Будни и праздники
Шрифт:
Отбросив пузырящийся полукруг волны, катер развернулся к застывшему на рейде теплоходу. И тут появился высокий худой парень с рюкзаком за плечами и небольшим чемоданчиком, перетянутым брючным ремнем.
— Мишка! — не веря глазам, ахнул Чеботнягин. — Как живешь, Мишаня? — тише спросил он с немалой долей смущения.
Лицо Гребенщикова, молча смотревшего на него, казалось чужим. Может быть потому, что как бы постарело на несколько лет?
— Живу, — неопределенно ответил
Опустив чемодан к ноге, Мишка несколько секунд беззвучно шевелил губами, сумрачно добавил:
— Моряк с другими кобелями Цыгана загрызли. Из-за Жучки… Самый умный и надежный он был…
— Ничего! — ободрил Васька, — Другого найдешь.
— Теперь другого не надо! — равнодушно возразил Мишка. — Разогнал я их всех.
— Как же ты… без собак?
— А к чему они? Если уезжаю.
Лишь сейчас до Чеботнягина дошло удивительное появление бывшего друга с рюкзаком и чемоданом.
— Куда?
— На материк. Строек там много…
— Да ты сроду в тех краях не бывал! — ошалело вымолвил Васька. — Сбесился, что ли? Кому ты на материке знаком?.. А Тоня несколько раз тебя вспоминала. Ей-богу. Куда, дескать, пропал…
Мишка достал папиросу, раскрошил в пальцах и сел на свой чемоданчик.
…Сбросив скорость, вернувшийся катер, подошел к пирсу.
— Кончай, Миша! — попросил Чеботнягин, рассматривая черное от горести лицо Гребенщикова. — Останься, а? Ведь Тоня меня не любит. Честно говорю!
Мишка вроде не слышал его. Подхватив свой груз, он шел к сходням. Уже шагнув на них, оглянулся, махнул свободной рукой, сказал что-то. А что — Васька не разобрал…
Поздним вечером у проходной рыбоконсервного завода, дождавшись Тоню, он сказал:
— Вот что… Встречаю тебя, значит, в последний раз.
— Почему? — удивилась она.
— Миша сегодня уехал.
— Далеко? — спросила Тоня и остановилась.
— На материк подался.
Тоня секунду подумала.
— Попрощаться даже не захотел! — сказала она, и в кукольных глазах мелькнула человеческая обида. — Что ж, если так… Видать, завлекла какая-то чудика!
— Он не чудик, а человек! — оскорбленно вскипел Васька. — С большой буквы притом. Хотел бы я измерить, чья совесть сильней — мушкетеров там всяких или его… Эх, не поняла ты Михаила!.. Словом, получается, что разошлись мы с тобой, как в море корабли. С этим прощай!
— Прощай, — без огорчения согласилась Тоня.
И пошла дальше.
Васька, не оглядываясь, уходил в противоположную сторону. Он удалялся, высоко подняв маленькую головку с коротким черным чубчиком — словно изучал непостижимые
Вернувшись в холостяцкое общежитие рыбокомбината, где Васька имел железную койку и персональную двухстворчатую тумбочку, он со всего маху плюхнулся на кровать, уронил голову на скрещенные руки. И, хотя в общежитии все спали, ожесточенно заорал: «Когда я на почте служил ямщиком…» — в голосе его звучала искренняя тоска…
ЗАПИСКА
Случай столкнул этих столь непохожих людей в санатории, каких немало на Северном Кавказе. Было утро середины декабря и неправдоподобно пустынный парк, в котором расположился санаторий, заполнял чистый морозный звон — чудилось, будто это холодными искрами звенит снег, легкими сугробиками павший на деревья и спинки скамеек. Видимо, от контраста с белым сиянием, которое он излучал, холл санатория, где оформляли приезжих, выглядел сумрачным, несмотря на зажженный электрический свет…
Все, чьи путевки регистрировала старушка в застегнутом до подбородка белом халате, наверняка перешагнули рубеж пятидесятилетия. Поэтому не удивительно, что Лека сразу выделил среди них мужчину внешне помоложе остальных — кстати, они сидели рядом в автобусе, доставившем приезжих в санаторий. У этого невысокого и плотного человека была примечательная внешность: длинный рот с глубоким шрамом в правом углу, блестящие, как у кролика, печальные глаза в красных прожилках и негритянски кудрявые светлые волосы, побитые с первого взгляда незаметной сединой.
Леня Потапов — долговязый нескладный паренек со шкиперской бородкой, состоящей из неаккуратного юношеского пуха, прибыл сюда для лечения миокардита — осложнения после тяжелой ангины. Первый раз в жизни оказавшись на курорте, он ощущал себя затерянным в чужом мире. И понятно, что в большом холле с круглым столом посередине, множеством зачехленных стульев у стен, он невольно старался держаться поближе к приглянувшемуся человеку. Потому даже вспыхнул от удовольствия, когда тот, неожиданно обернувшись, предложил:
— Что, если мы поселимся в одних апартаментах, молодой человек? Не возражаете?
Леня торопливо кивнул. Мужчина, еще раз глянув на него печальными глазами, через минуту вручал старушке, выжидательно устремившей остренький носик, две путевки…
В столовой их определили в одну смену и даже за один столик. Новый знакомый, как и Леня, приехал из Ташкента. Естественно, это еще больше укрепило взаимные симпатии. Оказался он архитектором, а звали его Леонидом — снова неожиданное и приятное совпадение!