Будильник. Часть первая
Шрифт:
— Бородааа! — хрипло закричал я. Опять стало плохо. Очень. Захотелось заречься пить, но для этого сперва стоит сменить друзей. И работу. И страну. Впрочем, лучше сразу мир.
— Что? — пробасил друг с кухни. Точно, с кухни. Грохочет чем-то. А ещё запах… шикарный! Чёрт. Сейчас или сдохну, или палас попорчу.
— Подыхаю… — получилось так реалистично, что сам заслушался. И хрипло, и сдавленно, и… Идеал, одним словом.
— Чего изволите-с? — С интонациями изысканного метрдотеля поинтересовался друг, заходя в мою мрачную
— Воду. Много. Утопись в ей ссс…!
— Стакан воды для сударя! Угощайтесь, агась.
Друг впихнул мне в руки прохладную двухлитровую бутыль от газировки, заполненную чистой водой. Я влил её в себя без остатка. Просто осушил за пару глотков.
Выдохнув и моргнув пару раз, я нашёл в себе силы медленно осмотреться. Точно, дома у Серого, в гостевой комнате, на диване.
— Ты зачем мне утюг на морду поставил?
— Я? — Возмутился друг. — Ты сам его схватил и поставил под кастрюльку. Ко лбу, холодненькое приложить, агась. Ты что, опять ничего не помнишь?
Я напряг память, пытаясь вспомнить вчерашний вечер, или ночь… мозг яростно сопротивлялся, но пара вещей вспомнилась.
Сначала тот громила, арангутанг с лошадиной рожей и схожим смехом. Потом бегали. За ними, от них, от ментов, по деревьям, по стенам… и в урну, тошнить.
Наконец зайдя в подъезд и найдя лифт, что тоже было делом непростым, мы поднялись на этаж. В квартиру к Серёге. Даже попали в неё без приключений. Это показалось мне подозрительным. И я не ошибся! Следы от потасовки обработать было нечем, аптечка категорически отсутствовала.
Я тряхнул головой и перевёл взгляд на Серёгу да честно признался:
— Помню. Сдохнуть хочу. И всё.
— А как мы домой пришли помнишь?
— Я что, правда сам пришёл? — попытался пошутить я. Шутка не удалась, вопрос прозвучал слишком искренне.
— Оооо… Игоряш, ты так больше не пей, а то твой мозг, похоже, превратился в тыкву. Или в кашу? Тыквенную кашу, агась. Я настаиваю. Ладно. Игорёк, это всё, конечно, беда и надо вставить пропущенные буквы. Но потом. Сейчас пошли на дозаправку в полёте.
— Я пить не буду!
— Минералка, холодная.
— Буду, дай!
— Ползи за мной. Кухня там, еда где-то рядом. И захвати молоко из коридора. Долгого терпения и быстрого закипания, э-хе-хе.
И ушёл, напевая что-то в бороду. Что именно он бубнил понять, как обычно, не представлялось возможным. Скорее всего — или его любимые Zeppelin, или не менее уважаемые им Uriah Heep.
Мне потребовалось часа полтора и активная помощь друга, чтобы хоть малость прийти в себя.
Серёга залил в меня жутко солёную минералку, мне стало легче, я потребовал ещё. Он сунул мне стейк, гарнир, кофе, кексик и чёрта на гриле. Короче, классическое Серёжино гостеприимство, после которого колобком катаешься.
Только
— Борода, а который час?
— Без понятия. Второй, наверно. А тебе чего?
— Блин, ты сдурел? Меня ж Генсек уволит… чёрт, опять мутить начало.
— Игорёк, про минералочку не забывай. Прихлёбывай, помешивай, на медленном огне. Давай-давай, как я учил. И это, тупить завязывай, агась. Я в субботу на работу с бодуна не попрусь и уж тем более тебя на горбу не поволоку.
— Субботу? Какую субботу?
— Динь-динь-динь-динь! — заорал друг, стуча по вооброжаемому колоколу перед собой, чем вынудил меня схватится за раскалывавшуюся башку. — И у нас есть победитель! Самый тупой вопрос за сутки озвучен прямо в начале раунда!
— Не ори, скотина бородатая, мне ведь хреново…
— А нефиг было мою Ягерку жрать. Он вкусный, он вкусный! Я чуть-чуть, я чуть-чуть. Весь флакон высосал, скотина и отрубился в прихожей. Как только тумбочку башкой не пробил — не понимаю.
— Тумбочку?
— Да, советскую, лбом таранил. Хорошо хоть спьяну. Был бы трезвым, убился бы!
— А ноги?
— Болят, да? Это ты перед плановым выключением на профилактические работы над ошибками чтения и созданием битых секторов на хранилище об скамейку споткнулся. Отмечу: предварительно выволочив с места и поставив её поперёк, агась. Чтобы сесть, как заявлено. И попытался встать коленями. Для чего рубанулся в неё с разбегу. А мордой — в тумбочку, лбом точно в угол.
— А нахрена я это?
— Да монах тебя разбери. Тапочки снять хотел, наверно. И, по всему, с потолка, не меньше, агась.
— Серёг, я больше не пью.
— Знаю. А я в это радостно и триумфально верю. А ещё в Ети, и мать его, и инопланетян, похитивших алкаша-соседа дядю Фиму, и в рептилоидов, и в былины от правительства. Года три уже верю, как ты бросать начал.
— Я серьёзно. Ещё одна такая пьянка и я не выживу просто. А как мы от тех гопников сбежали?
— Каких? Первых, вторых? Ногами мы сбежали, как же ещё. Отпинали их по-быстрому и дали по тапкам до подъезда. Ты, правда, в челюсть отхватил, малость и по рёбрам… и в печень. Зато я успел остальных отправить в спящий режим, агась.
— Спасибо? Я в искренних сомнениях, знаешь ли.
— Знаю. Ты и вчера был. Даже пытался их развеять, уточняя, не хочу ли я в морду. Я не хотел, агась. Потому ты сменил ориентир на мою бутылку настойки. Мне продолжать, или ты замкнул цикл?
— Осознал, не надо, пазл сложился. А что за настойка?
— Да у неё много названий. «Адская», «коктейль Металист», «Алкахолика», «Ягер смерти». А остальное ты и вовсе не хочешь знать, поверь. Особенно — рецепт. Верь мне, я инженер по ТБ.
— Умеешь уговаривать, спорить не стану.