Будни контрразведчика (в ред. 1991 г.)
Шрифт:
Тут дверь распахнулась, и через комнату в свой кабинет пронесся Хаббард-Джонс, новый Хаббард-Джонс.
– Бейтс! – завопил он из «святилища». – Идите сюда.
Рональд встал, предчувствуя скорый конец своей карьеры контрразведчика. Скромница посмотрела на него с состраданием.
Рональд с трепетом представил себе, как шеф, приняв гитлеровскую позу у нового шведского письменного стола, учинит ему жестокий нагоняй. Вместо этого, к своему превеликому изумлению, он увидел, что Хаббард-Джонс притаился
– Поглядите в окно! Быстро!
Рональд повиновался с некоторой опаской: а вдруг по дороге к окну шеф тяпнет его за щиколотку, как бешеный пес.
– Что там происходит, Бейтс? Да встаньте так, чтобы вас не было видно, идиот!
Рональд отпрянул в сторону.
– А теперь доложите, что там делается, – все подробно!
– Ничего особенного. Рабочий из соседнего гаража разговаривает с девушкой…
– Кому это интересно, остолоп? Что-нибудь необычное? Двоих мужчин не видно?
– Двое каких-то стоят, но ничего особенного в них нет.
– Один косоглазый, в клетчатой кепке и комбинезоне?
– Да.
– А другой очень высокий, в темно-синем макинтоше? Закодируйте их, – приказал Хаббард-Джонс, вспомнив один учебный фильм.
– В кепке – «Красный – один», в макинтоше – «Красный – два», без запинки откликнулся Рональд, вспомнив этот же фильм.
– «Красный – один» идет к телефонной будке.
– Ясно, Они ходили за мной по пятам все утро.
Хаббард-Джонс потянулся к бару за бутылкой виски, сделал большой глоток и устроился на ковре поудобнее.
– Как же вы не понимаете, Бейтс? У нас были огромные затраты на расширение отдела. Вы, верно, думаете, что я швыряю деньги на ветер, а ведь это необходимо по ряду веских причин.
– Вы хотите сказать, что они хотят выяснить эти причины?
– Именно! – Виски и богатое воображение помчались наперегонки. – Именно! Выслеживают. Они не дураки, эти русские, а может, китайцы. Они вмиг пронюхали: здесь что-то затевают. Не сводите с них глаз, мне надо знать каждое их движение.
Хаббард-Джонс говорил и сам начинал себе верить. Все так и есть. Он устроил хитрую ловушку с приманкой, и они в нее попались. Он шантажировал бедного сэра Генри также из патриотических побуждений. Джонс, гроза шпионов, вступил в смертный бой с врагами нации.
Позабыв об опасности, он вскочил и зашагал по комнате, глаза у него горели, и он вдохновенно врал своему доверчивому приспешнику.
– Мы выведем подлецов на чистую воду. «Наши таинственные друзья» из МИ-5 назвали мой план «План Х.-Дж.». Они считают его гениальным, – скромно пояснил он.
– Эй, – Рональд задохнулся от неожиданности. – Они… они фотографируют нас – нашу вывеску, дом!
Крошечный фотоаппарат, который «Красный-один», прикрыв носовым платком, поднес к глазам, развеял его сомнения. Да, за ними шпионят.
– Что вы предпримете дальше, сэр? – спросил он.
Хаббард-Джонс не имел ни малейшего представления
– А разве вам неясно, Бейтс?
– Ага… значит, когда они уйдут, то есть если они уйдут, мы должны выследить их, они выведут нас к своей базе.
– Точно! Вы понемногу начинаете соображать, Бейтс.
– Благодарю вас, сэр, ох черт! – Рональд замер в волнении. – Они уходят. «Красный-один»…
Но Хаббард-Джонса словно ветром сдуло. Украв чужой план, он незамедлительно приступил к его осуществлению.
Через мгновение он появился снова. Рональд не сводил глаз с улицы: а вдруг незнакомцы скроются.
– Сэр, они уже на середине переулка. Я пойду за ними.
– Нет, это моя обязанность, – отрезал Хаббард-Джонс. – Я проскользну потайным ходом. Где они сейчас?
– Сворачивают налево. Но вас они узнают, сэр.
– Не волнуйся, я замаскирован.
Рональд обернулся – на его шефе были мятая шляпа, темные очки и засаленный макинтош. В одной руке он держал старый парусиновый портплед, в другой – белую палку, с какими ходят слепцы.
– Им меня теперь не узнать! – прокричал он за дверью, и тут же послышался оглушительный грохот и отчаянный вопль. Должно быть, в спешке Хаббард-Джонс позабыл о коварстве шаткой колонки.
Октябрь был на исходе, но день стоял по-летнему ясный. Осеннее солнце ласково грело плечи Хаббард-Джонсу, который шагал по узким улочкам, стуча белой палкой. Оно не жалело своих лучей и для двух агентов Особого управления, расположившихся на травке в Сент-Джеймс-парке. На скамье неподалеку объект их слежки спокойно ел бутерброд – был обеденный перерыв.
– До чего будет жалко, если старика сцапают, – сказал один из агентов с неподдельным волнением. Я к нему привязался всей душой.
– Точный, как часы, – согласился его коллега. – С ним никаких забот. Хочешь – пойди пропусти стаканчик или еще что, всегда знаешь, где он будет.
– Эх, если бы все такие…
Оба вздохнули, подумав, насколько у них обычно бестолковые и несобранные поднадзорные.
На скамье старик Кроум достал серебряный перочинный ножик и начал преспокойно чистить яблоко. На коленях у него лежала раскрытая газета. И вдруг скамья зашаталась – рядом села толстуха лет сорока, крашеная блондинка, с битком набитыми хозяйственными сумками. Приятное одиночество Кроума было нарушено.
– Гляди-ка, он встал! Он никогда не ходит кормить уток так рано.
Агенты всполошились.
Оставшись одна, женщина, которая испортила Кроуму обеденный перерыв, рассеянно подобрала оставленную стариком газету и положила в одну из своих огромных сумок. Затем она устало поднялась и побрела по длинной асфальтовой дорожке.
– Видал? Вот так точно было показано в учебном фильме. И именно здесь, в этом парке. Он оставил ей газету с заданием.
Агент вскочил на ноги.
– Так оно и есть. Она его связная.