Будапештская миссия

Безыменский Лев Александрович

Пафос этого неподписанного документа понятен. Он направлен против очень нехороших шведов, которые никак не могут примириться с исчезновением Валленберга и игнорируют факты его сомнительного поведения. Но интересно, что явные намеки на сотрудничество Валленберга с советской стороной в Будапеште здесь тоже присутствовали. Мы, то есть русские, как оказывается, поддерживали его акцию и вполне примирялись с использованием шведом американских денег. Валленберга, подчеркивается в документе, поддерживал коммунист Вильмош Бём (он действительно был в списке лиц, с которыми Валленберг был в контакте). Что же, возьмем эти строки на заметку, когда будем рассматривать связи Валленберга с советской стороной.

Кстати, об этом же говорила другая версия, появившаяся не без помощи КГБ.

Насколько глубоко запали в советскую "разведывательную душу" переговоры, которые на исходе третьего рейха вели его

лидеры, и в первую очередь Генрих Гиммлер, через Бехера, Мюзи и иных посредников, можно видеть по одному — на первый взгляд, абсолютно абсурдному! — сообщению, которое появилось на свет много лет спустя после конца войны. В нем тоже идет речь о Гиммлере, тоже о секретных контактах, но уже не с еврейскими организациями, не с американской разведкой, но с разведкой советской. Оно принадлежало кадровому работнику внешней разведки, дослужившемуся до генеральского звания, а потом вышедшему на пенсию и избравшему научную стезю. Его имя — Радомир Богданов, бывший резидент в Индии, после войны заместитель директора Института США и Канады, затем заместитель председателя Советского комитета защиты мира. Отставной генерал в конце 80-х годов (в эпоху перестройки) попросил приема в международном отделе ЦК КПСС, где изложил следующие соображения, базировавшиеся на его сведениях военного времени. Богданов обратил внимание своего собеседника (тот запомнил беседу хорошо) на то, что в свое время, когда с пьедестала был свергнут Лаврентий Берия, весь объем его многосторонней деятельности не был подвергнут глубокому и серьезному анализу. Тогда надо было срочно избавляться от Берия, что и было сделано без соблюдения особых формальностей и предварительного следствия. В этом с Богдановым можно и должно согласиться. Хотя над Берия был совершен суд и казнен он был по приговору военного трибунала, процедура суда и особенно обвинения были, мягко говоря, смехотворными. Ничем не доказана была давняя связь Берия с иностранными разведками, ничем не доказано было вменявшееся ему намерение вернуть в страну капитализм. Из "репрессивного реестра" были выхвачены лишь немногие злодеяния, а описываемые любовные похождения Берия были пригодны не для смертного приговора, а для дешевого романа.

Что имел в виду генерал Богданов? Он утверждал, что в конце войны Лаврентий Берия, узнав о сделках Гиммлера с Западом, сам решил вступить в связь с шефом СС. Он предлагал ему аналогичную сделку: спасение от наказания для группы высших чинов СС в обмен на списки немецкой агентуры в Восточной Европе, в частности на некогда оккупированных территориях. Связным, который должен был наладить "сделку века", являлся не кто иной, как Рауль Валленберг!

Собеседник Радомира Богданова рассказывал мне, что встретил это сообщение со скепсисом, считая его очередной версией КГБ, который старался найти какое-то объяснение своему поведению в деле Валленберга. Мол, был он в связях с нацистской верхушкой, что подлежало с стороны органов госбезопасности распознанию и последующему наказанию. Сам же факт связи Берия с СС выглядел не таким уж неожиданным или самообличающим для КГБ, поскольку на счет Берия привычно списывалась целая эпоха в истории НКВД-НКГБ-МВД. Скептически воспринял версию и я, считая малоискушенного в политических интригах Рауля Валленберга фигурой не очень пригодной для столь хитроумного и опасного маневра.

Американский агент?

В годы "холодной войны" для Москвы выглядел привлекательным мотив якобы антисоветских действий Валленберга как агента американских спецслужб вкупе с деятельностью международных сионистских организаций. Так, итальянский сокамерник Валленберга Клаудио де Мор упоминал, что шведский дипломат "обвинялся в том, что принимал участие в еврейских операциях в Будапеште". Американо-сионистская версия нашла свое отражение в опубликованном в 1997 году свидетельстве ныне покойного генерала Елисея Синицына. Синицын так излагает свою беседу с начальником Смерша Виктором Абакумовым:

— Следствие надо довести до признания его (Валленберга) в сотрудничестве с американской разведкой и международным сионистским центром.

— Такие показания не даст он и под пытками, — возразил Синицын.

— Мы не палачи! Мы только карающий меч Советского Союза и от Валленберга скоро получим показания, уличающие его в шпионаже против Советского Союза, — таков был ответ Абакумова.

Он втолковывал Синицыну:

— Валленберг в Будапеште занимался вывозом евреев только по спискам, которые представляли интерес для американской разведки и сионистского центра…

Здесь не место говорить о безосновательности таких обвинений в адрес Валленберга, подопечные которого находились в "шведских домах" и практически никуда не вывозились. Но в стремлении вывести на американцев все действия, предпринятые Смершем против шведского дипломата, безусловно было основание — желание шефа контрразведки доказать Сталину, что именно он, Виктор Абакумов, раскрыл, разоблачил и наказал опаснейшего врага Советского Союза. В этом стремлении Абакумов мог спокойно пренебречь и дипломатическим статусом Валленберга и тем, что формально если бы тот сотрудничал с разведкой США, то он сотрудничал с разведкой страны, ведшей вместе с СССР войну с германским фашизмом.

Разговор двух лубянских генералов — Абакумова и Синицына — состоялся где-то в конце 1945 года. К этому времени поворот советских спецслужб на нового противника — американский империализм — уже был свершившимся фактом.

Переориентация с главного противника Германии на главного противника США произошла ещё до окончания войны. Когда в Москву в 1944 году прибыл генерал шеф УСС Донован и обсуждался вопрос об обмене специальными миссиями двух разведок, — уже тогда Берия инструктировал контактировавшего с Донованом генерала Фитина и полковника Овамикяна (псевдоним — Осипов), что их главной целью является ориентация в антисоветской деятельности американских спецслужб УСС и ФБР. В ведомстве Берия считалось, что, вопреки широко распространенному мнению, не англичане, а американцы располагают наиболее опасным для советской страны спецаппаратом. Возможно, такому взгляду способствовало то обстоятельство, что в сердце британской разведки уже были внедрены "советские датчики" — знаменитая пятерка Филби — Маклин Бэрджес — Блант — Кэйнкросс и поэтому обо всем, что предпримет шеф британской разведки генерал Мензис, заранее в Москве знали. Зато Донован, Даллес и их преемники ещё нуждались в изучении. Ориентация на США как главного противника была официально сформулирована сразу после Ялтинской конференции, а потребность в изучении этого противника усилилась в самом конце войны.

Следовательно, Валленберга надо было бы в первую очередь использовать на этом новом направлении. Что касается бывших позиций абвера и СС, то у Смерша было достаточно других источников для выяснения прямой немецкой агентуры, поскольку среди захваченных в плен узников Лубянки были «звезды» немецкой, венгерской и румынской разведок. СС уже ушло в небытие. Куда интереснее были иные связи шведа, ведшие к УСС, а также к еврейским организациям в Будапеште, Стамбуле, Палестине и, конечно, в США. В глазах НКВД эти организации были равнозначны американским спецслужбам. Уже тогда слово «Джойнт» на Лубянке (впрочем, как и в РСХА) было синонимом международного еврейско-империалистического, сионистско-американского заговора против Советского Союза и идей коммунизма.

Версии двух генералов

Установка контрразведки была очевидна: кем бы ни был попавший в её руки человек, сначала нужно было получить от него ценную для Смерша информацию. А уж затем постараться в расчете на будущее, то есть приобрести этого человека как источник новой информации. Простая, но жестокая логика деятельности этого учреждения требовала рассматривать все под сугубо профессиональным углом зрения. О том, что именно под этим углом смотрели на Рауля Валленберга, свидетельствует повествование упоминавшегося выше генерала Синицына. Кадровый разведчик, резидент НКВД в Хельсинки (1939 1941), Стокгольме (1944 — 1945), Берлине (1950 — 1952), представитель КГБ в Венгрии (1953 — 1956), Польше (1952 — 1957), Чехословакии (1970 — 1981), он прошел сорокалетний путь разведчика-профессионала от слушателя школы особого назначения до заместителя начальника 1-го Главного управления КГБ СССР. Появившиеся в 1996 году его мемуары содержат рассказ о Рауле Валленберге — рассказ, который я не смог перепроверить (Синицын скончался несколько лет назад). Однако он заслуживает быть включенным в разряд одной, причем вполне вероятной, версии о том, что же произошло или могло произойти с Валленбергом в Москве. Синицын в начале 1945 года был назначен начальником отдела 1-го Главного управления НКГБ по скандинавским странам.

Синицын знал Швецию. Тем большим было его удивление, когда окольным путем — не от сотрудников собственного ведомства, а от советских дипломатов он узнал, что Рауль Валленберг находится в руках Смерша в Лубянской внутренней тюрьме. Сотрудник скандинавского отдела НКИД поделился с Синицыным теми трудностями, которые испытывает его ведомство при объяснении судьбы шведского дипломата, о котором НКИД официально известил Стокгольм, что он под охраной советских властей в Будапеште. Но что с ним дальше узнать не удалось. Синицын навел справки и неофициально узнал, что Валленберг — в руках Смерша. Тогда-то и родилась у генерала мысль — а что, если приобрести отпрыска столь знаменитой семьи в качестве советского осведомителя?