Буддизм
Шрифт:
Впрочем, жизнь кшатрия не так уж плоха. По крайней мере, кшатрию оказывают уважение и почёт, где бы он ни был. Другое дело – вайшья. Эти ремесленники и торговцы, хотя и принадлежащие к племени ариев, но стоящие на ступень ниже благородных каст, должны были всю жизнь обеспечивать кшатриев и брахманов всем необходимым. Предписания и запреты, касающиеся вайшьев, занимали целые тома.
Но ещё страшнее быть шудрой. Эти вовсе не принадлежали к ариям, не знали истинной веры и не могли постигнуть суть добродетели. Не допусти, великий Шива, породниться с шудрой! Потомок такого брака будет считаться неприкасаемым, и ему придётся убивать бродячих собак на улицах. Единственной обязанностью шудры было работать на все остальные касты. Даже молиться богам шудрам не было необходимости. Брахманы считали, что результат такой молитвы будет мизерным. Чтобы получить заслугу перед Вишну, Шивой или Брахмой, нужно родиться хотя бы вайшьей. Уже лишь старые люди помнили, откуда взялись шудры. Они говорили, что шудра – этот тот, который жил здесь до ариев. Когда пришли арии, несшие свет истинных знаний, они сделали здешних жителей рабами,
Учение брахманов, или индуизм, основывался на посылке ничтожности земной жизни. В связи с чем ставилась основная цель – воссоединиться с Великой Душою, с Атманом, или Брахмой. Брахма обычно изображался триединым (подобно христианской Троице, однако с другим контекстом): бог созидания Вишну, юный, весенний бог (условно соответствует Богу-Сыну в христианстве), Брахма, символизирующий зрелость, стабильность, сохранение (в христианстве – Бог– Отец) и разрушитель Шива (Бог – Дух святой). Повторюсь: подобие христианской и индуисткой троиц весьма условно. Так, Святой Дух в христианстве не несёт в себе разрушительного начала, как и Сын Божий не является исключительно началом созидающим.
Так как сами боги редко отвлекаются на земные дела, то для поддержания веры на земле имеется ещё одна эманация Брахмы – Кришна, сходящий на землю, как правило, в виде симпатичного молодого пастушка с кожей цвета грозовой тучи и красными ладошками. Псевдоиндуистская секта кришнаитов, так широко распространившееся на Западе и к традиционному индуизму не имеющая никакого отношения (так, последователей Прабхупады не допускают в индуистские храмы, да и само приобщение к индуизму западного человека считается в Индии абсурдом: индуизм – религия, даруемая исключительно по праву рождения, и слова «индус» и «индуист» – синонимы) считает, что сам Будда – это всего лишь одна из эманаций Кришны. Слышал бы это сам Будда, отрицающий всех богов и сам никогда не провозглашавший себя богом!
Условия, созданные для брахманов (не без их участия, разумеется) позволяли им отдаваться философским размышлениям практически неограниченное количество времени. Естественно, при таких благоприятных условиях, когда брахману не было необходимости работать, добывать себе пропитание и исполнять многочисленные предписания, в щедрости отмеренные представителям низших каст, брахманам ничего не оставалось, как предаваться благочестивым размышлениям, чем они и пользовались в полной мере. Мифология индуизма настолько богата, что даже учёные брахманы не всегда могли разобраться в различных направлениях и положениям индуизма. А уж путей достижения высшей цели – воссоединения с Брахмой было такое множество, что между различными индуистскими учениями и школами существовала настоящая конкуренция.
Индуистское учение провозглашало прекрасные заповеди о непричинении вреда ничему живому, о правдивости, об уважении к старшим, об обуздании своих чувств, о необходимости жертвовать менее благополучным ближним. Однако заповеди эти касались лишь трёх высших каст – самих брахманов, кшатриев и вайшьев. Шудры лишались всякого права на участие в религиозной жизни и, соответственно, надежды на освобождение. Груз же обязанностей давил немилосердно, что, естественно, не могло не вызывать недовольства. В самом деле, провести всю жизнь исключительно в заботах о вышестоящих, самому не имея никакой надежды улучшить своё положение хотя бы после смерти, и лишь смиренно надеяться, что в будущей жизни повезёт родится в касте вайшьев, а ещё пройдя через несколько жизней, полных страданий и терпения, может быть, удастся воплотится в брахмана, который только и может рассчитывать на духовное блаженство, – перспектива вовсе не их радостных. Просуществовав столетия, кастовая система, так бережно лелеемая ариями, начала несколько утомлять низшие касты своей унылой безнадёжностью. Не радовала и обширная космология индуизма, бесчисленные вселенные, созданные дыханием Брахмы, стройная система гунн, распределяющих, что есть страсть и движение, что – радость и процветание, а что – инертность и смерть, ни выверенные веками системы аскетизма и самосовершенствования, включающие в себя все аспекты человеческой жизнедеятельности. Не радовали, потому что, во-первых, доступны все эти прекрасные вещи были только брахманам и, частично, кшатриям, а во-вторых, философские воззрения индуизма были настолько разнообразны и широки, что понять их простому человеку было просто невозможно. К тому же существовала строгая традиция передавать знания только лично, от учителя к ученику. Самостоятельное изучение Вед ничего не давало, так как сами Веды были написаны весьма туманным языком, требующим опытного толкователя. К тому же далеко не каждый индус владел санскритом, считавшимся в древней Индии чем-то вроде латыни.
Поэтому вполне закономерным является появлении в Индии учений, которые были не согласны с традиционными положениями индуизма. Одним из самых ярких проявлений такого «оппозиционного» учения являлась философия Санкьи.
Основателями философии Санкьи являются выдающиеся мудрецы Индии Капила и Патанджали. Самое интересное, что Капила некогда также жил в Капилавасту, где и создал своё величественное учение. Патанджали же разработал механизм совершенствования, известным нам под названием йоги. Написанный им трактат «Йога-сутра» по сей день считается первоисточником по философии и практике йоги. Не отвергая в принципе идею индуизма о воссоединении индивидуальной души с космической, (Брахмой или Атманом), последователи Санкьи предложили свой путь достижения этой цели. Они отрицали помощь богов, да и само существование богов ставили под сомнение. Только личным усилием, только подчинив себе свои чувства и эмоции можно было достичь бесстрастия. В отличие от индуизма, где утверждалось, что человеческая душа неразрывно связана с окружающей природой, и потому любые душевные движения производят изменения в окружающем мире, порождают дурную либо хорошую карму, Санкья учила, что душа человека имеет свою индивидуальность, она не влияет на мир напрямую, но все изменения в мире производятся Атманом. Постигнувший эту истину не умом, но всем своим существом, освобождался от оков этого мира и не перерождался более на земле, пребывая в состоянии чистого незамутнённого духа.
К достижению этой цели вела практика йоги. Восемь ступеней ведут к освобождению: Яма, либо общие моральные требования; Нияма, либо самоочищение посредством самодисциплины и самоограничений; Асаны, либо определённые положения тела, которые воздействуют на физическое и психическое состояние организма; Пранаяма, или наука о дыхании, позволяющая человеку контролировать и направлять свои психические процессы; Пратьяхара, либо контроль умственных процессов; Дхарана, или развитие искусства концентрации; Дхьяна, или медитация, то есть углубленное размышление над чем-либо, сходное с глубоким самогипнозом; и, наконец, Самадхи – наивысшее состояние, слияние индивидуального духа с Вселенским духом или Параматмой.
Однако йога не является изобретением Капилы либо Патанджали. Описание элементов йогической практики можно найти и в Ведах. Использовали йогу и традиционные школы индуизма, например, приверженцы Шивы, который, собственно, и считается легендарным прародителем йоги. Однако заслугой Патанджали можно считать то, что он систематизировал и развил эту систему, а также оставил письменное наставление по практике йоги, которое йогины используют до сегодняшнего времени.
В отличие от учения брахманов, последователи Санкьи не стремились к полному аскетизму. Человеческое тело служило для них инструментом постижения истины, поэтому относится к нему небрежно или даже вредить ему изнурительными упражнениями йогины считали нелепым. Позже такой подход будет проповедовать и Будда. В то время как многочисленные отшельники, следуя указаниям священных книг и брахманов, проявляли чудеса аскетизма, месяцами не принимая пищи, неделями сидя на голой земле в неподвижной позе с поднятыми вверх руками, давая обеты не мыться и не бриться, пока не познают Всевышнего, последователи Санкьи наоборот, укрепляли тело физическими упражнениями, придерживались строгой дисциплины и усердно занимались самоочищением.
Нужно сказать, что среди отшельников, движение которых было очень популярным во времена Будды, встречались самые разные люди. Среди них зачастую можно было встретить действительно неординарных личностей, реализовавших себя в духовной сфере, подчинивших себе свою плоть. Доказательством этого служили многочисленные примеры проявления ими сверхъестественных способностей. Так, продвинутые отшельники могли читать мысли, излечивать болезни на расстоянии, не чувствовать голода или жажды целями месяцами, полностью «отключать» болевые ощущения и даже левитировать. Однако было огромное множество тех, кто лишь искал лёгкой жизни, убегал от своих мирских обязанностей, которые вовсе не были лёгкими. В самом деле, аскетам жилось неплохо: идея ухода от мира для избавления от страданий была как никогда популярна среди индусов. Кастовая система по своей структуре лишала большинство населения Индостана даже надежды на избавление от бесчисленных обязанностей и предписаний, которые делали жизнь простого индуса зачастую невыносимой. Человек, который уходил от мирской жизни, находил горячее понимание у большинства населения. Поэтому отшельнику не надо было искать себе пищу либо работать: по освящённой веками традиции пищу ему приносили жители окрестных деревень (согласно постановлениям Ману, жертвование святым людям было одной из обязанностей практически всей каст). И чем известнее был отшельник, тем больше людей приносили подношения именно ему. Но чтобы добиться этой известности, многие шли на обычные цирковые фокусы. Поэтому среди огромной массы отшельников было немало и обычных факиров, которые посвящали свою жизнь разучиванию какого-либо зрелищного трюка вроде сидения на гвоздях либо глотанию огня. Для простого индуса, не особенно искушённого в вопросах самопознания, подобные демонстрации казались уделом сверхчеловека, полубога или, по крайней мере, святого. Само собой, что, делая подношения такому необычайно «продвинутому» самане (отшельнику), человек считал, что получит для себя великую заслугу на будущую жизнь.
Впрочем, существовали и отшельники, которые тщательно избегали общения с себе подобными. Как правило, это были саманы, практикующие медитацию, или созерцание. Питались они либо подношениями немногочисленных местных жителей, либо искали пищу сами, благо в субтропическом климате Индостана найти себе пропитание не составляло особого труда. Медитации их были подобны медитациям йогинов, однако от философии Санкьи подобных созерцателей отличал объект медитации: созерцатели искали Брахму вне себя, а йогины – последователи Санкьи – в себе. Аскетизм созерцатели практиковали весьма умеренный, ибо не видели смысла в умерщвлении плоти. Медитативные практики к времени рождения Будды отличались уже известным совершенством, и вовсе не случайно Будда также присоединился к созерцателям и до конца своей жизни не бросил это занятие. Погружение в чудесный тонкий мир производило неизгладимое впечатление на любого, кто смог добиться этого состояния.