Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов
Шрифт:
Он снова сплюнул. Все недолгое время, пока они говорили, он часто и коротко сплевывал себе под ноги.
— Может жена чего знает?
— Я ее что–то давно не вижу. Может в деревне?
— С детьми?
— Куда их денешь! Мальчик и девочка у него …
— Деревня их далеко?
— Где–то по Белорусскому ходу.
Качан взглянул на часы. Теперь следовало чуть прерваться. У него еще было время, хотя и не много.
Сомнительные личности сновали мимо — от арки во двор магазина. Там открыто
То в одном, то в другом углу двора выспыхивали острые дискуссии по поводу наболевшего.
Один из самогонщиков подошел к собеседнику Качана:
— Можно тебя?
— Ну!
Алкаша хотели привлечь в качестве специалиста–консультанта.
— Такая проблема. По–моему, дрожжи не гуляют!..
— А ты кефирчика пробовал?! — Собеседник сплюнул важно.
— На горохе тоже хорошо! — Самогонщик отошел.
— Кто говорит про горох…
Качан не позволил его мыслям растечься по бескрайнему древу.
— Считаешь, должок за ним не пропадет…
— Ни в коем разе. А водки он тебе сколько хочешь сделает в любой момент…
— Тут у вас разве не менты очередь устанавливают?
— А что ему менты? Он их всех знает… Ты вечером приходи — увидишь! Как король приедет…
— У него машина?
— «Москвич». Четыреста двадцать седьмой. Небесного цвета.
Одна из темных личностей, вертевшихся вокруг очереди, приблизилась в неподходящий момент:
— Не знаете — е с т ь?
Вопрос было понят, хотя в нем начисто отсутствовало подлежащее. Не упоминалось оно и в предыдущем контексте.
Собеседник Качана объяснил кратко:
— Я сейчас не бухаю, земляк…
— Ну!
— Поэтому не слежу. Не знаю!
Темная личность отошла. Качан стимулировал собеседника сигаретой.
Они еще поговорили. Качан снова взглянул на часы.
Теперь у него было два графика — служебный и свой личный, причем весьма сложный. Верка должна была съездить домой в Барыбино и веруться в Москву — будто бы в поликлинику.
Отчим Верки опять был на службе. На этот раз его проводили на сутки. Договоренность с матерью оставалась в силе: после ее ухода ключи от квартиры должны были вновь оказаться в почтовом ящике.
Если на вокзале ничего не случиться, сразу после установки, Борька должен был подъехать в Текстильщики, и к Веркиному приезду снова ждать Верку на остановке.
Верка занимала все его мысли. Качан не мог вспомнить, чтобы с ним было такое. Он ни о чем больше не мог думать. Сама Верка говорила, что с ней происходит то же самое. Да он и сам видел. Ее начинала бить дрожь сразу, едва они оказывались вдвоем…
Сегодня им предстояло встретиться дважды.
Верка сказала, что уговорит мать под вечер поехать — навестить подругу…
" Тогда, мы сможем повидаться еще раз…»
Качан отогнал мысли
— Как он вообще–то?
— Вот такой мужик! — Алкаш поднял грязноватый палец. — Водки нет, но Волок тебе всегда сделает…
Логика была железной.
— Работает, что ли, в магазине?
— Работает, я сказал тебе уже, он в хитром месте…
— Чего же это такое?..
— Типа заказника. Мужик он солидный… — У алкаша появилась возможность намекнуть на то, что и сам тоже не лыком шит, — тут он как–то ка мне обратился…
Качан был само внимание.
— Да?..
— Спрашивал про строительный вагончик… Знаешь: строители ставят? С отоплением…
— Ну! А где ставить? В деревне?!
— Не ему. Кто–то его просил.
— И чего ты? Достал?
— Я поинтересовался кое у кого. Но пока что–то не подворачивается.
Качан машинально взглянул на часы.
— Жаль я раньше не знал. Есть у меня кент…
— Здорово бы…
— Вместе и махнули б… — Качан продолжил с ходу. — Волок сам обычно за рулем?
— Иногда его друг сядет…
— Точно! — Качан не ожидал, что вот так — случайно зацепит и вагончик, и напарника. Он не пропустил моментю — Тогда с ним тоже друг был! Коренастый…
— При галстуке?
— В пуловере и кожаной куртке.
— Он! Вместе работают…
— Давно их видел?
— Недавно…
Качану теперь необыкновенно везло. С тех пор как появилась Верка.
Пора было отрабатывать концовку. Иначе алкаш мог рассказать Волоку о мужике, который его разыскивал у магазина.
— Хороший малый этот Волок, — Качан подумал. — И жалко его … — Он вздохнул. — Где он ступню потерял? Машина сбила? Или отморозил?
Алкаш взглянул ошалело:
— Как потерял?
— Он же на протезе!
Несколько минут алкаш вяло препирался. Пришлось признать:
— Тогда это не Волок! Это Павка Корчагин! Кличка у него такая! Но Павка уже
не молодой…
— Павка! — Качан несильно ударил себя по лбу. — А чего я Волока приплел?!
— Так и говори! Павка! А то Волок! — В алкаше родились высокие воспоминания. — Мы с Павкой можно сказать мировое открытие сделали. «Голубой лосьон» видел? Голубой, как морская вода…
— Ну!
— Сто двадцать граммов, но сразу ты не выпьешь! С ног валит! Такая штука…
— Как его встретить, Павку?
— Должен скоро появиться. Я его сегодня еще не видел.
— А чего делает?
— Может бутылки сдает. Павка, он и есть Павка… Но перед тем, как закрывать магазин, все равно соберутся…
Качан мог быть доволен концовкой.
Алкаш ничего не заподозрил.
Из ближайшего автомата Качан позвонил в отдел.
— Качан докладывает..
Игумнов внимательно слушал. Сразу ухватил главное