Брокингемская история. Том 5

Кардиган Алекс

– Сперва мы определим, кто из вас получит право выбора лагеря, – объяснил Морли, доставая из-за пазухи монетку, – Ну, загадывайте!

– Орёл, – загадал Доддс.

– Решка, – загадал Эттвуд.

Монетка упала на землю орлом – тем самым право выбора лагеря досталось Доддсу.

– Ну, я вас внимательно слушаю! – обратился к нему Морли, поднимая монетку с земли, – Говорите быстро: Где право, а где лево?

– Слева орёл, справа решка, – не стал ломать голову Доддс.

Морли повторно подбросил монетку – и она, как и следовало ожидать, опять упала на землю орлом.

– Итак, Доддс, ваш лагерь – слева, а ваш, Эттвуд – справа! – подытожил Морли, убирая монетку обратно за пазуху, – Запомнили?

–

Постараемся не перепутать! – улыбнулся Эттвуд.

Тем временем Хатчинсон с помощниками уже закончил разметку на одной стороне дороги и перешёл на другую. Там к их компании присоединился и Морли… (Вчетвером разметка пошла ещё веселей.) Ну а Доддс с Эттвудом вернулись к своим товарищам по командам, одетым в форму того же пятнистого цвета – у каждой команды своего. (Согласно правилам, команды не имели права ступать на территорию своих лагерей до официального начала соревнований.)

– Я сделал всё, что было в моих силах, – доложил Доддс своим соратникам, – Я оба раза угадал жребий и выбрал для нас левый лагерь… Правда, пока сложно судить, который из двух лагерей окажется лучше – левый или правый, – взглянул правде в глаза он.

– На мой взгляд, особой разницы между ними не будет, – глубокомысленно высказался Махони, наблюдая издали за Хатчинсоном и его подручными, – Природные условия здесь одинаковы для обеих команд – деревья и кусты растут примерно равномерно.

– А вот не спешите радоваться! – предостерёг его Маклуски, – Если у Хатчинсона появится хоть малейший шанс подложить нам свинью, он ни за что его не упустит!

Выбранное Хатчинсоном место было расположено у самой кромки густого дремучего леса, которым так славятся окрестности Болтли. Как справедливо заметил Махони, здесь тоже росли кое-какие кусты и деревья – но, разумеется, не так буйно, как в самом лесу… Хатчинсон без тени сомнений шагал по местности, отмеряя шагами нужное расстояние и периодически останавливаясь, дабы помощники могли вбить в нужное место очередной колышек… По старой традиции, он начал разметку с левого ближнего угла. Пройдясь немного в сторону леса, он отметил левый дальний угол и повернул на девяносто градусов направо…

– Значит, левый лагерь – наш? – произнёс в задумчивости Конелли, четвёртый член команды Центральной полиции, – То есть, сейчас он размечает нашу территорию? Но не кажется ли вам, что он шагает как-то уж чересчур широко?

– Главное, чтобы он и на чужой территории так же широко шагал, – откликнулся Маклуски, – Говорят, у этого Хатчинсона – редкостный глазомер. За свою жизнь он уже не одну сотню лагерей успел разметить…

Но вот Хатчинсон добрался до дальнего правого угла будущего лагерного городка и ещё раз повернул на девяносто градусов – теперь в сторону дороги. На глаз размеченная им территория была вдвое больше в ширину, чем в глубину… (Это объяснялось тем, что на этой территории должны были быть размещены сразу два совершенно одинаковых лагеря квадратной конфигурации, один бок о бок с другим.) Закончив разметку правого края, Хатчинсон совершил последний проход – вдоль дороги, обозначая ближнюю границу лагерного городка. Посередине этой линии он распорядился вбить колышек повыше – как раз напротив другого такого же колышка на дальней стороне разметки. Линия, соединяющая эти колышки, должна была стать границей между лагерями двух соперничающих команд.

– Позвольте-позвольте! – воскликнул вдруг Маклуски, – Доддс, вы обратили внимание, какое дерево торчит в самой середине лагерного городка?

– Да, разумеется, – признал Доддс, заметив упомянутый объект одновременно с коллегой, – Конелли, вы понимаете, о каком дереве мы говорим?

– Да чтоб его…! – сказал в сердцах Конелли, – Теперь понимаю… Вот ведь паскуда этот Хатчинсон: Он разметил территорию так хитро, что это дерево оказалось аккурат у нашей правой границы! Недаром он так гордится

своим глазомером… (Да чтоб его приподняло да грохнуло!)

– Так и есть! – подтвердил Маклуски, с трудом удерживаясь от многоэтажных комментариев, – Посмотрите: Менглс и Пелл уже тянут верёвку между колышками – и она проходит буквально в десяти сантиметрах справа от этого дурацкого дерева! Теперь оно точно попадает на нашу территорию…

– А чем вам не нравится это дерево? – не понял Махони.

– Завтра вы сами это поймёте – вернее, прочувствуете на своей шкуре! – пообещал Доддс, – Дерево это широкое и ветвистое, но совсем засохшее; по правилам соревнований, его требуется удалить с территории нашего лагеря. А сделать это будет ох как непросто… Хатчинсон специально постарался создать нам побольше неприятностей! – высказал подозрение он, – Он разметил территорию таким образом, чтобы это дерево оказалось на самой середине нашей правой границы… Вот ведь злостный интриган! – возмутился он, – Стояло бы оно, скажем, на левом краю нашего лагеря – и мы бы просто свалили его по ту сторону границы…

– А почему это нельзя сделать на правом краю? – уточнил Махони.

– Потому, что дальше справа расположен лагерь "Махорки", – объяснил Маклуски, – и нас сразу снимут с соревнований за неспортивное поведение. Так что придётся нам с вами завтра волочить это несчастное дерево по всей нашей территории, между прочих кустов и деревьев…

– А перед этим пилить его нашими ржавыми ножовками, – высказал мрачный прогноз Конелли, – Да уж, удружил нам Хатчинсон, ничего не скажешь!

Но вот разметка лагерного городка подошла к своему логическому завершению… Оба будущих лагеря были со всех сторон огорожены вбитыми в землю железными кольями и опоясаны верёвками, к которыми были привязаны ленточки с названиями обеих команд. (В том месте, где проходила граница между двумя лагерями, шёл двойной ряд кольев и верёвок.) Закончив со своей работой, Хатчинсон, Морли и оба помощника вернулись обратно к своим машинам… Тут выяснилось, что машин уже не четыре, а пять – пятой была квадратная служебная ломовозка Ширлинга. Как оказалось, начальник местной полиции уже успел завершить поиски коменданта и сразу поспешил на место будущих соревнований, дабы поделиться с коллегами последними новостями. (Именно этим он и занимался предыдущие десять минут, удобно устроившись на каком-то брёвнышке позади фургона вместе с шефом Отдела Расследований и замсеком "Махорки".)

– Итак, докладываю! – обратился он к Хатчинсону, едва тот появился из-за фургона, – Коменданта мне найти не удалось. Похоже, он уже укатил домой и прихватил с собой все запасные ключи. Это означает, что в казарму мы сможем попасть никак не раньше завтрашнего утра… Но не будем отчаиваться: У меня есть на примете запасной вариант! – не спешил унывать он, – На ближайшую ночь всех рядовых участников соревнований можно будет разместить в нашем детском саду… Летом он всё равно пустует из-за детских каникул, а воинская часть использует это здание под летнюю гауптвахту. Но арестантов на ней сейчас быть не должно, поскольку весь личный состав части укатил на какие-то манёвры… Места для восьмерых постояльцев там наверняка хватит – а руководители команд, насколько я понимаю, будут ночевать прямо в штабе.

– Ну что ж, детский сад – так детский сад! – не стал особо возражать Хатчинсон.

Некоторое время спустя кавалькада из пяти автомобилей подкатила к скромному одноэтажному зданию на окраинах Болтли. (Доддсу и Маклуски это здание было хорошо знакомо – именно здесь они в своё время допрашивали некого рядового Флэтли.) Ширлинг первым выскочил из машины и устремился в детский сад… Обратно он вернулся довольно скоро, но уже без каких-либо признаков оптимизма на лице.

– Вот ведь дурдом! – устало вздохнул он, – Оказывается, лето уже закончилось, и здесь опять открылся детский сад…