Брюки мертвеца

Уэлш Ирвин

— Ты знаешь, каково это, — говорю я ему, а сам думаю о слабоумном зяте и его имбециле-сыне, которым не дает покоя кровь, приливающая в члены, пустоголовых создателях проблем. Я подбираю журнал, оставленный на стуле. В нем — фотография актрисы Киры Найтли, где она в развратной позе полуголая рекламирует парфюм.

— Я бы выебал ее, — заявляет Терри.

— Найтли, — размышляю я.

— В любое время и без остановки, если б она была не против.

Мы недолго болтает, а затем Терри отвозит меня к Карлотте. Настолько темно, что я не в состоянии поверить, что сейчас

всего восемь вечера — ощущается, как два часа ночи. Вижу Бена, ослепленного ярким дальним светом, он снова висит на телефоне. Наверное, снова болтает с какой-то пташкой; он вообще нихера не рассказывает, что меня восхищает. Конечно, того факта, что я один, без Юэна, вполне достаточно, чтобы вызвать ярость Карлотты. Я говорю ей, что проверил все больницы и отели, промолчав про сауны. Похоже, это ее немного успокаивает, но вскоре она снова распаляется.

— Что ты сказал Россу?

— Да ничего такого, — протестую я, поглаживая свой живот, все еще чувствительный, пока опускаюсь на диван, и думаю о том, что Сайм мне может все-таки подсобить. Иногда нужно приспособиться к дикарям — стратегия Борга из «Звездного Пути» — это лучше, чем враждовать или игнорить. Больно даже вспоминать о школьных издевках Бегби надо мной, еще до того, как я подружился с Рентоном, который тогда был его лучшим другом. Это было исключительно для того, чтобы псих отвалил от меня. Голова начинает кружиться. Карлотта бешено вращает глазами. — Просто сказал маленькому мужчине поучиться у Юэна. Где он? Я вижу только Бена.

— У Луизы, — выплевывает она, — поучиться у Юэна? Что ты, блять, имеешь в виду?

Не знаю, что там этот мелкий мудила наговорил, но он получит пиздюлей от меня через свою любимую мамочку.

— Слушай, то, что Росс увидел — сильно травмирующий опыт, — признаю я, — но, наверное, не настолько уж и сильно, я полагаю.

Карлотта пялится на меня своими огромными итальянскими глазищами (мы унаследовали их от мамы), прожигая во мне дыру. Бедная Луиза — ей достались злые и скрытные отцовские щелки.

— Что ты пытаешься сказать?

— Он мой племянник, я люблю его, поэтому не хотел бы его сдавать — но у меня есть причины полагать, что Росс смотрит жесткое порно.

— Что?! Росс? Порнография? Онлайн?

Ох, сестренка! После стольких лет ты все так же совершаешь школьные ошибки: ошибка допущения возможности. Когда защитники отступают — продолжай бежать на них, крутясь и уворачиваясь, как сборная Аргентины. Думай о Лионеле. Думай о Диего.

— Дальше — лучше: полагаю, что Юэн узнал об этом, и это немного выбило его из колеи. Будучи парнем из деревни и сексуально неопытным до того, как встретил тебя...

— Подожди! Юэн рассказал тебе об этом?

— Ну, в общих деталях, да, но там было больше. Никаких имен или деталей не было озвучено, но я вроде понял это было ухаживание а-ля Тэйлор Свифт и Майкл Гоув, — улыбаюсь я. — Вампирский сценарий.

Это вызывает в ней горько-сладкую улыбку подтверждения.

— Я думаю, он был уязвим, все-таки стукнул полтос, а та сумасшедшая карга Марианна взяла все в свои руки, чтобы добраться до меня,

ранив единственное, чем я дорожу, — я так пристально смотрю на нее, как только могу, — семью.

Карра мотает головой. Она годами слышала различные вариации этой речи:

— Я не верю тебе, — говорит она, повышая голос, — так что, весь этот беспорядок — вина моего сына?

— Нет. Это вина общества. Дело в темпах технологических изменений, — я продвигаюсь вперед, чувствуя, что она безобидно пасет мяч, чтобы ударить по воротам. Но если бы я только мог его перехватить... — но Росс был проводником боли в эту семью. Наши социальные нормы еще не развились до той степени, чтобы поспеть за всеми этими интернетами, цифровыми революциями, айподами и «клаудами», возникает когнитивный диссонанс.

Карлотта отступает. Смотрит на меня так, будто я опасный зоологический вид с неверной стороны забора:

— Ты реально ебаный ублюдок, — вздыхает она. — Ты разрушаешь жизни людей ради дешевых острых ощущений!

Младшую Уильямсон рано списывать со счетов...

— Слушай, сестра, давай не будем тыкать пальцем. Никому от этого лучше не будет.

Она подходит ближе, и я думаю, что она ударит меня. Но она трясет своими кулаками, как маракасами.

— Всегда «давай не тыкать пальцем», когда это твоя вина!

Я должен сделать что-то неожиданное. Атака — лучшая защита.

— Я всегда подвожу итоги своей жизни конкретно в это время года. Я не виновен? Нет, я даже очень далек от этого, — складываю руки на груди. Карлотта никогда не применяла физического насилия раньше, но это — неисследованные воды эмоций. Я решаюсь сыграть на этом: — но, пожалуйста, не говори мне, что это, блять, все моя вина, — говорю, все больше распаляясь. — Не надо нести это дерьмо: это старый, «давай оправдаем всех, кроме Саймона» подход. Как тактика, на первый взгляд, привлекательная, но не очень честная и слиииишком удобная. Это попросту глупо.

Глаза Карры похожи на яйца ротвейлера:

— Что за хуйню ты несешь?! Мы живем в одном, блять мире?! — она начинает задыхаться, сердцебиение учащается.

Я иду обнять ее:

— Карра, ... моя маленькая сестренка...

Она отталкивает меня, ударив ладонями по груди.

— МОЙ МУЖ ПРОПАЛ, А МОЙ СЫН РАЗБИТ НА КУСОЧКИ, — теперь она уже бьет меня кулаками. Один из ударов приходится чуть ниже ребер, туда, куда хорошенько ударил Сайм, и я отступаю. — ВСЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! НАЙДИ ЕГО! ВЕРНИ ЕГО!

— Уймись, сестра, я этим и занимаюсь, — беру свой телефон, просматриваю список вызовов и вижу сообщение от Вика с эмодзи.

Затем Карлотта, компульсивно проверяющая е-мейлы на телефоне, внезапно визжит:

— Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ! — она шокировано смотрит на меня. — Это от Юэна...

— Это хорошо, я так и знал, что в итоге его мозги вернутся на место, и он с нами свяжется.

— Но он... пишет, что он в ЕБАНОМ ТАИЛАНДЕ!

Именно в этот момент выскакивает сообщение от Сайма: «Ничего не слышно о парнишке-докторе?»