Амазонии, не было преувеличения.