Бронепоезд. Огненный рейд
Шрифт:
Хлопотавшие вокруг женщины тем временем внесли с улицы и водрузили на стол большую кастрюлю. После чего тихонько удалились.
Помещение начал заполнять неприятный запашок.
— А вот сюда и деваем, — усмехнулся староста.
И поднял крышку с кастрюли.
В темном, отвратного вида бульоне среди каких-то травок и листочков плавали бесформенные, словно расплывшиеся, белесые, со слабым коричневатым оттенком, куски… Мяса? Ммм, на обычное мясо это вообще-то походило мало. По консистенции скорее напоминало разваренное сало. А по запаху…
Даже
— Эт-то что? — с трудом выдавил из себя Коган. — Тварь, что ли? Слизень?
— Ага, — гоготнул староста. — Тварятина. Слизятина. Вареная.
Лицо провинциала раскраснелось, глаза осоловели: выпитая бражка уже ударила в голову. Крепкое, видать, зелье. Наверное, под такое убойное пойло только и можно есть «тварятину». Наверное, поэтому и накатывают тут хорошенько перед обедом.
Хозяин положил каждому на тарелку по изрядному куску. Выловленные из жижи, они выглядели еще более омерзительно.
— Угощайтесь! — орудуя ножом и вилкой, староста отрезал себе кусочек.
Культурно так, как в лучших домах.
Зажевал. Проглотил. Хотя и без видимого удовольствия. Скорее уж через силу.
Коган и Егор переглянулись.
— Жрать тварей? — пробормотал Егор. — Это вообще можно?
— Мы жрем, — пожал плечами староста. — На вкус как тухлая улитка, но в остальном ничего. Калорийная пища. И мягкая, сама в глотку проскальзывает. Такую даже старики и младенцы есть могут.
«Бедные старики и младенцы», — мысленно посочувствовал Егор.
Что ж, по крайней мере, теперь было понятно, как селяне решают продовольственную проблему. Выползающие из болот интродукты, оказывается, не только опасны, но и полезны. Во-первых, слизни оберегают окрестности от других тварей. А во-вторых, сами годятся в пищу. Ну… условно годятся.
Коган решительно отодвинул свою тарелку. Егор озадаченно смотрел в свою.
— Я думаю, опасаться проблем с несовместимостью метаболизма не стоит, — вновь заговорил док.
— Не стоит, не стоит, — заверил чужак, отправляя в рот второй кусок. — Ничего не стоит опасаться. Раз слизни лопают нас за милую душу и не подыхают, то и с нами ничего не случится. Нам твари тоже впрок пойдут.
— Что-то вроде этого я и хотел сказать, — вяло кивнул док.
«Логичный посыл вообще-то», — мысленно согласился с приведенными доводами Егор. Однако заставить себя прикоснуться к белому вонючему месиву все же не смог.
А вот док рискнул. Попробовал…
Следуя примеру хозяина, он тоже отрезал кусочек вареного слизня. Положил в рот. Осторожно пожевал.
«Экспериментатор, блин!» — с неодобрением и уважением одновременно подумал Егор.
Док выскочил из-за стола как ошпаренный.
С грохотом вывалился за дверь. С улицы донеслись характерные звуки взбунтовавшегося желудка. Рвало научного консультанта экспедиции долго и основательно.
«Только бы ребята в бронепоезде не подумали, что нас тут травят, — забеспокоился Егор. — Еще стрельбу откроют».
К
Минут через пять док — пошатывающийся и бледный — снова сел за стол. К пище радушных селян он больше не притрагивался и в разговоры не ввязывался.
— Я же предупреждал, командир, что наша жрачка вам, москвичам, не подойдет, — усмехнулся староста. — Вы к такому непривычные.
И налил себе еще немного бормотухи.
— Бражку, кстати, мы тоже из слизи тварей делаем. Если собрать комья застывшей слизи, размочить в кипятке, добавить кой-чего для вкуса и запаха, чтоб не совсем отвратно было, — пить можно. Похмелье, правда, потом зверское, голова болит — жуть, но копыта никто пока не отбрасывал. Слизь у тварей, слава богу, не ядовитая.
Егор порадовался, что отказался от предложенного радушным хозяином напитка. Брага, сваренная из слизистых выделений неведомого интродукта… Бррр! Нет уж, увольте, пусть таким пойлом накачивается кто-нибудь другой.
После обеда, во время которого хозяин с напрягом, но все же умял всю свою порцию, а гости не решились прикоснуться даже к болотным ягодам, Коган снова затеял расспросы.
— Никак не пойму, где мы сейчас находимся? — осторожно поинтересовался полковник у осоловевшего старосты.
Егор тоже навострил уши. Действительно, интересный вопрос.
Увы, староста только вяло отмахнулся:
— Название станции вам ничего не скажет. Вы, москвичи, о нашей глуши небось и слыхом не слыхали.
«Вот партизан, блин! — с раздражением подумал Егор. — Пьяный-пьяный, а все равно чекует». Ясно было как божий день, что староста просто не хочет говорить. Как будто есть тут что скрывать. Впрочем, береженого бог бережет. Хорошая пословица…
— А если хотя бы в общих чертах? — не отставал Коган.
— Какая разница, командир? — не поддавался староста. — Ну, скажу я тебе. А потом — мало ли… Вдруг вы найдете способ наведываться сюда почаще. Нет, мы-то гостям, конечно, рады и все такое, но когда незваных гостей становится много… В общем, и вам будет хлопотно, и нам — лишнее беспокойство. Я слышал, ваши бронепоезда выгребают со станций все подчистую. А на кой нам сдалось такое счастье?
Коган криво усмехнулся, но вслух ничего не сказал.
— Не-е, командир, у вас своя жизнь. И мы тут тоже живем помалу, — продолжал староста. — Худо-бедно, но пока живем. Огородились кольями, разбили огородики, жрем тварей. Нас-то самих покамест Переносами не накрывает. Ну, то есть почти. Один раз слизней вон занесло. Второй — станцию соседей задело так… краем, слегонца. И еще разок бронепоезд на Перенос нарвался, — староста кивнул на состав местного формирования, гордо именуемый бронепоездом. — Но как нарвался — так и вернулся. По рельсам-то оно дело нехитрое. Назад всегда возвратиться можно, если никто не нападает. Тогда повезло — не напали ни твари, ни люди. Но чтобы всерьез, по-настоящему Переносом шарахнуло — этого нет пока, тьфу-тьфу. Бог миловал, в общем. А ко всему остальному мы приспосабливаемся потихоньку.