Бро
Шрифт:
— Да уж… — мои губы повело в кривую усмешку. — Видел одну карту СССР, только американскую — они там отмечали, какие из наших городов бомбить. Так под городом на Неве стояло: «Petrograd», а в скобках — «formaly Leningrad». Вот и наша интеллегузия того же мнения. Дерьмо нации…
— Да уроды просто! Ну, что? Будешь еще звонить?
— Да надо… Кто там у меня? О, Аркадий Натанович!
Я набрал номер. Четвертый гудок оборвался сочным баритоном:
— Да-а?
— Здравствуйте, Аркадий Натанович! Вам удобно разговаривать?
— Вполне, отужинал-с, — добродушно пробурчал Стругацкий. — А кто это?
— Только, пожалуйста, не бросайте трубку, — улыбнулся я. — А то мы тут до одного товарища лишь на третий раз дозвонились, убедили с трудом…
— …Что вы пришельцы из космоса? — шутливо перебил писатель.
— Нет, мы из будущего, — будничным тоном отрекомендовался я за всю группу. — Вот, звоним разным людям… Сообщили одной бабусе, что в универмаге дефицит выбросили, она и кинулась очередь занимать. А то бы пошла в другую сторону, и ее бы сбила машина. А Высоцкому мы посоветовали не выеживаться и завязать с водкой, иначе помрет в сорок два…
Провод донес озадаченное молчание, а затем послышался серьезный голос:
— Ну, допустим, я вам верю. А зачем вы вообще звоните? Ведь не для того только, чтобы кого-то уберечь?
— Нет, конечно. Наша цель — спасти СССР.
— А Союзу что-то грозит? Война?..
— Нет. Просто страна развалится в девяносто первом. Последний генсек предаст идеалы Октября, развалит КПСС, пойдет на поклон к буржуинам, вернет помещиков и капиталистов… Печального конца еще можно избежать, время есть. Вот мы и будоражим народ. Создаем, так сказать, общественное мнение. Да вы спрашивайте, спрашивайте!
— А проверочный вопрос можно?
— Задавайте!
— Над какой повестью мы сейчас работаем? — вымолвила трубка и затаила дыхание.
— Пишете «Гадких лебедей», — усмехнулся я. — Вещь выйдет замечательная, хотя, конечно, на любителя, как «Улитка на склоне». О, кстати! Вы мне подали прекрасную идею! А то у нашей группы до сих пор нет названия. Вот и назовемся «Мокрецами»! Ведь ваши, так сказать, первородные «мокрецы» тоже прибыли из будущего!
— Невероятно… — выдохнул фантаст. — Просто невероятно… Никогда не предполагал, что сам… Послушайте! — заспешил он. — А когда умру я?
— Ах, Аркадий Натанович, Аркадий Натанович… Ну, что ж вы сразу за негатив!
— И все-таки… — трубка была настойчива.
— Вы ненадолго переживете распад СССР, — вздохнул я, подбирая слова. — Ваш черед наступит в декабре того же печального года — тысяча девятьсот девяносто первого, а от Великой революции семьдесят четвертого. Но! Я очень надеюсь, что всё начнет меняться к лучшему. И ваше здоровье поправится, и всей страны.
— Спасибо, — дрогнул голос на том конце провода. — А вы еще позвоните?
— Обязательно!
Под частые гудки я отключил ноутбук, и почувствовал озноб. Я слил инфу… Теперь о нас узнали, мы вышли из тени под слепящий свет прожекторов. Группа «Мокрецы»…
Уже заходят разговоры, люди делятся с друзьями, кто-то сообщает, кому положено… Если перестать подпитывать интерес, всё медленно угаснет. Нет уж! Шоу должно продолжаться…
[1] Эта военная операция так и называлась — «Мокед». В переводе с иврита — «Фокус».
Глава 10
Глава 10.
Воскресенье, 10 июня. День
Воронежская область, Георгиу-Деж
Досюда от Дворни — часа четыре на поезде. Поля, поля… Зеленая пшеница колышется широкими разливами. Сады, сады… Зреют яблочки, тянут соки из земли, наливаются помаленьку сладостью… Города, города… Чуть было не сошел в Воронеже, чтобы время не терять зря, но уговорил себя придерживаться плана. А «схематозик» был не сложен — подключиться к телефонным проводам, да поговорить, с кем нужно. Главное, конспирацию соблюсти. Вот и кочую по области, заглядывая в соседние. Марлен недавно в командировку мотался, так и вовсе из Горького звонил — с Романовым о возвышении толковал, с Андроповым…
Жалко, что выходной опять пропадет. Воронеж, конечно, поближе, до трех можно обернуться, но в областном центре и глаз побольше. А народ у нас бдительный. Вдруг, да заметит мое подозрительное поведение?
Поселок, вроде Георгиу-Деж, подходил лучше, хотя тут же начинались иные проблемы. Это в Воронеже чужаку легко затеряться, а в мелком населенном пункте ты будешь, как пугало на балу — мигом углядят постороннего. Все ж друг друга знают, даже если незнакомы — за годы жизни лица в толпе примелькались.
Но я проявил чудеса смекалки, обрядившись в новенькую спецовку (Аленка притащила). В одной руке — потертый фанерный чемоданчик с инструментами, в другой — моток провода. Работник АТС выехал устранить повреждение на линии. Еще вопросы есть?
Перебирая эти и прочие мысли, я шагал прочь от станции, где бодро гудел маневровый тепловоз, а на перроне маялись в ожидании пассажиры.
Петлявшая, словно пьяная, улица вывела меня к маленькому запущенному скверику, где торчал бетонный монумент, изображавший знамя. Воинственная поросль давно взломала трещинноватый асфальт, да и могучие сиреневые кусты разрослись, сплетаясь в дебри, но серый телефонный шкаф я увидал сразу.
И сам он покосился, и рыжие потеки выдавали дряхлость, да и дверца гнута. Видать, кому-то было интересно поглядеть, что там за нею, а ключом служила монтировка.
Я оглянулся, прислушиваясь. Где-то на улице заводили мотоцикл, но пока безуспешно. Глухо взлаивала собака, заполошно кудахтали куры, а тоненький мальчишечий голос вопил: «Пах! Пах! Ты убит!»
Спецключ подошел. Замок скрежетнул, и перекошенная дверца отворилась, ржаво заскрипев. Куда какие провода совать, Алена объяснила в подробностях, так что я не сплоховал.