БРЕНД. Повод для убийства
Шрифт:
Николай Андреевич попросил Марину рассказать, что все-таки произошло на презентации «Тренда».
– Только, пожалуйста, без купюр! – сказал он строго. – Во всех подробностях…
Марине его тон не понравился. Она хотела возмутиться, но сдержалась – сама виновата, нечего было заниматься публичными разоблачениями… И рассказала все.
– Я так и знал, – горестно вздохнул Серегин. – Получается, что это я сознательно подложил им свинью… Вроде бы все продал, они свои обязательства выполнили, а я им лейблы подсунул с секретом…
Марина молчала. Ее покоробила, даже возмутила эта фраза: «Они свои обязательства выполнили» – отпустили похищенных ими же жену и дочь Серегина? Унизительная, рабская психология… Говорить об этом не хотелось – она знала, что именно Николай Андреевич ответит ей. Может, он прав. Скорее всего, прав. Она подставила его, а может быть, и Ирину, и Зою…
– Да, Марина Петровна, я от вас этого не ожидал…
Серегин был настолько расстроен, что Марина решила: сейчас он встанет из-за стола и уйдет…
– Я виновата, Николай Андреевич, простите… – Марина боялась разреветься, слезы были близко, и она едва сдерживалась. – Что я могу сделать?
– А ничего сделать вы уже не можете… – Серегин нервно перекладывал с места на место ненужные пока столовые приборы. – Знаете, Марина Петровна, если бы не мои девочки, я, может быть, как и вы, радовался, что негодяев поставили на место. Но над ними снова нависла опасность… Я даже удивляюсь, что Говоров с Костиным до сих пор не предприняли против меня ничего серьезного… Сколько времени прошло, а ни звонков, ни…
– Но мою машину взорвали… – напомнила ему Марина.
– Ах, да… Я чуть не забыл… Видите, тоже о себе, любимом, больше думаю… Так что не казните себя, Марина Петровна… Рано или поздно, но нечто подобное должно было случиться…
В это время им наконец подали заказанные блюда. Но аппетит у Марины уже пропал, да и Серегин без всякого интереса вылавливал из горшочка мягкие, распаренные пельмешки…
– Что-нибудь выпьем? – запоздало поинтересовался Серегин. – Как, Марина Петровна?
– Нет, что-то не хочется…
– Вот и мне не хочется…
Беседа не клеилась. Вроде бы тема для разговора была, но желания обсуждать ее ни у Марины, ни у Серегина не возникало.
– Даже и не знаю, что делать, – повторила Марина, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– Если не знаешь, что делать, не делай ничего, – Серегин мог бы «развернуть» этот тезис, но не стал.
В их разговоре снова возникли препятствия, заминки, торможение. «Незачем было в ресторан идти, – подумала Марина. – В таком духе мы вполне могли поговорить и в редакции…» Она решительно положила приборы в тарелку с недоеденной рыбой и отодвинула ее в сторону.
– Не надо расстраиваться, Марина Петровна, – сказал Серегин, заметив ее красноречивый жест. – Мы еще поборемся…
– Нет, Николай Андреевич, бороться я больше не собираюсь… – теперь Марина говорила резко, с вызовом. – Мне что, больше всех
– Не кипятитесь, Марина Петровна, – Серегин, очевидно, понял, что перегнул палку. – Извините, что втравил вас в это дело…
Марина нервно пожала плечами.
– Я не прав… Но поймите меня…
– Я вас, Николай Андреевич, прекрасно понимаю… И не надо мне объяснять старую истину о том, что своя рубашка ближе к телу… Просто не надо помогать тому, кто у вас помощи не просит. Не надо бороться за справедливость, которая никому не нужна. Не надо…
И тут Серегин ее прервал:
– Марина Петровна, вам не кажется, что это уже истерика?
– Не кажется, Николай Андреевич, не кажется…
Но это, конечно, была истерика. Вернее, начало истерики. Напряжение, в котором Марина пребывала в последнее время, требовало разрядки – в скандале, в слезах – и в чем там еще? Серегин это почувствовал и испугался.
– Марина Петровна, – сказал он жестко, – послушайте меня – мы напрасно сейчас обвиняем друг друга… Да, все пошло не так, как мы думали… Да, мы оба наделали ошибок… Я потерял свой бизнес, вы – автомобиль… Но это же не смертельно! Мы должны выстоять, Марина Петровна. Я шел на встречу, чтобы сказать вам это, а сам… Сам начал искать виноватого в своих собственных бедах и все свалил на вас… Простите меня. Мне стыдно…
– Да ладно, Николай Андреевич, – Марина была поражена его неожиданной исповедью. – Чего уж… Мы оба не могли предположить, что дело примет такой оборот… Вы последние газеты читали?
– Так, выборочно… – ответил он и добавил: – Нынешняя пресса меня не интересует…
– А я все читаю, – Марина вздохнула, пояснила: – Про меня пишут, вот и читаю…
Серегин промолчал. Может быть, боялся нарушить шаткое равновесие, которое позволяло им более-менее спокойно продолжать начатый разговор.
– Надеюсь, что обсуждение в прессе заставит следствие действовать более энергично, и следователи сумеют найти и доказательства, и аргументы, чтобы остановить бандитов…
– Может быть… Хотя я мало в это верю и не питаю иллюзий ни относительно следствия, ни относительно суда…
– Ну вы просто нигилист какой-то! – Марина засмеялась.
Серегин улыбнулся. Похоже, Марина приходила в себя.
Николай Андреевич заказал мороженое – от кофе Марина отказалась, она пила его весь день. Они больше не возвращались к серьезным темам. Говорили о пустяках, обсуждали оформление ресторанчика – сплошной китч, с претензией на оригинальность. Марина хотела к восьми вернуться домой и засиживаться с Серегиным не собиралась. Как только Серегин расплатился, Марина позвонила водителю, чтобы подъехал. Вячеслав ответил, что давно уже стоит у входа в «Сельские радости», час пик миновал, и он смог изменить место парковки.