Бригантина, 69–70
Шрифт:
В южной части долины Мехико, на берегу пресноводного озера Шочимилько, раскинулся небольшой городок под тем же названием. Он до сих пор остается главным центром чинампового земледелия, хотя существует скорее благодаря многочисленным иностранным туристам, чем плодам своей щедрой земли.
Бесчисленные каналы, прогулочные лодки, увитые гирляндами цветов, оркестры народных мексиканских певцов — марьячес, лавчонки, торгующие сластями и прохладительными напитками, — таков Шочимилько сегодняшнего дня. Но было время, когда земледельческие ресурсы этого района вызывали к жизни цветущие многолюдные города, могучие империи, яркое и самобытное искусство. Подлинный
Наблюдая за чисткой старых каналов в Шочимилько, мексиканский журналист Хосе Фариас Галиндо неоднократно замечал, что крестьяне поднимают со дна вместе с илом различные древние предметы. Это и навело его на мысль собрать коллекцию местных древностей. Вскоре в его руках скопилось множество обломков керамики, глиняных статуэток, изделий из камня и т. д. Известно, что в древности берега озера Шочимилько были сильно заболочены. Поэтому человек мог обосноваться здесь лишь после строительства целой системы мелиоративных и оросительных каналов. Таким образом, появилась реальная возможность установить по находкам Фариаса Галиндо примерный возраст всей системы местных каналов. За этот труд взялся известный американский археолог Майкл Ко. Как и следовало ожидать, больше всего в коллекции было ацтекских вещей — тарелки, чаши, кувшины, статуэтки богов.
Но, пожалуй, самыми интересными находками оказались глиняные статуэтки, сделанные в Теотихуакане в первые века новой эры. Эти маленькие терракотовые фигурки, изображающие людей и богов, и позволили точно доказать, что система чинами появилась в долине Мехико еще около 2000 лет назад. Поскольку единственной силой, способной здесь совершить столь грандиозные строительные работы, было тогда лишь теотихуаканское государство, то именно жителям этого огромного города — первой столицы Центральной Мексики — и принадлежит честь изобретения новой системы земледелия.
В одном старинном ацтекском предании говорится:
Наши предки учили, что жизнью мы обязаны богам, они нас создали. Боги дают нам нашу пищу, все, что мы пьем и едим, то, что сохраняет жизнь. — маис и фасоль.Маису поклонялись как божеству.
Маисом платили дань побежденные народы. Он считался важнейшим предметом торговли. Ради захвата запасов зерна и новых плодородных земель легионы индейских воинов устилали своими костями поля сражений. И наибольший урон врагу наносили тем, что сжигали его посевы маиса.
Более двадцати лет назад известный американский археолог Сильванус Грисвольд Морли сказал: «Маис — наиболее надежный ключ к познанию цивилизации майя».
Его слова оказались пророческими. Для современных ученых маис и доколумбово земледелие в целом стали той волшебной «нитью Ариадны», с помощью которой они успешно проникают теперь в тайны становления и развития древних цивилизаций Америки.
Лев СКРЯГИН
Тайна «Летучего голландца»
«Летучий Голландец» («The Flying Dutchman») — старинная легенда, согласно которой капитан голландского судна Ван Страатен был осужден на вечное скитание по морям, никогда не приставая к берегу. В костюме XVII века Летучий Голландец, прислонясь к мачте своего судна, носится по морям, причем встреча с ним предвещает гибель морякам.
Английское страховое общество «Ллойд» подсчитало, что лишь с 1891 по 1893
…Покинутые суда тонули далеко не всегда, особенно загруженные деревом или каким-либо другим нетонущим материалом… Несмотря на заполненные водой трюмы, они продолжали плавание, но уже без людей, предавших их забвению. Так начинались длительные скитания, потрясающие одиссеи без руля и ветрил.
Впервые он появился в 1500 году во время шторма у мыса Торментоза, и был он не голландцем, а чистокровным португальцем. Нет, не пытайтесь отыскать Торментозу даже на самых подробных современных географических картах. Этого названия больше не существует. Вместо Торментозы на картах значится мыс Доброй Надежды — южная оконечность Африки. Он представляет собой выступ выдающегося в море скалистого полуострова, у основания которого расположен порт Кейптаун.
В XV веке, стремясь найти морской путь в Индию, португальские мореплаватели не раз пытались обогнуть Африку с юга. Но им мешали сильные встречные ветры, которые нередко переходили в длительные штормы, и господствующие в этих водах туманы.
Первым взял рубеж Торментозы португалец Бартоломео Диаш. В августе 1487 года три корабля под его командованием вышли на открытые морские дороги из Лиссабона в «Страну пряностей». Близ 33-го градуса южной широты, когда корабли находились у залива Святой Елены, поднялся сильный ветер. Боясь, что суда разобьются о прибрежные скалы, Диаш вывел их в открытый океан. Ветер перешел в шторм, и португальцы потеряли берег из виду. Страшная буря трепала корабли, относя их к югу. Когда океан несколько успокоился, Диаш приказал взять курс на восток. На судах начался ропот: потеряв надежду на спасение, моряки требовали повернуть обратно. Но Диаш поклялся «всеми дьяволами», что, если он не обогнет этот проклятый мыс, он будет плавать до тех пор, пока с ним не случится то, что «будет угодно богу».
Несколько дней корабли шли на восток, но потерянный берег все не показывался. Отважный мореход думал, что он, вероятно, уже обогнул южную оконечность Африки. Чтобы убедиться в этом, он повернул корабли на север. И вот на третий день показались горы. Диаш повел флотилию вдоль берега на восток. Достигнув широкой, открытой в сторону океана бухты (это был залив Алгоа), он понял, что берег плавно поворачивал на северо-восток. Португалец не ошибся: его корабли все же обогнули «проклятый мыс» и находятся в Индийском океане, который ранее все считали замкнутым морем.
Но, измученные долгими скитаниями в океане, матросы взбунтовались и потребовали возвращения домой. Диаш вынужден был на этот раз уступить и повернуть обратно, так и не добравшись до Индии, не по своей вине лишившись славы быть первым европейцем, который достиг морем «Страны пряностей».
Идя обратно, на запад, вдоль южной оконечности Африки, Диаш увидел далеко выступающий в море мыс. В память о пережитом двухнедельном шторме португальский мореход назвал его Кабо Торментозо — мысом Бурь. Пройдя его и повернув на север, Бартоломео Диаш в декабре 1488 года вернулся в Лиссабон. Король Жуан II, выслушав доклад мореплавателя, приказал переименовать Торментозу в мыс Доброй Надежды — ведь открытие Диаша дало, наконец, португальцам надежду достигнуть морским путем Индии.