Брюнетка в клетку
Шрифт:
– Кто умрет?
– ТЫ.
– Глупости, – неожиданно для всех вскричала Фаина и, встав, отбросила от себя стул, так что тот покатился по полу.
– Мама, не делай этого! – ахнула Анжелика. – Мы должны отпустить духа, иначе он не сможет уйти обратно. Мы должны…
– Ерунда! – гаркнула Фаина и, подойдя к двери, с размаху стукнула по выключателю. – Дух, пошел к черту!
От яркого света все начали жмуриться и закрываться руками. Жидков, сильно подув, загасил по очереди все свечи, и от них пошел вверх отвратительный черный дым. Лариса никогда не
– Что ты наделала? – простонала Анжелика вслед матери. – Теперь этот дух будет гулять тут, среди нас! Он может причинить много вреда…
– Какой такой дух? – спросила та, не оборачиваясь. – Даже неясно, что это тут было. Наверняка кто-то глупо пошутил. Надеюсь, что не ты.
Самое сильное и негативное впечатление прерывание спиритического сеанса произвело на Маргариту.
– Боже мой! – причитала она, семеня вслед за сыном и Ларисой по коридору. – Как же она могла?! Это ведь так опасно! Я чувствую, все кончится плохо. Мы даже не спросили у духа, сколько людей в этом доме умрет. Вдруг не один? Вдруг несколько?
– Мама, не волнуйся, тебе ничто не грозит, – утешил ее непробиваемый Жидков.
Они поднялись на второй этаж и как раз проходили мимо детских комнат. Первая – Ванина, вторая – Артема. Там было тихо.
– Дети спят, – понизила голос Маргарита, а Жидков тотчас возразил:
– Ну да! Заснешь с пустым брюхом. Наверняка лежат, кулаки грызут.
Лариса пришла в ужас. Как это так? В доме два голодных ребенка, а взрослые, все как один, спокойненько занимаются своими делами. Конечно, у бедняжек нет ни печенья, ни шоколадок, чтобы заглушить голод. Капитолина походила на женщину, способную проверять тумбочки и карманы. Кроме того, сомнительно, чтобы Анжелика давала своему сыну деньги на мелкие расходы.
– Нормальная мать, – тихо сказала она, – заботясь о здоровье ребенка, приносит ему на ночь кефир или простоквашу.
– Так это нормальная, – хмыкнул Жидков. – Ты же видела мою кузину.
– Но ведь ты опекун.
– Опять! – рассердился он. – Если ты задумала меня разжалобить, то совершенно напрасно.
К огромной Ларисиной радости, нерадивый опекун зевал. Причем с такой страстью, с таким удовольствием, что показывал глотку до самых гланд. При этом становился до смешного похож на ревущего осла. Надо дождаться, пока он уснет, прокрасться на кухню, взять что-нибудь из еды и сунуть детям. Интересно, если ее поймают возле холодильника, будет показательный суд и смерть через повешение? Или ее четвертуют без суда и следствия?
В конце концов, она может все свалить на «жениха». Скажет, что в нем взыграли опекунские чувства. И пусть попробует отрицать.
Жидков с невероятным проворством совершил вечерний туалет, забрался под одеяло и свернулся калачиком. Лариса дождалась, пока выровняется его дыхание, выключила свет и открыла окно. Дождь кончился, но толстые и длинные капли, похожие на насытившихся пиявок, все еще ползли по фасаду дома и трепыхались на подоконнике. Из сада дохнуло на нее такой свежестью, что захватило дух.
«Выжду немного и отправлюсь на кухню за добычей», – решила Лариса и опустила веки. Перед глазами немедленно встал Уманский со своей суперкороткой стрижкой, которая делала его голову колючей даже на взгляд.
Ей хотелось обсудить с Жидковым результаты спиритического сеанса, но это дело пришлось отложить на завтра. Она и то удивлялась, как долго на этого типа действует снотворное. Наверное, для быстроты усыпления ему нужно две таблетки – все-таки это здоровый мужик, а не хилая барышня.
Тем временем выспавшегося после обеда Шубина распирало желание что-нибудь сделать для человечества. Единственное, что он умел хорошо, – это печь торты и уничтожать грибы. Печь ночью торт, да еще на чужой кухне, показалось ему делом небезопасным, и он отправился искать прошлогодние соленья. Однако умная Зоя перепрятала грибочки в другое место, и вылазка оказалась напрасной. Шубин расстроился и уже собрался было вернуться обратно, когда услышал, что в его сторону движется кто-то большой и грузный.
Он мгновенно принял решение – выключил свет и нырнул под стол. Через минуту свет вспыхнул снова, и в поле зрения разведчика-любителя оказались крепкие ноги Вольдемара, вставленные в массажные тапки с пупырышками. Насвистывая, наглый тип принялся выгребать из холодильника какие-то плошечки и чашечки и расставлять их на подносе. Шубин чуть-чуть приподнял скатерь и увидел – о, ужас! – мисочку маринованных опят, заправленных прозрачными от масла луковыми колечками и бусинками черного перца. Вольдемар намеревался унести поднос к себе и пожрать все до последнего кусочка.
Он открыл шкафчик и потянулся за рюмками. Сунул в них нос и отправился к раковине – вероятно, рюмки показались ему пыльными. В тот момент, когда он включил воду, Шубин выпрыгнул из-под стола, протянул длань и, ухватив заветную мисочку, нырнул обратно.
Вольдемар тщательно протер рюмки, поставил их на то самое место на подносе, где только что были грибы, некоторое время тупо смотрел на дело рук своих, потом двинулся прочь. Вероятно, он почувствовал, что на подносе что-то изменилось, но сообразить – что – сразу не смог.
Шубин же, завладев опятами, стал фантазировать, какой страшный конец им приготовить. Смыть в канализацию? Нет-нет, они вернутся в почву и смогут прорасти. Закопать нельзя по той же причине. Остается только предать их огню.
Итак, решение было принято. Но как сжечь грибы, залитые маринадом? Шубин долго решал заковыристую задачу. Потом достал бумажные полотенца и вытер каждый опенок досуха. Лук и перец тоже вытер – вдруг грибы в них уже проросли? Он точно не знал, как это происходит, и не хотел задумываться – процесс пугал его. Пока грибы были целыми, бедолага чувствовал себя скверно. Ему необходимо, просто необходимо было расправиться с ними как можно быстрее.