Броненосец
Шрифт:
Отвращение Лоримера к гвоздикам еще не прошло, поэтому он купил букет из десяти нарциссов с плотными, еще не раскрывшимися бутонами, почему-то чудовищно дорогой.
— Там двое парней в «роллере» сидят возле вашего дома. Уже несколько часов ждут.
Это был не «роллер», а «мазерати-даймлер», или «роллс-бентли», или «бентли-даймлер» — один из тех роскошных гибридов, сходящих с конвейера в ограниченном количестве, что обходятся владельцу не меньше чем в 200 тысяч фунтов. Наверняка
— Привет, — поздоровался Терри, как всегда весело. — Дэвид хотел бы с вами переговорить.
Тонированное заднее окно бесшумно опустилось, и за ним показался Дэвид Уоттс в спортивном костюме «вулвергемптон-уондерерс», сидевший на кремовом сиденье телячьей кожи.
— Можно с вами словом перемолвиться?
— Может, тогда подниметесь ко мне?
Войдя в квартиру Лоримера, Уоттс застыл как вкопанный и начал озираться, будто попал на выставку в Музее Человечества.
— Извините за беспорядок, — сказал Лоример, подбирая алюминиевые миски, сгребая в охапку брошенные рубашку и трусы. — У меня тут друг гостит. — Он затолкал в мусорное ведро миски, рубашку, трусы и нарциссы (какая теперь разница?). На полу перед плитой чернело какое-то засохшее пятно.
— Милая вещица, — заметил Уоттс, показывая на шлем. — Настоящий?
— Ему около трех тысяч лет, он древнегреческий. Хотите, я задерну шторы?
На Уоттсе были черные очки.
— Нет, спасибо. Да у вас тут целая куча компактов. Не так много, как у меня, конечно, но все равно очень много.
— Извините, я с вами до сих пор не связывался, но там все еще ведется консультация…
— Да вы не беспокойтесь об этой страховой фигне. Не торопитесь. Нет, я насчет той группы, которую вы упоминали, — Ачимоты. «Сущая Ачимота».
— Кваме Акинлейе и его «Achimota Rhythm Boys».
— Точно. Вы верите в серендипье, мистер Блэк?
— Не очень. — По правде говоря, он верил во что-то противоположное, как бы оно ни называлось.
— Это ведь самая мощная сила в жизни человека. В моей, например. Мне нужно обязательно отыскать тот диск, о котором вы говорили. Эту «Сущую Ачимоту». Я знаю — это будет для меня очень важно.
— Это импортный диск. Обычно я заказываю их по почте. Есть еще один магазин в Кэмдене…
Из спальни вышла Ирина. На ней была одна из рубашек Лоримера.
— Привет, Лоример, — поздоровалась она и прошла на кухню.
— Я тут не мешаю, нет? — вежливо поинтересовался Уоттс.
— Что? Нет. Гм. Я только…
— У этой девушки — самые белые ноги, какие я только видел в
— Я могу вам его одолжить. — Лоример услышал, как на кухне открываются и закрываются дверцы шкафа.
— Одолжить? — переспросил Уоттс, как будто такая мысль никогда не приходила ему в голову.
— Вы не могли бы подождать секундочку? — попросил Лоример. — Извините.
На его кровати валялся, откинувшись на подушки, голый Торквил и читал, насколько можно было разобрать издалека, мужской журнал — «мягкое порно». Слава богу, хотя бы между широко раскинутых ляжек у него была собрана в комок простыня.
— А, привет, Лоример. Угадай, кто здесь.
— Я уже ее видел. Что это значит, Торквил, хрен побери?
— Боже мой, а что же я еще должен был делать?
Ирина вернулась с бутылкой белого вина и двумя бокалами. Она села на край кровати, застенчиво скрестив ноги, и налила вина Торквилу. Тот уже вытянулся через весь матрас, демонстрируя голую задницу, и рылся в брючных карманах в поисках курева. В неожиданном «рыцарском» порыве он зажег сразу две сигареты и одну предложил Ирине.
— Лоример, — вопросительно проговорила Ирина, выпуская дым из уголка рта.
— Да?
— Человек в комнате. Это Дэвид Уоттс?
— Да.
— Я не верю, я в одном доме, в том же доме с Дэвидом Уоттсом, — возбужденно заговорила Ирина и вдруг совсем перешла на русский. Действительно, у нее поразительно белые ноги, отметил Лоример, — длинные и стройные, а голубые жилки похожи на… Он на секунду призадумался. Они похожи на реки под паковым льдом, если глядеть на них с высоты.
— Не тот Дэвид Уоттс — певец? — переспросил Торквил, тоже изумившись. — Здесь, в этой квартире?
— Да. Я ему одалживаю компакт-диск.
— Иди ты на фиг.
— Сам иди на фиг.
— Врун хренов.
— Иди и сам посмотри.
Лоример вернулся к Уоттсу. Тот, водрузив черные очки на лоб, уже сидел на корточках перед изготовленными на заказ стеллажами, где размещались все компакт-диски Лоримера. Уоттс уже нашел Кваме Акинлейе: Лоример хранил диски в алфавитном порядке, по странам.
— У вас тут столько классики, — заметил Уоттс. — И куча бразильцев.
— Раньше я слушал только центрально- и южноамериканскую музыку, — пояснил Лоример. — А года три назад переключился на Африку. Начал с Марокко и стал двигаться на юг — ну, по кривой.
Уоттс нахмурился.
— Интересно. И докуда добрались?
— До Ганы. Собираюсь двигаться к Бенину. Может быть, на следующей неделе.
— Это и есть то, что вы называете «жизненным», да?