Будет больно, приятель!

Юрский Георгий

– Вот оно как? То есть вам еще медаль надо дать? «За спасение Черноморского флота от санкций Евросоюза»?

– Ну уж точно не сажать, – чуть более уверенно произнес юноша.

Смирнов немного засомневался в перспективах дела. Если парень был прав и двигатели действительно шли на Черноморский флот, то уже завтра в кабинете Седова наверняка появится помощник начальника таможни, а в реальности – офицер из АПС (аппарата прикомандированных сотрудников) ФСБ. Объяснит Андрею Ивановичу об интересах Родины, и дело само собой умрет, даже не начавшись. Но инстинкт легавого (а именно значки с изображением этой собаки носили милиционеры после Гражданской войны) не дал ему успокоиться.

– Согласен. Сажать, может, и не будут. Директора твоего отмажут. А тебе на допросы ходить. Подписку о невыезде точно получишь. Поди, в отпуск собирался куда-то?

– Ну да. В Грецию на две недели. Через месяц.

– Н-да… Ареста, конечно, не будет, но подписка точно светит. Это же ФСБ расследует, они такие сложные. Загранпаспорт точно отберут. Не повезло тебе с отпуском, – с притворным сочувствием вздохнул Даниил.

– Так что же мне делать то? – чуть не взвизгнул Родион.

– Ну ты для начала расскажи мне, как дело обстоит. А там мы подумаем, как тебе помочь. Тут же порядок такой: как мы рапорт напишем, так следователь ФСБ и дело вести будет. Если будет доказано, что директор тебя в заблуждение вводил, то и подписки у тебя никакой не будет, его будут допрашивать, – откровенно начал врать Даниил.

– Хорошо, – вздохнул Родион и начал рассказывать.

Самым любопытным в его рассказе оказалось не то, что компания продавала части катеров через цепочку посредников на судоремонтный завод, который собирал из них военные катера. Везде добавлялась минимальная наценка и все. Здесь все было понятно и по-хорошему не тянуло на серьезное дело. Интересным оказалось другое. У европейских производителей части катеров закупались не напрямую. А через люксембургскую фирму-посредника, которая, на самом деле, принадлежала директору компании по фамилии Горбунов. Ему было лень заниматься самому документацией, поэтому Родион был в курсе всех транзакций. Он принимал инвойсы (счета на оплату товара) от реальных производителей. Дальше умножал цену в два раза и печатал инвойсы от Люксембургской фирмы на российского импортера – того самого «Центра Ресурсной Комплектации» или «ЦРК». То есть директор на своем офшоре оставлял сто процентов стоимости товара. А оборот исчислялся десятками миллионов долларов.

Даниил понял, что тут у, и небрежно попросил Родиона принести папочки, обнадежив его тем, что бояться нечего. Тот, заметно повеселев, принес Смирнову две толстых папки. В одной были контракты люксембургской фирмы с европейскими поставщиками, в другой – подборка документов по каждой транзакции. Инвойс от европейцев, зеркальный инвойс с удвоенной ценой от Люксембурга на «ЦРК», платежное поручение банку на валютный перевод и таможенная декларация на эту поставку. В общем, хоть сейчас иди с этим к прокурору.

Даниил решил ничего не закреплять ни протоколом допроса, ни актом изъятия, а сначала посоветоваться с кем-нибудь толковым. Наталья Петровна была хоть и грамотной в таможенных вопросах дамой, но не очень сведущей в уголовном производстве. Дело явно тянуло на крайне серьезное, а напутать что-то в процессуальном плане было бы опасно для последующего использования доказательств в суде. Да и лавры Даниил не хотел ни с кем делить – появился шанс на карьерный скачок.

Он отправил Родиона обедать, а сам принялся фотографировать все документы. Делать бумажные копии он не захотел. Незаметно вынести такую кучу бумаг он бы не смог, а объясняться с Натальей Петровной не хотелось. К моменту возвращения Родиона он уже закончил снимать и спокойно вернул ему папки, строго настрого приказав никому об их разговоре не рассказывать. Ему было не совсем комфортно от того, как он развел юношу, но цинизм, приобретенный в МВД, сгладил неловкость. «В конце концов, закон не надо нарушать», – успокоил он сам себя.

В этот момент в офисе «ЦРК» поднялся шум и гам. Понимая свою обязанность разруливать подобные ситуации, Смирнов вышел в коридор и увидел троих мужчин среднего возраста. Все они были одеты в дорогие костюмы, но только один выглядел как адвокат, двое других явно были из бывших силовиков. Они пытались дорваться до Натальи Петровны, размахивая визитками и адвокатским ордером. Ее молоденькая помощница беспомощно взглянула на Даниила.

– Оперуполномоченный по особо важным делам Смирнов, – чуть более громко, чем надо, произнес он, махнув удостоверением перед лицами мужчин. – Представьтесь пожалуйста, – чуть тише продолжил он.

Следующие полчаса были бенефисом всех троих. Силовики по очереди бравировали знакомствами в правоохранительной системе и Администрации Президента, адвокат рассказывал об уголовном преследовании за препятствия в предпринимательской деятельности. Смирнов знал правила игры и понимал, что эти господа, по сути, играют роль заступников перед персоналом фирмы. Они всерьез не рассчитывали на то, что таможенники испугаются и уйдут, но отработать свои гонорары и оклады должны были. На визитках бывших силовиков значилось название крупного российского холдинга с латинским названием. Про первого – заместителя генерального директора по безопасности – Даниил решил, что он из бывших прокурорских, потому как говорил много, важно и без особого смысла. Второй, с запоминающимся именем Савелий и с простой фамилией Бычков, говорил потише и поменьше, поэтому его Смирнов определил к чекистам или гэрэушникам. На его визитке значилось «руководитель службы безопасности». Взгляд у него был холодным, немигающим, направленным четко в переносицу визави, а его манера тихо говорить окончательно сбивала с толку собеседника. Но Даниил был искушен в таких вещах, так что сильно эта публика смутить его не могла.

Вскоре Наталья Петровна сообщила, что ее работа закончена, и они отправились назад в таможню. По дороге он аккуратно поделился своими сомнениями в перспективности дела.

– Так нам еще и лучше, если ФСБ попросит дело не возбуждать. Под эту отмазку можно вообще все показатели провалить, – хохотнула она.

К моменту приезда в таможню Смирнов перебрал все варианты использования полученного компромата. Старым коллегам отдавать смешно – это дело явно было выше уровня подмосковного ОМВД. В правоохранительном блоке таможни он еще не обзавелся знакомствами. Тот самый эфэсбэшник, с которым его свел пострадавший полковник, был технарем. Остальным знакомым Даниил не особо доверял. Получалось, что самым логичным было пойти советоваться к Седову. Он вызывал доверие как человек, да и в профессиональном плане был матерым таможенником, прослужившим более двадцати пяти лет в системе.

Дойдя до его кабинета, Даниил постучал:

– Можно, Андрей Иванович?

– Конечно, дружище, заходи. Как съездили? – Андрей Иванович тяжело приподнялся из кресла и пододвинул стул Смирнову.

– Тут такое дело… Мне кажется, там не только товары военного назначения, но и хищение средств бюджета в особо крупном размере наклевывается. Только я бы хотел на этом тоже галочку срубить, хоть формально и не моя тема, – честно признался Даниил.

– Галочки получим. Да и дырочки провертим. Главное, чтобы старые не пригодились, – хохотнул он над избитой шуткой. – Расскажи, где ты там хищение нашел.

Даниил в деталях рассказал всю схему ухода от европейских санкций и завышения цен на части катеров.

– Вот у меня и все документы имеются, – он показал свой смартфон.

Андрей Иванович дальнозорко прищурился и попросил переслать документы ему на планшет, так как со смартфона он ничего не мог прочитать. Даниил переслал, и Седов, нацепив бифокальные очки на кончик носа, изучил несколько комплектов и удовлетворенно хмыкнул.

– Молодцы ребята, нечего сказать. Ни стыда, ни совести! Грамотно деньги в офшоре спрятали. Любая Счетная палата будет закупки изучать – слова не скажет. В России все по-честному. А Люксембург им ничего просто так не выдаст, он конвенцию ФАТФ не подписал.