Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов
Шрифт:
— Ну, эти не очень тебя замечают…
— Не скажи.
— Ты сейчас из второго зала?
— Да. Но там все без пользы, Игумнов. Я сказал.
Во время прибытия делегатов Никола бродил по залам среди транзитных пассажиров. Милиции там было мало, всю выгнали на площадь — охранять депутатов.
Впрочем, ворья в залах тоже не было. Никола был прав.
В дни революционных празднеств, а также проведения общесоюзных и международных мероприятий, воры предпочитали залечь на дно и не появляться
Менты хватали без разбора, судьи штамповали по «15 суток», приемники–распределители держали двери открытыми настежь. Не довольствуясь этим, менты по своим секретным каналам договаривались с наиболее известными в столице авторитетами о временном перемирии.
— Как каталы?
— Эти тоже не заскакивают… — Никола знал, кто нужен Игумнову, добавил. — Ни Мусы, ни Эдика не видно. Я все помню, Игумнов.
Ниточка к убийцам–таксистам, подбиравших одиноких женщин ночью в московских аэропортах, потянулась именно от Эдика–каталы, и шла через Николу.
Именно Никола случайно оказался в свое время в камере с Эдиком и еще одним задержанным в истринском КПЗ. Оба сокамерники не обращали внимания на старого вора и были весьма неосторожны в высказываеиях…
Никола сдал их с потрохами. Он боролся за свою свободу.
Его задержали за удар ножом, который он нанес по–пьянке на стадионе местному молодому хулигану.
— Будь осторожен, если он появится…
— Понимаю, — Встреча с Эдиком на свободе не входила в планыНиколы. Как мне быть завтра, начальник?
— По тому же графику. Сейчас езжай спать. И что–бы ни грамма. Можешь понадобиться в любую минуту.
— Я сказал: пока идет этот сходняк в Кремле, завязываю…
Из сквера выходили по одному.
Никола свалил первым. У поворота на перрон нагнулся поправить шнурок. Оглянулся.
Позади все было чисто. Он вышел к поездам.
Никола жил на линии, в ближнем Подмосковьи, из дома и домой ездил на электричке.
Игумнов прошел вдоль вокзального фасада дальше. Он не свернул на перрон вслед за Николой: кто–то мог увидеть их одновременно и связать вместе их появление…
МЕНТЫ
Первым делом Игунову требовался Качан. Он знал, где его искать. Старший опер тперь все чаще торчал в автоматической камере хранения.
Широким тоннелем, в котором по случаю Съезда КПСС пассажиров почти не было, Игумнов прошел в зал с ячейками–автоматами.
Качан действительно находился там.
Старший опер болтал с новой дежурной, Веркой. Вдвоем они представляли располагающую к себе молодую симпатичную пару. Качан, похожий на спортивного тренера, плечистый, в очках, разговаривая, покрывался румянцем. Верка — молодая белотелая девица, то и дело смущенно отводила взгляд, смотрела куда–то вниз — на полные коленки.
В Борьке в последнее время произошли
его душевное равновесие, прежняя пластичность.
Игумнов поманил Борьку в сторону..
— Эксперта видел? что он?
— Эксперта… — Заметно было: Качан находился далеко от вокзальных дел, но быстро к ним вернулся.
— Все в порядке. Я недавно от него приехал.
— Ему можно было все объяснить насчет обстоятельств. Свой человек…
— Так и сделал.
— Он понял? Дело–то стремное! Все молчат. Кроме того заключение нам необходимо срочно.
— Я все объяснил. Правда… — Качан пальцем поправил очки. — Ну ты понимаешь. Ему, по–моему, сегодня не до пули, не до нас…
Специалист высшей квалификации в области баллистики, прекрасной души человек, эксперт Научно–технического Отдела был известен также как хронический запойный алкоголик.
Эксперта держали из жалости да еще из–за его высочайшего профессионализма. В науке, изучающей огнестрельное оружие и боеприпасы применительно к раскрытию преступлений, равных ему в Москве было немного.
— Надеюсь, он не потеряет наш вещдок, — резюмировал Качан.
— Я тоже на это рассчитываю.
Игумнов огляделся.
Пассажиров в автоматической камере хранения в этот час почти не было. Наплыв людей ощущался утром, с ранними поездами, когда пассажиры занимали ячейки на день. К ночи автокамеры обычно освобождались. Работы было немного.
Персонал слонялся без дела.
С Веркой поддежуривала механик — мелкая невидная из себя дурнушка. Она тут же подошла.
— Я нужна? — Она постоянно проявляла ко всему неумеренное любопытство.
— Нет. Иди.
— Ничего не случилось?
Игумнов не раз замечал: механик старается подслушать разговоры, которые менты ведут между собой. На этот раз Игумнов, еще войдя, покосился в ее сторону, и механик сразу скрылась в глубине отсека.
" Качану и Верке надо быть осторожнее с ней…»
Игумнов понимал, что происходит. До Верки это не доходило, она не сводила влюбленных глаз с Качана. В последнее время в Качана и в Верку словно бес вселился. Их постояннно видели вместе. Теперь они и часа не могли провести врозь.
Борька был оживлен и, похоже, поддал самую малость. Спросил у Игумнова бесшабашно–громко — так, что и Верка, и механик тоже слышали:
— Перерыв у нас ночью будет, начальник? — Он был весь предвкушением веркиных ласк.
— А как же. Час для приема пиши. Сразу, как отправим делегатов волгоградского поезда…