Бронеходчики. Гренада моя
Шрифт:
– И даже думать не смей! – вскинулась их взводный сержант.
Якина уже носила на погонах лычки сержанта и значилась заместителем командира взвода. И все было за то, что останется таковой и впредь. Мария обладает непреложным авторитетом среди юнкеров, умна, исполнительна, напориста. Словом, настоящий лидер. Впрочем, не для Алины. Дробышева не чуралась общения с остальными, но держалась наособицу.
– А что такое? – наивно вскинула брови Татьяна.
– Традиции не на пустом месте пишутся, вот что. Юнкера – это нонсенс, сударыни. Офицеры, и только гвардейские, – назидательным тоном произнесла
– Так они же испанцы! А значит, служить в нашей армии не станут. Когда традиция рождалась, этих южных красавцев тут не было, – не унималась Травина.
Татьяна имела в виду появившихся в училище пару недель назад юнкеров из Испании. Целая рота. Российская империя брала на себя обязательства по обучению офицерских кадров для республиканской армии. Причем речь шла не об ускоренных выпусках, а о полном курсе обучения. Делалось это открыто, напоказ, вызвав множество кривотолков и настоящую истерию в зарубежной прессе.
– Они юнкера, и этим все сказано, – отрезала Якина. – То, что укладывается в рамки традиции, укладывается и в рамки приличий. Все, что вне, – блуд и разврат. Подумайте сами, нужно ли оно вам. – Мария обвела строгим взглядом девушек, крутящихся у своих тумбочек, и закончила: – Поэтому будьте добры, сударыни, в девятнадцать часов гостиница «Европейская», ресторан «Крыша». Можете не сомневаться, жеребцов стоялых там будет предостаточно. Найдется из кого выбрать.
Традиции. Армия ими буквально пронизана. Так, в двадцать четвертом году состоялся первый набор девушек-юнкеров в Павловское училище. Несколько офицеров лейб-гвардии, желая поддержать девиц, в день присяги заказали и оплатили банкет в ресторане «Крыша». Ходят слухи, что причина крылась в делах амурных. Но как бы то ни было, традиция прижилась. Разве что со временем оплату банкета взяли на себя офицеры из женского «батальона смерти».
Поначалу эти посиделки были вполне целомудренными и без какой-либо подоплеки. Однако девушки не просто служили в гвардии, но и участвовали в боях. В тридцатом году сразу две бронеходчицы попали в плен. Их потом нашли и отбили. Вернее, то, что от них осталось. Перед тем как предать мученической смерти, девушек долгое время насиловали. Всяк и каждый, без разбора. И это при том, что в плену был и мужчина-бронеходчик, с которым как раз обходились нормально.
Что делает солдат, видя надвигающуюся на него стальную смерть? Правильно. Он мочится и гадит под себя. А тут вдруг оказывается, что испугала его маленькая девчушка. И как тут мужику с уязвленным самолюбием не рассвирепеть, когда она попадает к нему в лапы? Вот они и звереют.
Случаи пленения бронеходчиц единичны. Но итог у этого всегда один, сколь бы цивилизованным ни был противник. И что самое противное, ни один офицер этому не препятствует. Потому что испуган ничуть не меньше, и с самолюбием у него все в порядке. Нет, они ничего не поощряют и ни в чем предосудительном не участвуют. Они просто ничего не замечают.
Никто не знает, как такое случилось. Но в тридцать первом году традиционное застолье закончилось повальным блудом. И так уж случилось, что там, кроме девиц-гвардейцев, присутствовали гвардейские офицеры бронеходчики.
Это был последний год, когда в «Крышу» приходили офицеры-девушки. С той поры они бывали в этом заведении, как
Легкость в отношениях со стороны девушек-юнкеров и офицеров имеет тот же корень. Как и прилипшее к ним прозвище – лейб-гвардии потаскухи. Разумеется, имелись исключения. Немало девушек ограничивались только первой ночью. А находились и те, кто и вовсе не делал этого шага, как бы их ни убеждали в обратном. Таковых были единицы. Но, как говорится, они лишний раз подтверждали правило.
Оно бы не пойти. Но Алина считала это неправильным. Поэтому решила, что в ресторан пойдет обязательно. Просто пробудет там недолго, и уж точно ни о чем таком и речи быть не может. Выражение, что служба и война все спишут, – это не про нее.
Убрав ремень в тумбочку, Дробышева подошла к зеркалу, осмотрела себя, немного поправила форменную юбку. Не удержавшись, скользнула взглядом по Георгиевскому кресту над левым клапаном нагрудного кармана и знаку участника Хасанских боев. В повседневной жизни она их не носила, да и сегодня не хотела надевать. Однако командир взвода, поручик Ольховская, настояла на том, чтобы на парадной форме награды присутствовали в обязательном порядке.
Алина никогда не говорила об этом факте. А потому, когда предстала не просто со знаком участника боевых действий, но еще и с орденом, свидетельствующим о личной доблести, весь взвод замер с открытыми ртами. Да что там взвод. На нее во все глаза пялились и старшекурсницы.
Якина тут же усмотрела в этом покушение на ее лидерство. Нет, она никак не проявила своего отношения к данному факту и вместе со всеми выказала уважение к заслугам однокашницы. Но встретившись с Дробышевой взглядом, словно дала понять, что вызов принят. Вот интересно, о чем это она? Алина просто хотела окончить училище и водить стальных гигантов, воплощающих мощь и прогресс.
– Папа, извини, я торопилась как могла! – Выбежав из казармы, она тут же повисла на шее отца.
– Поаккуратнее, госпожа юнкер, вы теперь в форме, так извольте соответствовать, – отстраняя дочь, нарочито официальным тоном произнес Владимир Олегович.
– И что, от этого я перестала быть твоей дочкой? – чуть склонив набок голову, с хитринкой спросила Алина.
– Кхм. Не стала. Но коль скоро решила надеть форму, будь добра, держи себя в рамках.
– Господи, Володя, ты порой бываешь таким несносным, – закатив глазки, с безнадежностью произнесла моложавая женщина привлекательной наружности. – Алина, девочка, уж мне-то, человеку сугубо гражданскому, не возбраняется тебя обнять.
С этими словами женщина выставила перед собой руки с повисшим на левом запястье зонтом. Угу. Офицеру не пристало ходить с бумажными пакетами, зонтами и тому подобными излишествами. Максимум портфель или аккуратный сверток. Причем один. И в то же время нести открытый зонт над дамой вовсе не зазорно. Пусть это даже солнечный, с самой невероятной расцветкой. Только обязательно в правой руке, дабы, идя с дамой, не отдавать честь встречным военным. В этом случае полагалось изобразить поклон коротким кивком. Уставы, ритуалы, обычаи, традиции и условности. Армия!