Бронированные жилеты. Точку ставит пуля. Жалость унижает ментов
Шрифт:
Сошлись на «Калашникове».
— Только «АК–76»! И хлопок тише.
Оба прошли Афган. Знали толк в таких делах.
— Не спешит, сволочь! — заметил Карпец по поводу официанта. Тот, однако, не терял времени. Побежал на сцену, переговорил с оркестром. Музыканты забацали что–то тяжелое, заунывное. Черные за соседним столом пригорюнились. Ни Качан, ни младший инспектор ничего не имели против обоих.
— Может, траур у них?
Карпец снова позвал официанта.
— Пойми, друг!
Усатый здоровяк
— От нашего стола…
Гости явно хамили. Бык расставил перед разыскниками тарелочки: помидорчики, сыр, что–то национальное, острое даже по виду. Вернулся к себе за стол. Тотчас, словно из–под земли, перед соседями возник официант, что–то шепнул — гости столицы обидно засмеялись.
— Сказал им, кто мы…
Карпец, словно того и ждал, аккуратно осушил рюмку. Поправил галстук.
— Сейчас будет бутылка!
— Не стоит!
— Нельзя, чтобы тебе ссали на голову…
Не переставая улыбаться, младший инспектор подошел к соседнему столу, цепко ухватил здоровяка за галстук, притянул к тарелке. Усатый провел носом над огромной, как лопата, натуральной отбивной. Быки вскочили, но хозяин, не поднимая головы, что–то буркнул. Быки стояли, не смея пикнуть. Карпец был небольшого роста, крепкий, медлительный на вид.
— А теперь извиняйся. — Он ослабил натяжение галстука. — Делай как принято…
Усатый, похоже, тоже понял, что шутка была неуместной. Пробормотал несколько слов. Инцидент, к общему облегчению, шел к благополучному концу, Карпец уже возвращался к своему столу. Все испортил холуй–официант: он рассчитывал на большие чаевые.
— Вон из ресторана, если себя вести не умеете! — Озлобление, копившееся в нем на милицейскую шантрапу в течение вечера, прорвалось громогласно и неудержимо. Он бросился к столу. Оркестр перестал играть.
— Не лезь не в свое дело, козел! — спокойно посоветовал Качан. — Они же нас первые обидели!
Вернувшись к столу, Карпец быстро разлил водку по рюмкам. Было ясно, что больше тут не сидеть.
— Я тебе дам «козел»!
Официант схватил Качана за рукав. Послышался треск, от подмышки потянулось белое пятно — подкладка.
— Вот сволочь!..
Выпить не удалось.
Молодой бык, подносивший позорное угощение, увидев, что младший инспектор обернулся к нему спиной, вскочил с недвусмысленными намерениями. Секунда — и Карпец дорого бы заплатил за дерзкий рейд к чужому столу. Но этого не случилось. Помогло развитое периферийное зрение, играющее не последнюю роль в боевых искусствах. Медлительный с виду Карпец, развернувшись, захватил запястье нападавшего и второй рукой вывернул локоть быка наружу…
— Милицию! Срочно! — заорал кто–то.
Гости столицы выскочили в проход. Менты моментально протрезвели. Карпец бросил на
— Делаем ноги!
— Пошли!
Они уже линяли, когда официант с телефона, стоявшего на столике у мэтра, по 02 вызвал 36–е.
— Уходят! — крикнул он напоследок, бросаясь наперерез отступающим. — Хватайте их!
— Держи! — Качан, не останавливаясь, на ходу врезал ему по челюсти. — Это аванс! За костюм! Остальное — завтра!
— Перекрывайте лестницу!
Сзади уже набегали поддатые оркестранты. Появившийся откуда–то мэтр быстро просек ситуацию, попытался их остудить:
— Это же менты! Вы что? Рассорить хотите нас с 36–м?
— А, пошли они!..
Карпец с боем прокладывал путь вниз. С Качаном, однако, получилось неважно: потраченные на официанта доли секунды сыграли роковую роль. Уклонившись от контактного боя, оркестранты прибегли к недостойному маневру — двинули вперед банкетные столы, загоняя старшего опера в угол. На втором этапе, нанося и получая удары, джазмены навалились всей командой — Качана свалили, принялись пинать. Костюм Качана мгновенно потерял вид. В разгар схватки подъехали из 36–го.
— Кто? Где?
Куча мала мгновенно распалась. Качан хотел напоследок врезать официанту в пах. Не успел: его уже держали. Пообещал только:
— Я еще с тобой посчитаюсь, козел!
— Ни с того ни с сего. Видите… — пожаловался официант. — По счету не расплатились!
— Там они, на столе!
— Не знаю…
— Нужны объяснения очевидцев! Свидетельская база! Этого, — старший милицейского наряда внимательно взглянул на Качана, — мы сейчас свозим на медицинское освидетельствование…
— И их тоже! — Качан ткнул в оркестрантов.
— Помолчи. Тебя не спрашивают… — Мент взглянул еще внимательнее. — Документы с собой?
— Нет, конечно…
Мент что–то почувствовал:
— Сотрудник?
— А ты думал, бомж? С бомжами они не свяжутся! Побоятся! — Качан показал, во что превратился его костюм. — Эй, официант! Смотри, что ты сделал! Как я в нем на работе покажусь?
— Сами виноваты! А второй где? Их двое было! Швейцар!
Одутловатый, болезненного вида человек показался из гардеробной.
— Я никого не выпускал…
Официант, из–за которого все началось, счел себя обязанным довести все до конца.
— Здесь! Никуда не делся…
Он побежал вдоль первого этажа, дергая все двери подряд. Карпец как в воду канул.
— Этого — в машину! — приказал старший милицейского наряда. Пока Качана эскортировали в стоявший перед входом «газик», старший наряда прошел по коридору. Внимание его привлек дамский туалет, верхняя фрамуга окна в нем оказалась открытой.
— Можно не искать! — Результат осмотра можно было вполне считать удовлетворительным. — Отсюда он и сиганул!