Будапештская миссия
Шрифт:
В чем же секрет молчания Москвы
Уже с самых первых дней занятия "делом Валленберга" мне пришлось столкнуться с необычным феноменом: обо всем, что в пределах нашей страны было так или иначе связано с этим именем, хранилось полное, даже полнейшее молчание. Не говоря уже о том, что молчание хранили официальные инстанции все спецслужбы (внешняя разведка и государственная безопасность), внешнеполитическое ведомство, правительство. Характер молчания, правда, менялся: сначала полностью и даже агрессивно отрицали факт пребывания, затем говорили, что ничего не знали и знать не хотели, затем «выдавили» из себя признание о пребывании Валленберга в Советском Союзе. Появился на свет скудный набор полуофициальных и не совсем убедительных документов,
Если этому и нужно было подтверждение, то оно на многих страницах было дано в официальном заключении российской части совместной российско-шведской рабочей группы от 12 января 2001 года. Эта комиссия ставила перед собой такие цели1:
"Принцип работы группы. О совместном «мандате» группы вопроса не возникало. Единое понимание было выражено такими словами сводного брата Валленберга Ги фон Дарделя на первом заседании группы: "Не оставить ни одного камня не перевернутым, под которым мог бы скрываться след судьбы Рауля Валленберга". Советская, а затем российская сторона исходили из задач, поставленных сначала Президентом СССР, затем Президентом России, совместно со шведской стороной объективно разобраться в судьбе Р. Валленберга, очистив тем самым отношения между нашими странами от "пятен истории".
Была согласована структура и принципы работы группы: заседания проводились по мере необходимости и взаимной договоренности (фактически по пожеланию любой из сторон); каждая из сторон выносила на обсуждение любой вопрос, который, как она считала, мог помочь выяснению судьбы Р. Валленберга; стороны имели право приглашать на заседания экспертов, в том числе независимых; исследования в архивах проводились на основании национального законодательства, где возможно — совместно; опросы свидетелей осуществлялись предпочтительно «двойками», то есть представителями обеих сторон и т. д. В «межсессионный» период поддерживалась постоянная связь между сопредседателями обеих частей группы, а также прямые контакты между представителями государственных органов и учреждений. Публикация новых, обнаруженных в ходе работы группы материалов в принципе была возможна при условии предварительного ознакомления с ними другой стороны, а фамилии лиц, опрашиваемых в контексте "дела Валленберга", предавались гласности только при их согласии.
Общие направления работы группы определились с самого начала: первое — изучение архивных материалов высших государственных и партийных органов, в первую очередь Политбюро ЦК КПСС, руководящих органов государственной безопасности, обороны и внешней политики; второе выявление лиц, которые в силу своего должностного положения или каких-то иных обстоятельств должны были иметь связь с "делом Валленберга", опрос их или их родственников; третье — проверка сведений, поступавших по различным каналам, в том числе содержащихся в письмах, обращениях граждан, а также в публикациях в средствах массовой информации и др.
В газетах и по телевидению неоднократно публиковались обращения ко всем гражданам страны с просьбой откликнуться тех, кто что-либо знает о Р. Валленберге. По телевидению были показаны документальные материалы о шведском дипломате и даже портрет, выполненный специалистами, каким бы он был в 90-х годах, если бы остался жив.
Сопредседатели группы направили письма бывшим государственным и партийным деятелям СССР, имевшим отношение к данному делу — Ф. Д. Бобкову (заместитель председателя КГБ СССР), В. С. Семенову (заместитель министра иностранных дел СССР), В. Е. Семичастному (председатель КГБ СССР), Д. Н. Суханову (помощник Г. М. Маленкова), Б. Н. Пономареву (заведующий Международным отделом ЦК КПСС), А. Н. Шелепину (председатель КГБ СССР) — с просьбой рассказать, что им известно о судьбе Р. Валленберга. К некоторым из них ещё в 1991 году через российскую часть группы были сделаны устные обращения с аналогичной просьбой. Были получены ответы от В. Е. Семичастного, Б. Н. Пономарева и А. Н. Шелепина.
Одновременно эксперты МИД России изучили фонды архива министерства, уделив особое внимание документам секретариатов министров В. М. Молотова, А. Я. Вышинского, Д. Т. Шепилова и А. А. Громыко, а также их заместителей В. Г. Деканозова, В. А. Зорина, С. А. Лозовского, Я. А. Малика, А. Е. Богомолова, Ф. Т. Гусева, А. И. Лаврентьева, Б. Ф. Подцероба, В. В. Кузнецова, Г. М. Пушкина и В. С. Семенова. В фондах хранились копии записок МИД в ЦК КПСС, другие государственные учреждения.
В 1994 году представители Федеральной Службы Контрразведки России провели беседы на эту же тему с бывшими руководителями КГБ СССР В. А. Крючковым, В. Е. Семичастным и Ф. Д. Бобковым. В это же время российская часть группы содействовала передаче писем шведского сопредседателя группы Х. Магнуссона бывшим руководящим работникам КГБ СССР В. М. Чебрикову, В. А. Крючкову, Ф. Д. Бобкову и В. П. Пирожкову".
Казалось, прекрасные планы. Но что получилось? Ответ гласит:
"Каких-либо сведений, представляющих интерес для работы группы, от упомянутых лиц получено не было".
И таков же был результат в иных разделах работы комиссии. Например:
"…Значительное количество документов, связанных с именем Р. Валленберга, выявлено МИД России — в Архиве внешней политики. Особенность этих документов в том, что они позволяют проследить всю цепочку рассмотрения вопроса — обращение шведской стороны (в виде ноты или устного запроса), рассмотрение его в МИД, дальнейший запрос министерством органов внутренних дел и государственной безопасности, соответствующий ответ из этих учреждений и — ответ шведской стороне. Основная подборка документов по этой проблеме находилась в фондах референтуры по Швеции.
Изучены свидетельства бывших сотрудников МИД М. С. Ветрова, Г. Н. Фарафонова, Е. А. Ворожейкина, Н. М. Лунькова, В. И. Ерофеева и др. К сожалению, большинство из упомянутых лиц уже умерли. Ветераны, которых опросили, рассказывали главным образом о том, в какой степени и в каком объеме им стало известно о проработке данного вопроса в аппарате министерства, об их собственном участии в подготовке тех или иных документов, связанных с судьбой шведского дипломата. К сожалению, никто из них ничего конкретного о судьбе Р. Валленберга поведать не мог".
Еще один пример наугад:
"В 1992 году Генеральная прокуратура Российской Федерации по просьбе рабочей группы провела проверку архивных уголовных дел руководителей отдела специальных операций КГБ СССР П. А. Судоплатова и Л. Н. Эйтингона, а бывший заместитель председателя КГБ СССР Е. П. Питовранов провел беседу с П. А. Судоплатовым. Каких-либо сведений о Р. Валленберге в указанных делах и беседе выявлено не было".
Наконец, сам архив ФСБ:
"Наибольший интерес представляли материалы Федеральной Службы Безопасности России. Еще в 1991 году во все органы госбезопасности СССР была направлена телеграмма за подписью руководства КГБ о проверке Р. Валленберга по архивам и картотечным учетам, в том числе и по учетам органов внутренних дел. Но каких-либо данных о нем получено не было…"
Еще один пример:
"Особое место в работе заняла проверка версии о пребывании Р. Валленберга во Владимирской тюрьме после 1947 года.
Органами МВД проверены свидетельства граждан Н. И. Шинкаренко и В. Ф. Безродного, проживавших на Украине, о якобы имевших место их встречах с Р. Валленбергом в 50-х годах в местах лишения свободы, соответственно, в Нижегородской и Магаданской областях, а также сведения шведской стороны о возможном пребывании Р. Валленберга в конце 1940-х — начале 1950-х годов в тюрьме на территории Иркутской области. Каких-либо подтверждений указанных ею данных в архивных документах этих областей не обнаружено".