Бронеходчики. Гренада моя

Калбазов Константин Георгиевич

Снаряд лег весьма удачно. Не перед орудием, когда щит мог прикрыть обслугу, а сбоку и в непосредственной близости. Григорий отчетливо рассмотрел, как сразу двое упали, вовсе не стремясь найти убежище. Еще один, переломившись в поясе, на заплетающихся ногах и не разбирая дороги побрел прочь. Ранение в живот. Без вариантов.

Еще два снаряда, и орудие замолчало окончательно. Пусть его и не опрокинуло, да и вряд ли повредило, но обслугу повыбило. Более серьезного аргумента у Григория попросту не было. Бить бронебойным – только наудачу. Слишком большое расстояние и малая цель. А там все дело может окончиться и простым пробитием щита.

Поискал

другие орудия. С ними разобрались и без него. Причем два опрокинуты. Это работа «тридцать шестых» с их пятидесятисемимиллиметровым калибром. Пусть заряд – всего лишь двести двадцать граммов тротила и воронка от него скромная, но это уже не осколочный снаряд, а осколочно-фугасный, и эффект налицо.

Ладно. Еще немного, и батальон – или его остатки – доберется до позиций франкистов. Но без поддержки пехоты бронетяг может стать легкой добычей. Нужно что-то предпринять.

– Братцы, двигаем к нашей пехоте, принимаем ее на броню и к франкистам! – высунувшись в башню, приказал Григорий.

Самому ему не удалось воплотить свою же задумку. Они успели отдалиться от кустов едва ли на сотню метров, когда в бок их машины ударил снаряд. Звонкий удар по броне, глухой разрыв и оглушительный свист вырвавшегося из котлов пара. Машина начала резко замедляться. Счет пошел на секунды.

– Всем покинуть машину! Забрать личное оружие!

Выкрикивая команду, Азаров левой рукой выдернул из держателя ТК, а правой дернул ручку запора люка. Одновременно с этим защищенная шлемофоном голова толкнула крышку вверх. Он уже выпростал из люка ноги, когда второй снаряд ударил в боевое отделение. Внутри громко и гулко грохнуло, и Азаров скатился кубарем по броне.

Грохнуться оземь с высоты два метра – приятного мало. И уж тем более если приземляешься на спину. Григорий на какое-то время забыл, как дышать, а сознание прострелила мысль о сломанном позвоночнике. Но постепенно легкие все же заработали, и что не менее важно, он сумел пошевелиться. Кряхтя и проклиная все на свете, встал сначала на четвереньки, а потом наконец сумел и подняться на ноги.

Придя в себя, осмотрелся вокруг. Не спасся ли еще кто. Похоже, машину успел покинуть один он. Ч-черт! В первом же бою потерять своих подчиненных. Ну да некогда размазывать сопли.

Огляделся в поисках противника, сумевшего их достать. С этой стороны борт не поврежден. Значит, нужно искать с противоположной. Выглянул из-за кормы. Ну и какой из них? Вокруг хватает подбитых машин, как франкистских, так и русских. Поди пойми, кто их разделал под орех.

Решил действовать методом исключения. Машина должна быть обездвижена, но не гореть. Таковых в относительной близости целых три. И на ком остановить свой выбор? Ага. Похоже, гадать все же не придется. Вон разгорается Б-2. Загорись он раньше – и сейчас либо вовсю пылал бы, либо уже догорал. Значит, подожгли буквально только что.

Три машины его взвода продолжали удаляться, выполняя полученный приказ. Ну что ж, все верно. Правила боя требуют именно такого подхода. А вот он, коль скоро выбрался, должен позаботиться об экипаже. Вдруг кому-то посчастливилось уцелеть.

Вскрыть крышку люка механика удалось благодаря ключу, находившемуся в подсумке для гранат. Едва откинув ее, Азаров сразу понял, что тому не помочь. Когда сносит половину черепа, это не назвать ранением. Затем люк пулеметчика. У этого комбинезон на спине пропитался кровью так, что хоть выжимай. Пощупал живчик. Не бьется. Похоже, снаряд угодил ближе к носу

машины, вот и досталось парням по полной.

С заряжающим пришлось помучиться, извлекая его из недр машины. Григорию внутри было не развернуться, а потому перевязать перебитые ноги Андрея он сумел, лишь вытащив того на броню. Судя по откинутому люку, тот самую малость не успел покинуть машину, когда внутри рванул бронебойный снаряд.

– Ну ты как, Андрей? – спросил Азаров, уложив раненого на траву неподалеку от подбитой машины.

За броней, конечно, как-то надежней. Но попробуй пойми, не тлеет ли там какой огонек и не перерастет ли он в настоящий пожар. А там и сгорит к ляду. Лучше уж на свежем воздухе. Н-да. Гари и дыма вокруг столько, что звучит это как-то сомнительно.

– Все нормально, господин подпоручик. А как там Саня и Витек?

– Убиты.

– Жаль, – вздохнул Курасов.

Жаль, ясное дело. Но тут уж нужно радоваться, что сами уцелели. Как ни крути, а в рубашке родились. Азаров же, не получивший даже царапины, так и подавно. То, что зашибся спиной, не в счет. Если потом не вылезет какая болячка, на которую в горячке не обратил внимания.

В стороне вдруг закипела перестрелка. Явственно различался автоматический огонь. Григорий быстро осмотрел свой арсенал. ТК-37, шесть магазинов, в общей сложности сто двадцать патронов. ТТ с двумя магазинами и шестнадцатью патронами. Подсумок с двумя гранатами Ф-1. У Курасова, за исключением пистолета, то же самое.

– Андрей, там, похоже, наших раскатывают. Ты как, побудешь один?

– Не переживайте, господин подпоручик, я в порядке.

– Держись. Я скоро.

Сказав это, Азаров побежал в направлении доносившейся перестрелки. До места не так чтобы и далеко. Всего-то метров триста. Хотя-а… Порой эти метры оказываются длиною в жизнь.

Пока бежал, не смог не обратить внимание на свой взвод. Машины не только добежали до пехотинцев, но и, приняв их на борт, уже направились к позициям франкистов. Остатки русского бронетяжного батальона, достигнув противника, не стали раскатывать по позициям, рискуя быть сожженными. Вместо этого перевалили через урез и ушли дальше. Похоже, комбат решил отрезать пути отступления, пока не подтянется пехота…

Ага. Так и есть. Человек шесть бронетяжников-франкистов, вооруженные немецкими автоматами МП-28 [18] , прижали троих русских, огрызающихся одиночными выстрелами из карабинов. Плотность огня слишком высокая, и его товарищам остается лишь укрываться за подбитой машиной. Будь дистанция боя больше, и сказалось бы преимущество ТК в прицельной дальности. Но сейчас, пока одни прижимали обороняющихся, трое других националистов начали их обходить.

А вот это Григорию не нравилось совершенно. Он пристроился у крыла гусеницы подбитой «тридцать третьей» и вскинул карабин. Приклад впечатался в плечо, мушка села на спину одного из крадущихся в траве франкистов. Дистанция – метров сто. Ерунда. Конечно, при условии, что на заводе оружие было пристреляно надлежащим образом. Ч-черт. Не проверил. Ну да поздно уж сожалеть. Палец потянул спуск. Карабин легонько толкнулся в плечо, и человек в комбинезоне выгнулся дугой.

18

Как уже указывалось ранее, в России распространился обычай называть пистолет-пулемет автоматом.