Бронеходчики. Гренада моя
Шрифт:
Григорий подкрутил кратность командирского перископа, увеличивая ее до шести. Теперь удалось идентифицировать бронетяг. Б-4 [16] сопоставим со средним «тридцать шестым». Лобовая броня у него будет потолще, но зато борта значительно уступят. Русская машина берет за счет углов наклона, способствующих большому проценту рикошетов.
Взгляд на машину ротного. Дольский поднял флажковый сигнал «внимание». Азаров в свою очередь подтвердил получение сигналом «принял» и сам просигналил взводу «внимание». Наконец последовала команда остановиться и высадить десант.
16
Б-1,
Бойцы дружно посыпались на траву. Кто-то из автоматчиков постучал по броне и пожелал бронетягам удачи. Дольский поднял сигнал «перестроиться в боевой порядок». Чтобы не изгаляться с сигналами, Григорий вылез в люк и, обернувшись назад, прокричал:
– Сейчас поворачиваем влево и движемся уступом с дистанцией в полста метров! Следим за мной! Как только поверну, поворачивайте и вы, после чего выравниваем линию с ротой!
Вновь нырнул под броню и, устроившись на сиденье, отдал приказ:
– Саня, влево! – и, подкрепляя голосовую команду, по обыкновению легонько надавил на левое плечо.
Когда машина отвернула примерно на сорок пять градусов, убрал ногу. Убедился в том, что взвод выполнил его команду. Машины начали вытягиваться уступом, как он и планировал. Взгляд на остальные бронетяги роты. Первая рота разворачивается на месте. Вторая смещается вправо. Порядок, теперь можно.
Дублируя голосовую команду, ногу на правое плечо механика. Дождаться разворота до прежнего направления и снизить давление. Все. Он на левом фланге своего взвода. И подчиненные под присмотром, и ротный в поле зрения. Вот уж кому будет непросто руководить боем. Придется вертеть перископом во все стороны.
– Саша, малый ход.
Ну и по обыкновению один раз легонько сапогом по затылку. Машина начала терять скорость, предоставляя возможность идущим следом догнать и выровняться в линию. Затем ускорился уже весь взвод, чтобы подравняться с остальной ротой. Впереди заканчивали разворачиваться в боевой порядок первая и вторая роты.
Вдали маячили цепи бронетягов противника. По прикидкам Григория, никак не меньше батальона. В первой линии – Б-4. Тринадцать машин против одиннадцати русских. Комбат предпочитал иметь под собой «тридцать шестой», а потому так же оказался в первых рядах. Здесь в принципе паритет.
Во второй – Б-3. Считается, что эти сопоставимы с «тридцать третьими», но вообще-то они и тяжелее на пять тонн, и броня у них куда внушительней. Если бортовая «тридцать третьих» за счет углов наклона еще вполне в паритете, то лобовая значительно уступит, даже несмотря на шестидесятиградусный угол по нормали. И плевать, что на Б-3 стоит либо тридцатисемимиллиметровая, либо посредственная короткоствольная семидесятипятимиллиметровая пушка. Любая с их машинами справится на раз.
В третьей линии – Б-2. Ну, это, по сути, броневик. Разве что вооруженный тридцатисемимиллиметровой пушкой. Их неполный десяток. Где-то потеряли минимум взвод. Или, как вариант, он остался в расположении.
Ага. Есть и четвертая линия. А то как же. В немецком батальоне четыре роты [17] , а потому и машин больше. Положа руку на сердце, Григорий
Однако у немцев к крупнокалиберным пулеметам отношение предвзятое. Бронеходы в качестве противовоздушной обороны еще вооружаются. Но на этом и все. Это оружие у них чаще авиационное. И очень даже зря. Потому как, к примеру, и Б-1, и Б-2 по зубам тому же русскому ЕКПБ или БРС.
17
Организация частей и подразделений является плодом воображения автора. С действительностью имеет весьма отдаленное сходство.
И не имеет значения, что сейчас с ними сближалась не германская часть, а франкистская. Все, что касается новейших вооружений, они перенимают у своих союзников и благодетелей. Мало того, в их частях хватает немецких инструкторов. Так что разница не особо и велика. Это вполне справедливо и в отношении республиканцев. Во всяком случае, тех, кто оказался под влиянием русских офицеров.
А эт-то еще что такое? На гребне возвышенности, из-за которой появилась колонна бронетягов, снова наблюдается какое-то движение. Вновь увеличение перископа на полную. Не морской бинокль, но разобрать, что там сейчас разворачивается не меньше батальона пехоты, несложно. В отличие от высаженного русского с БРС в количестве девяти штук, у них полноценная батарея бронебоек. Вот это, что называется, влипли!
Ломиться стенка на стенку? Неразумно. По броне преимущество противника очевидно. Неужели этого не осознаёт комбат? Тут нужно что-то другое. Необходимо использовать свои сильные стороны. А именно – превосходство в огневой мощи. И речь вовсе не о пушках. Хотя калибр у франкистов меньше, бронепробиваемость сопоставима с русскими орудиями.
Ч-черт! Его точно отдадут под суд. Но он не готов биться лбами, подобно баранам во время гона! Дистанция до головного порядка – восемьсот метров. Между первыми линиями, получается, порядка четырехсот. Еще немного, и заговорят пушки.
Мысленно Азаров продолжал себя проклинать, а руки уже выставляли флажками сигнал «внимание». Ну слава богу, отозвались все. Следующий сигнал – «ко мне». И замедлить ход, окончательно вываливаясь из строя. Ротный заметил что-то неладное. Вздел сигнал «в атаку». Ага, а вот и семафор заморгал. Это не флажковая сигнализация. Можно передать все, что угодно. Даже помянуть по матушке.
В ответ Григорий только отстучал, что не выходит из боя и знает, что делает. Все. Некогда препираться с командиром, а тем более объяснять свою задумку. Машины подошли вплотную друг к другу с интервалом не больше метра и наконец замерли.
– Братцы, не тушуйся. Мой грех – моя ответственность, – поймав озабоченные взгляды вылезших в башенные люки сержантов, произнес Григорий. – Слушай мою команду. Сейчас я делаю пристрелочный выстрел. Выставьте в люки заряжающих, а сами наводитесь туда, куда ударит снаряд. Через них я передам данные угла возвышения для ракет. Задаете и по команде стреляете двумя ракетами, по одной с борта. Все просто.
– Есть! – едва не хором ответили парни.
– Андрей, бронебойный!
– Есть бронебойный! – Сытно клацнул казенник, заглатывая снаряд.