Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов
Шрифт:
" Сейчас у нас главное — избранники! А Никола?!»
Телефоны в дежурке снова накалились от звонков. Трубка жгла ухо.
Сведения о передвижениях депутатов все, даже КГБ, предпочитали узнавать у дежурного — из первых рук…
— Алло! Игумнов там далеко?..
— Да вот только вошел! Игумнов возьми трубку…
— Слушаю!
Он только успел переговорить со справочной больницы, потом с экстренной хирургией. Никола все еще был на операционном столе.
— Ну как там, в Инспекции? —
— Все нормально, — Игумнов уже успел остыть.
— Я чего звоню? Может встретимся, посидим? — Ему еще казалось, что Игумнов может остановить надвигающуюся беду. Что–то притормозить. У вас когда проводы?
— Уже идут.
— Жаль. А то хотел тебя позвать.
— Ты где?
— Паримся. Место отличное. И машина есть. Может послать за тобой?
Особенно близки они никогда не были. Еще утром он листал уголовно–розыскное дело. Оба знали, что в нем липа. Не только они. И его начальник, и Скубилин. И транспортный прокурор…
«Вот как обернулось…»
— Спасибо. В другой раз.
— Смотри. Мой шеф может отпросить тебя у Картузова.
— Хотел поговорить?
— Да. Есть нюансы…
«Белорусс» был свой брат — розыскник. С ним было хоть на задержание, хоть в парную…
Теперь все менялось.
Дело об убийстве милиционера выглядело первой ласточкой.
До многого можно было дойти, чтобы угодить начальству, чтобы генералу и транспортному прокурору, и заместителю министра было чем отчитаться перед министром, перед ЦК КПСС, перед Съездом.
— Ладно. Бывай. Может еще обойдется…
— Не думаю. Транспортного прокурора всегда вытащат. А крайнего найдут среди нашего брата. Да что я тебе говорю… Сам знаешь…
Пора было возвращаться на платформу.
— Внимание! — раздалось одновременно во всех рациях.
По вокзальному радио грянули «Прощание славянки».
С площади показался въезжающий на перрон «Икарус» с депутатами. Впереди шла патрульная машина ГАИ. Стреляя вращающимся светом над кабиной, описала полукруг.
" Бакланов прибыл…»
За первым показались и другие автобусы. Партийные избранники ехали весело. С песняками.
Цепочка милицейского охранения развернулась, пропуская «икарусы».
Блестящие, только что из мойки, автобусы выстраивались в безупречную линию, бампер к бамперу. От депутатской, от черных «чаек» с цветами и улыбками к «икарусам» потянулись провожающие.
— Делегатам исторического Двадцать седьмого… — заорали в мегафон.
— Га–га–га… — отбило от стен.
— Ура–а–а!
— Ма–лад–цы!.. Ма–лад–цы… — наддала многоголосая группа скандирования.
А в это время от выходного светофора чистенький отдраенный
Первым подрагивал на стыках вагон члена Политбюро–Первого республиканского секретаря — проверенный, простуканный, пронюханный специально тренированными собаками.
В пути следования спецвагон автоматически становился последним внешне ничем не отличающийся от других — не знающий толчков, бронированный, с салоном, спальней, автономной системой электропитания и связи.
— Внимание, внимание… — билось в милицейскмих рациях. — внимание…
Делегаты уже покидали автобусы–разгоряченные, довольные, с одинаковыми новыми кейсами — «дипломатами» — подарками участникамсъезда, со свертками из Книжной Экспедиции; с сумочками, баулами, цветами. Направлялись к составу.
Остальные вещи должны были привезти кубинцы. Они все еще не подъехали.
— Товарищи депутаты… — гремел магфон распорядителя. — Не будем спешить в вагоны…
Дальше шло ставшее уже привычным надоевшее словоблудие:
— Давайте еще раз насладимся обликом любимой столицы… Перед нашим мысленным взором снова возникает незабываемая панорама Кремля… — В конце прозвучал неназойливый совет. — Дадим возможность охране и сопровождению принять вещи, которые сейчас доставят из гостиниц и разнесут по купе…
На короткий момент волна сановных провожающих двух ведомств накрыла вместе Картузова с начальником Управления Скубилиным. Встречи и проводы делегатов были их общим ярмом. В отсутствии подчиненных они были избавлены от того, чтобы кривить душой.
— Баба с возу… — Генерал Скубилин покосился на «икарусы».
— Быстрее бы уж!
— Товарищ подполковник! Смотрите… — Младший инспектор Карпец, таскавший за Картузовым рацию, показал куда–то в сторону. От него ничего не ускользало. — Саид Саидов !
Картузов обернулся. Вслед за ним замедлил шаг и Скубилин. Повернул голову.
— А говорили он в Бутырке…
От автобуса вместе с республиканскими делегатами–земляками шел и адъютант Авгурова.
Карпец помахал ему рукой, но тот не увидел.
У спецвагона Первого секретаря Саид Саидов остановился, хорошенькая проводница в тамбуре, видимо, предупрежденная о нем зараннее, открыла дверь.
— Да–а…
Скубилин озадаченно крякнул:
— Вон откуда ветер дует…
— Игумнов!
Замполит отдела — молодой одышливый подполковник из райкомовцев отвел в сторону, шепнул:
— «Рафики» кубинцев опаздывают. Оказалось, что делегаты везут очень много. Сейчас позвонили из штаба съезда. Один, к примеру, заказал двадцать ящиков «казачка». Один «рафик» целиком идет сюда с его водкой. Так что…