Будни рэкетиров или Кристина
Шрифт:
– Телевизор черно-белый и жизнь такая же, – пробормотал Бандура, устраиваясь в ногах Кристины. – Пускай Васек по цветному смотрит. Он, видать, заслужил.
– Ну, что ты предлагаешь? – не выдержала она. – Убить его, что ли?!
– Зачем убивать? – ответ был заготовлен давно. – Переселить сюда, на Лепсе. Пускай возвращается на свою кафедру. Очень удобно – рядышком совсем. Добрел до трамвайчика, три остановки прокатился, и в Политехе. А мы поживем, как люди…
Больше за вечер не было сказано ни слова. То ли Кристина не нашлась с ответом, то ли слова Андрея, так или иначе, совпадали с ее собственными мыслями.
В
– Провериться мне нужно. Только и всего.
Он решил не настаивать. «К чему лезть в душу без мыла, раз человек не хочет говорить? Надумает – поделится».
Кристина в последнее время изменилась – сделалась молчалива, как бы погрузившись в себя. Она не пыталась возражать Андрею, когда тому случалось завестись. Зато стала обидчива, и ее чудесные глаза часто наполнялись слезами. Даже Бандура почувствовал, что с Кристиной что-то не так.
– Ты, часом, не заболела, толстушка?
Кристина только улыбалась:
– Почему это я толстушка?
23, 24 февраля 1994 года
23 февраля (самого вечера Андрей припомнить не мог, разве что разрозненные детали) Атасов устроил грандиозную вечеринку по случаю очередной годовщины распавшейся на куски «непобедимой и легендарной» Советской Армии. Андрей вернулся домой в состоянии, которое сухие милицейские протоколы называют «порочащим человеческое достоинство». В армии ему служить не довелось, но он полагал, что пьет водку по праву: «Батя оттарабанил за двоих».
Доставившим бездыханное тело Атасову и Армейцу Кристина не сказала кривого слова, а едва собутыльники удалились, стащила с Андрея одежду, укутала одеялом и тихонечко улеглась рядом.
И утром не последовало скандала. Хоть Андрей его с содроганием ожидал. Около полудня она засобиралась.
– Ты куда? – спросил Андрей, мучавшийся, как раскаявшийся, но избежавший возмездия преступник. Если бы она накричала, ему стало бы легче.
– Андрюшенька, – она закончила упаковывать сумку, – ты меня проводишь?
– Куда?!
– Я ложусь в больницу. – Кристина предостерегающе подняла руку. – Ненадолго. Дня на три. Может быть, на неделю. На обследование.
– Какое обследование?
– Гинекологическое. Не беспокойся. Все нормально.
– А почему ты мне не сказала?
– Я хотела… вчера. Мне позвонили из больницы. Там место освободилось. Но… Ты бы меня не услышал…
Они неожиданно быстро добрались на Татарку, хотя и ехали с тремя пересадками. В больнице их, как водится, пустили по кругу: регистратура-ординаторская-приемный покой. Вверх-вниз по этажам и туда-сюда коридорами.
– То, что с тобой, не опасно? – жалобно спросил Андрей. Сама атмосфера больницы действовала на него удручающе. На лицах боль и страх, в воздухе запах лекарств и хлора, крашенные стены, белые халаты.
– Ничего серьезного. – Она погладила его по щеке. – А ты, оказывается, трусишка. – Вид перепуганного Андрея даже поднял ей настроение – раз переживает, значит любит, а именно этот вопрос не шел у нее из головы последнее время. – Трусишка? Зайка серенький?
Андрей замотал головой:
– Знаешь, у деда в Дубечках овчарка была. Здоровенная. Лапы – во… – Андрей максимально развел указательный и большой пальцы, чтобы наглядно продемонстрировать мощь тех лап из прошлого. – Лапищи! Такой пес мировой. Джеком звали. Батя его щенком с Целины привез… Он вечно какую-то живность подбирал.
– А что твой отец на Целине делал?
– Подымал, ясное дело. Как в книге. В «Поднятой Целине».
Это в той, что Брежнев написал? [24] – приподняла бровь Кристина.
24
Кристина ошиблась. Творение Генерального Секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева (1907–1982) называлось просто «Целина». За свою знаменитую в свое время трилогию («Малая Земля», «Возрождение», «Целина») он даже получил Государственную премию СССР. Книгу изъяли из школьной программы после смерти генсека, поэтому Андрей, учившийся позже, ее уже не застал
Не знаю никакого Брежнева. «Поднятую Целину» написал Шолохов. [25] Даю гарантию национального банка.
– ЕСЛИ НАШЕГО, ТО НЕ НАДО!
– А что, Брежнев тоже что-то писал? М-ц, М-ц… – Андрей свел брови и смачно чавкнул.
– Ну, здравствуйте?! «Целину», и эту… как ее?… «Малую Землю»… Мы же в школе проходили. Ты что, на Луне учился?
– Ничего я такого не проходил.
– Ну конечно. – Она хлопнула себя по лбу. – Ты же малолетка, Андрюшенька. Как же я сразу не подумала. Когда Брежнев стоял у руля, его книги считались гениальными. А как только умер, о них сразу забыли…
25
Роман «Поднятая целина» (1932–1959), посвященный «успехам» коллективизации на Дону, принадлежит перу Михаила Александровича Шолохова (1905–1984), советского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе (1965) за роман «Тихий Дон» (1928–1929), который и принес ему мировую известность
– Отсюда мораль, – глубокомысленно изрек Бандура, – не пробуйте пера президентами. Пробуйте экс-президентами.
– Эксов читать никто не станет. Ничего-то ты не понимаешь.
Мимо проплыл доктор, на секунду задержавшись подле них:
– Вы Кристина Бонасюк? Мне Вадим Юрьевич звонил… по Вашему поводу.
– Я…
– Очень хорошо. – Кивнув, доктор поплыл дальше.
– Что за петух неумный? – зашипел Бандура. – Вот дать бы ему по шапочке, чтобы голова в трусы провалилась!
– Т-с… – Кристина прижала палец к губам. – Это же заведующий отделением. Не психуй. Я здесь по блату, еще в августе курс лечения проходила. Сейчас нужно повторить. Или ты уже забыл, что собирался завести семью?
– Ничего я не забывал.
– Вот и хорошо, милый. Лучше про собаку доскажи.
– Классная была псина. Джек. – Андрей улыбнулся, возвращаясь к воспоминаниям детства. – Джек… Лучшего пса я не знаю… – Андрей осекся, – если не считать Гримо, конечно. Хотя, Гримо, как ни верти, был все-таки собакой Атасова. Так вот. Джек ничего и никого не боялся. Кроме ветеринаров. Он, еще в щенячестве, бок распорол. Дед в райцентр ездил, зашивать. И, с тех пор, как он где белый халат видел, так у него от страха ноги подкашивались.