Будущего.net
Шрифт:
— Клонирование запрещено!
— Ну, ты ж из Управления, вы там себя выше законов ставите.
— Даже мы не имеем на это права.
— Вот я и говорю — присматривались.
— Ты хочешь сказать, кто-то этим все же занимается?
— Вот именно.
— Почему я до сих пор слушаю всю эту ересь?! — наконец не выдержал Волк. — Вы у психиатра наблюдаться не пробовали?! Несете тут какую-то ахинею… северное полушарие, клонирование, трубы с липучкой… За идиота меня держите?! «Беретту», наверное, в музее сперли и хотите доказать, что это…
— Что это что? — Ефимыч достал из кармана еще один пистолет.
Положив свое оружие на стол, он молча указал пальцем на
— Видишь?
— Да. — Володя сглотнул, но впустую — в горле пересохло.
— Теперь твоя…
Ефимыч приложил счетчик к пистолету Волка. Он тоже «звенел». Не слишком сильно, почти безвредно, однако совершенно отчетливо. В музее радиоактивные штучки хранить бы не стали. Да и откуда им было там взяться? Даже если это оружие доисторических миротворцев из армии Джеймса Кука, оно не могло «звенеть». Достоверно известно, что легендарный капитан никогда не заплывал в радиоактивное северное полушарие. Он храбро сражался во время Африканской кампании и дошел с десантом до Киншасы — крайней северной точки пустынного континента. Он штурмовал Мадагаскар и подавлял мятеж на Яве. Воевал он и в Америке, и у берегов Новой Зеландии, но никогда не покидал южного полушария… А после падения режима в Рио-де-Жанейро и подписания мирного договора между севером и югом Америки, когда победившая коалиция Буэнос-Айреса заключила соглашение с Веллингтоном и взялась за освоение Австралии, капитану Джеймсу предложили возглавить эту историческую миссию. А когда на будущем главном континенте мира выросли первые города, великий капитан загадочно исчез. Поговаривали, что ему отомстили мадагаскарцы, выкрав ночью из дома в Мельбурне и утопив в заливе Порт-Филлип. В общем, он так и не успел побывать «за пределом смерти при жизни», как называли страшные северные воды и континенты историки и поэты. А уж если туда не сподобился заглянуть такой отчаянный человек, значит, нечего там было делать и простым смертным. Да и к чему рисковать, когда земли полно и по эту сторону экватора? Бывало, конечно, находились отчаянные головы, которым разум был не указ, но никто из них обратно так и не вернулся.
И вот перед Волком лежали два предмета, ровесники Джеймса Кука, но, в отличие от капитана, пока еще пригодные к применению. Предметы наверняка тщательно дезактивированные и тем не менее слегка «звенящие». То есть сила облучения была очень высокой. Могли, получив такую дозу радиации, выжить люди? Наверняка нет. Кто же привез эти реликвии в Сидней? Вернее, кто и зачем сначала увез их на север, а затем кто и зачем их вернул?
Загадок с каждой минутой становилось все больше, и это Волку окончательно разонравилось. Он чувствовал, что, если не узнает все и желательно в ближайшие четверть часа, у него от вопросов просто лопнет голова.
Володя резко схватил оба пистолета и, как это делал Ефимыч, сдвинул флажки предохранителей.
— Немедленно к Новаку!
— Кончай чудить. — Бородач даже не повел бровью. — Облава кругом, сколько тебе можно талдычить?
— А катакомбы под старым кладбищем? — Волк посмотрел на Ефимыча с укором. — Зубаревка разве не на его месте построена?
— А ты откуда знаешь? — Бородач и Ник переглянулись.
— А как ты клона от оригинала отличаешь?
— Этого не расскажешь, это как верховое чутье у собаки…
— Вот и у меня чутье. — Володя вернул бородачу его пистолет. — Только не на клонов, а на интонации, слова и детали. Вы сами мне все рассказали. Это дедукцией по-научному называется.
— «Болтун — считай, предатель», так это называется, — Ефимыч в сердцах отвесил племяннику тяжелый подзатыльник. — Шагай вперед, трепло!
— А что я сказал?!
— А то. — Бородач кивнул Линде. — Ты идешь?
— Что я на кладбище забыла? — Девица сунула в рот свежую жвачку. — Мне и тут не боредно будет. Можно, я из вашего хоума по стазикам драйвану?
Студент недовольно покачал головой. Волк задумался. Ефимыч же ответил на вопрос, будто и сам всю жизнь говорил на птичьем языке любителей мыслеэфирной наркоты.
— Только на платники не лезь и с мыслеподдержкой не переборщи. А то вернемся, а ты на мокром матрасе в коме валяешься. Без мозгов.
— Меня так уже вставляло…
— Заметно…
— Ну… — Линда махнула рукой и надула пузырь. — На одном бразильском экстази-портале. Ничего страшного. Ну, зависла маленько. Потом бригада из «М-4» приехала — отключили, откачали…
— И сослали из Сиднея в Черный, — закончил Ефимыч. — Учти, тут тебя некому будет откачивать.
— Учту. — Линда сделала пальчиками «пока» и плюхнулась в кресло.
— В путь, — обернулся к спутникам бородатый страж саркофага. — Колька, шуруй вперед, светить будешь. Лейтенант, если чего увидишь, сразу не стреляй. Даже если страшно станет. Только по моей команде. Понял?
— Не маленький…
— Понял, я спрашиваю? — От былого благодушия Ефимыча не осталось и следа. Видимо, поход в катакомбы был серьезным мероприятием даже для него.
— Понял…
Когда их шаги стихли в глубине тоннеля и тяжелая автоматическая дверь начала медленно закрываться, Линда открыла глаза, переключила коннект-серьгу и, прислушиваясь, надула очередной пузырь…
А когда до плотного закрытия потайной двери оставалось несколько сантиметров, кто-то вставил в щель между створкой и косяком ножку легкого, но прочного стула…
…Света от ручного фонаря было вполне достаточно. Ник шел уверенно, словно бродить по катакомбам было его ежедневным занятием. Никакой липучки в сухих и просторных тоннелях действительно не обнаружилось. Здесь валялся мусор, шуршали невидимые мелкие обитатели, кое-где поперек тоннеля лежали железные остовы каких-то механизмов или машин, но ничего странного не встречалось. Чего опасался Ефимыч, пока понять было сложно. Не крыс же?
— Замри, — приказал бородач. — Колька, не слышал, что ли? Стой, сейчас начнется.
Студент притормозил и вытянул вперед руку с фонарем, словно пытаясь рассмотреть что-то в перспективе тоннеля. Волк не стал уточнять, что должно начаться, а просто остановился, озираясь по сторонам.
Древние бетонные стены вдруг оплыли восковыми потеками, сквозь серый бетон проступила кирпичная кладка, а под потолком зажглись тонкие нити неоновых ламп. Впрочем, светили они недолго, Володя даже не успел толком осмотреться. Подземелье снова погрузилось во тьму.
— Сегодня пронесло. — Ник облегченно выдохнул и опустил фонарь к полу.
— Что это было?
— Ты же все равно не веришь нашим бредням. — Студент усмехнулся и сделал пару осторожных шагов. — Ефимыч, впереди черные лампы.
— Сам вижу. — Бородач был недоволен.
Володя попытался рассмотреть упомянутые лампы, но не увидел ничего, кроме темноты. Как будто его лишили коннект-серьги и засунули в ящик. Волк потрогал ухо. Серьга была на месте, но никаких подсказок от местных аналогов «М-4» в голову не приходило. И вообще, сознание было практически свободным от мысленной шелухи, такой удобной и нужной в Сиднее и даже просто на поверхности.