Бриллиантовый психоз
Шрифт:
– Дом только начало! – «утешил» Кошкина Слон. – На очереди твоя башка... или задница, если Валька Мясищева Горилле надоест. Пока, пидор!.. – В трубке послышались короткие гудки.
Котяра болезненно застонал, схватившись обеими руками за помутившуюся от страха голову. Война с долбищенской группировкой не сулила ничего хорошего. Раньше замусоренных [26] Кошкин мог при малейшей опасности укрыться за спинами Бутылкина, Живоглотова или обоих сразу и посему чувствовал себя на территории Лозовска на редкость комфортно, но теперь... Теперь Живоглотов лежит под капельницей в реанимации, а Бутылкин – злейший враг. «Нужно любой ценой помириться с ментами! – очухавшись от шока, подумал Котяра. – Вымолю у Бутылкина прощение! Хоть на коленях! Возмещу материальный и моральный ущерб! Бабки, конечно, агромадные! От бриллиантов придется отказаться, но жить-то хочется!»
26
Замусоренные,
Усевшись в «Мерседес», лозовский мафиози поехал прямиком к блокпостам. Из достоверных источников он знал – здание ОВД оккупировано взбунтовавшимися гражданами. На подъезде к блокпосту, где обретался Ольгерд Пафнутьевич, Кошкина поджидал очередной «сюрприз». Скопившиеся там менты без всякого предупреждения открыли по котярской машине шквальный огонь...
Обстрел Котяриного «Мерседеса» объяснялся следующим обстоятельством. Очутившись в окружении вооруженных до зубов подчиненных, Бутылкин вновь обрел утраченную во время позорного бегства из отделения «крутость» и вспомнил о необходимости жестоко отомстить «гнусным гадам», уничтожившим его кровное имущество. Перво-наперво подполковник попытался выяснить местонахождение «снайпера» Бибикина, однако милиционеры лишь недоуменно разводили руками: «Не было... не появлялся... не звонил... Как в воду канул!..»
«Влип, мудила, – догадался Ольгерд Пафнутьевич. – Черти бы сожрали этого дегенерата! Надо ж такому ослу довериться! Выходит, Котяра Пакостный да старая кляча Звездовская живы-здоровы, в ус не дуют, а я... а я...» От жалости к самому себе начальник Лозовского ОВД чуть не расплакался. Потом в нем вспыхнула столь чудовищная злоба, что Бутылкина едва не хватил инсульт. Лицо налилось синевой, плохо слушающиеся губы шептали ужасные проклятия, правая половина тела начала неметь. Еще минут пять-десять – и подполковник бы отправился в мир иной, но тут...
– Смотрите, шеф! – крикнул лейтенант Коловертов. – Котяра Пакостный едет. Я узнал номер его тачки.
Ольгерд Пафнутьевич перекосился в сатанинской гримасе.
– Огонь! – хрипло скомандовал он. – Превратить гниду в мясной фарш!..
Чудеса на свете хоть редко, но случаются. Например, можно убиться насмерть, споткнувшись о банановую кожуру, а можно свалиться с десятого этажа и остаться в живых.
Пятого июля 1998 года чудо произошло в городе Лозовске Н-ской области. Виктор Кошкин, вопреки теории вероятности, уцелел под свинцовым ливнем. Почему? Затрудняюсь ответить определенно. Возможно, Господь Бог по грехам Котяриным уготовил ему куда более суровую участь? Кто знает! Так или иначе, в Кошкина попала всего одна пуля, да и то не в жизненно важный орган, а в мягкое место, когда он, вывалившись из превратившейся в дымящееся решето машины, бросился наутек. «Макаровская» пуля была на излете, поэтому не причинила заднице пахана особых разрушений [27] . Котяра Пакостный лишь взвизгнул как ошпаренный и развил скорость, сделавшую бы честь любому олимпийскому чемпиону в беге на длинные дистанции. Уже в километре от места трагедии он услышал приглушенный расстоянием взрыв своего «Мерседеса». Лозовский крестный отец ничком упал в лужу и зарыдал...
27
Пистолет «макаров» (табельное оружие милиции) предназначен для ближнего боя. На близком расстоянии тяжелая тупоносая пуля «пээма» производит страшный эффект, буквально отшвыривая человека в сторону. Он запросто может умереть от болевого шока. Однако на дальней дистанции (свыше тридцати метров) действие «макаровской» пули сходит на нет и она даже не способна пробить лист фанеры.
Между тем, как правильно предвидел Бутылкин, граждане, захватившие Лозовское ОВД, не знали, что дальше с ним делать. Переломав мебель, разбив стекла, вторично попинав связанных ментов, вскрыв сейф и спалив все без исключения оперативно-следственные дела, они начали покидать здание. Часть из них отправилась бродить по городу, громя от избытка чувств коммерческие палатки, разбивая витрины магазинов и переворачивая машины, другие действовали более организованно и целеустремленно. Экстремистски настроенный Паша Губошлепов связался по мобильному телефону с Брехунковым, узнал о «лежачей забастовке», вознегодовал и решил безотлагательно положить конец «соглашательству». Предварительно он произнес перед оставшимися демонстрантами зажигательную речь, заклеймил позором «двурушников, вступивших в преступный сговор с коррумпированными властями», а затем, подобно недоброй памяти смутьяну-графоману Чернышевскому [28] , «призвал народ к топору». Поредевшая, но по-прежнему агрессивная колонна направилась к мэрии...
28
Чернышевский Николай Гаврилович (1828—1889) – революционер, демократ, безбожник и материалист, идейный вдохновитель террористов-народовольцев, мнил себя писателем, в связи с чем написал длинный, нудный, невероятно косно-язычный роман «Что делать?», изучением которого в советское время нещадно мучили старшеклассников. Пропагандировал идеи «крестьянской революции» и «борьбы масс». Призывал к свержению царской власти. В 1856—1858 гг. – один из руководителей журнала «Современник». В 1862 г., окончательно истощив запасы терпения правительства, был посажен в Петропавловскую крепость, а в 1864 г. отправлен на каторгу в Сибирь. Освободился в 1883 г.
Лежачая забастовка была в полном разгаре. Из числа бастующих мало кто сохранял способность передвигаться в вертикальном положении. Большинство подползали к фургонам с водкой на четвереньках (а то и по-пластунски), цепко хватали очередной «пузырь», жадно присасывались к горлышку и валились в «отрубях». Брехунков со Звездовской также не устояли перед искушением. «Расслаблялись» они в кабинете мэра, правда, употребляли не отвратительную сивуху, а высококачественное шотландское виски. Лелик-Толик-Вовик с вожделением поглядывали на быстро пустеющую бутылку, но им не наливали.
– В-вы н-нас ох-х-хран-няете! При исполнении ни-и-изя! – просветил бугаев захмелевший Брехунков, поглаживая колено кокетливо жмурившейся Татьяне Петровне. – А ва-а-бще, побу-дь-те в кор-ри-доре! Н-нам нужно приватно поб-беседовать!
Данное обстоятельство изрядно испортило настроение Лелику-Толику-Вовику. Желание «ох-х-хра-нять!» полностью улетучилось. «Старая б...дь, – синхронно думали они. – С лапшеушинским п...болом заигрывает, а нас, значит, побоку! Сука!»
Поэтому, лишь только к мэрии приблизилась буйная орда под предводительством Губошлепова, а в окна полетели первые кирпичи, обиженные изменой хозяйки и обделенные виски миньоны мистическим образом исчезли. Буквально растаяли в воздухе.
– Вперед, ребята! – неистовствовал Паша-экстремист. – Бей паразитов! Круши!
Звездовской с Брехунковым, по счастью, удалось улизнуть через запасной выход, а вот ни в чем не повинное здание подверглось беспощадному погрому. Спустя час оно живо напоминало кадр из кинохроники времен чеченской войны.
– А теперь к усадьбе! – провозгласил Губошлепов. – Грабь награбленное!..
Завидев надвигающуюся на блокпост беснующуюся толпу, стражи порядка поспешили открыть стрельбу. Нимало не смутившись, мятежники ответили плотным огнем из захваченного в Лозовском отделении (а также из собственного, припрятываемого до поры до времени) оружия. Завязалась ожесточенная перестрелка. Подполковник Бутылкин, связавшись по рации с отрядом лейтенанта Коврижкина, приказал в «полном составе мчаться на подмогу». Бой, принявший затяжной характер, шел с переменным успехом. Постепенно эпицентр его сместился в сторону города, оставив дороги, ведущие к усадьбе, открытыми. Пальба продолжалась до позднего вечера, пока у противоборствующих сторон не кончились патроны. К полуночи в Лозовске воцарилась воняющая пороховой гарью тишина...
Отморозков и Чугунный Лоб очнулись одновременно в половине первого ночи. Усевшись на мокрой траве, они с недоумением уставились друг на друга. У обоих из-за сотрясения мозгов наступила полная амнезия [29] .
– Ты кто? – спросил наконец Отморозков.
– Не знаю! – безуспешно понапрягав отшибленную память, ответил Чугунный Лоб. – А ты?
– Без понятия!
– Вероятно, мы бомжи! – оглядев грязную, изодранную одежду (свою и товарища по несчастью), заключил Чугунный Лоб.
29
Потеря памяти.
– Точно, – поддакнул Отморозков. – Бомжи как пить дать! Интересно, чего мы в лесу делаем?
– От ментов прячемся, не иначе, – уверенно заявил Чугунный Лоб.
– Твари! Мусора поганые! Никакой жизни от них не стало! – возмутился сержант. – Чтоб они все передохли!.. Жрать хочется, – прислушавшись к бурчанию в пустом желудке, добавил он.
– Пойдем в город, пороемся в помойках, – предложил Чугунный Лоб. – Авось разыщем какие-нибудь объедки.
– Пойдем, братан! – охотно согласился Отморозков...