Бриллианты и ржавчина

Silin Mirigold

– Я сделаю все, что смогу, - как ни в чем не бывало, сказал ангел, словно о помощи я прошу его каждый день, причем, в таких делах, рядом с которыми и Апокалипсис кажется всего лишь событием в сюжете какой-нибудь компьютерной игрушки. – Селестия, я могу задать тебе вопрос?

– Да, конечно, - слегка удивленно ответила я, так как последнее предложение моего друга было сказано слишком сдавленным тоном.

– Ты назвала меня «своим драгоценным птенчиком», - парень опустил глаза в пол, и на его бледных щеках появился румянец. Тут мои брови стремительно поползли наверх: ангелы смущаются? Что?.. –

Почему?

– Драгоценный – потому что у меня никогда не было настоящих друзей, тем более, таких, как ты, - начала я, спокойно смотря на ангела. – Мой – потому что мой друг, - подчеркнула слово «мой». – А птенчик – потому что ты выглядишь совсем юным, и ты очень милый.

– Я воин Небес, - тихо прокомментировал Самандриэль, потерев предплечье чуть выше локтя и смущенно отводя взгляд в сторону. Мне даже показалось, что он обиженно поджал губы.

– Конечно, это для остальных ангелов и людей ты - воин Небес, а для меня ты – птенчик, так что, все. И не пререкайся, иначе не расскажу тебе, как рождаются дети.

Да-да, это небесное создание около недели назад спросило у меня, как рождаются дети. Это поставило меня в тупик, само собой, так как, по идее, все ангелы должны были в теории знать, как это происходит. Оказалось, что нет. Как поведать об этом столь пикантном процессе ангелу, который в данном случае напоминал мне ребенка, я понятия не имею. Ну не говорить же ему, что их «приносит аист» или что родители «достают их из капусты», верно? В итоге, в течение всей этой недели я обдумывала, как бы так помягче поведать пернатому о процессе создания на свет себе подобных у простых смертных.

Самое главное, чтобы Самандриэль, будучи особой любопытной, не пошел узнавать об этом на практике.

– Как скажешь, - ангел опустил голову.

Да, я знаю, на какие рычаги нужно давить, чтобы заставить кого-либо что-то сделать. И ангелы – не исключение. У всех свои слабости, в конце концов, как и недостатки.

– Вот и отлично, - довольно сказала я. – Пойдем, воин Небес, расскажу тебе о проблеме.

Когда мы завернули за стеллаж, где сидели братья, на нас тут же уставились вопросительные взгляды охотников. Конечно, я ожидала этого, впрочем, считала, что нет ничего такого, если у подопечной Люцифера за плечом летает еще один ангелок.

– Кто он? – спросил Сэм.

– Откуда он взялся? – не уступал ему Дин, после чего вдруг хитро заулыбался. – Твой бойфренд?

– Кто такой бойфренд? – тихонько спросил ничего не понявший Самандриэль, посмотрев на меня.

– Да, мой бойфренд, как и твой, которого Кастиэль зовут, - недовольно нахмурившись, ядовито ответила я.

– Ах ты маленькая!..

– Дин! – прикрикнул на старшего Сэм.

Мне было неприятно, что моего единственного друга посчитали «другом сердца». Признаюсь, Самандриэль был мне глубоко симпатичен, но точно не как мужчина. В конце концов, какие могут быть союзы между ангелом и земной девчонкой, которая, мало того, освободила Люцифера и теперь находится под его абсолютной защитой?

Лучше я не буду говорить Самандриэлю значение слова «бойфренд», иначе он снова меня смутится и улетит непонятно куда и непонятно на сколько. Да и вряд ли после того он не будет мучиться мыслью, что его могли посчитать второй половинкой

земной женщины, тем более – такой близкой, которую он так часто видит и к которой так близко всегда находится. Он станет элементарно меня бояться и стесняться. Такого я не хочу. Все-таки этот ангел очень чувствителен.

Про отношения Кастиэля к Винчестерам, особенно, к Дину я наслышана немало, и, хоть я и не считала их «голубками», но использовать такие сведения можно было для давления на старшего Винчестера, что так славился своей любвеобильностью к привлекательным девушкам.

– Это Самандриэль, мой близкий друг. Он ангел, - ответила я на оба их вопроса, перестав возмущаться. На этих идиотов нельзя долго злиться.

– Как-как? – нахмурился Дин, делая забавное лицо. Вряд ли он знал, насколько смешно сейчас выглядит. – Сама-что?

– Самандриэль, - спокойно повторил ангел, стоящий за моим плечом. За правым плечом. Как символично.

Хотя, как бы четко небожитель не произнес свое имя, Дин его все равно не запомнил и поэтому продолжал пялиться тупым взглядом на ангела. Сэм с упреком посмотрел на брата, я изобразила фейспалм.

– Зовите меня Альфи, - как-то печально вздохнул «Альфи».

– Альфи? – теперь Винчестеру хотелось захохотать во весь голос, это было видно по выражению его лица и задорным искоркам в зеленых глазах.

– Это имя сосуда Самандриэля, - холодно пояснила я, строго смотря на охотника. – И перестань ржать над моим другом, Дин, это невежливо. И тем более – над его двадцати двух летним сосудом, некогда работающим в закусочной, чтобы собрать деньги на лечение своего единственного родственника - дяди - от рака, который согласился стать сосудом, чтобы Самандриэль вылечил его старика. Кстати, Самандриэль, ты сдержал свое обещание?

– Сразу же, как только вселился в сосуд.

– Молодец, - похвалила я ангела и села за столик с братьями.

Самандриэль рассказывал мне о том парне, в которого он залез. Когда я услышала его историю, то сразу же зауважала и этого Альфи, и Самандриэля. Также я узнала от него, что человек, в тело которого вселится ангел, находится в сознании и все видит и слышит, только не может управлять своим телом. Впрочем, быть ему наблюдателем или нет – решает ангел. Самандриэль же решил, что Альфи должен быть в сознании. И тогда он сказал мне, что этот Альфи считает меня жутко странной, хоть я и выгляжу милой безобидной простушкой с виду. А еще он поведал, что его сосуд никогда бы не подумал о наличии в моей голове таких страшных мыслей типа видов пыток в эпоху Средневековья, а в моей душе – о таком количестве презрения к людям. Тогда я просто ответила ему, что «внешность обманчива».

Ангел сел рядом со мной.

– В общем, мы откопали среди всей этой древней и бесценной макулатуры свиток, в котором, скорее всего, говорится о левиафанах, - начала рассказывать я. – Но суть проблемы в том, что написан он на языке шумеров, а самое странное – это не клинопись, а чернила на пергаменте, типа тех, что были в Древнем Египте. Выглядит он очень старым.

– Я могу взглянуть? – спросил Самандриэль.

Сэм кивнул и протянул ему свиток. Ангел осторожно принял его, так как видел, что пергамент долго не протянет и может вот-вот рассыпаться.