Будущего.net
Шрифт:
Разведгруппа Четвертого Ударного Флота. Бухта Илья-Гранди, побережье Бразилии. Командир капитан-лейтенант Росси А.
…В бухте наблюдается сосредоточение крупных флотских сил. На внешнем рейде встали на якорь авианосец „Нимитц“ и четыре ракетных крейсера ВМС Бразилии. Охрану якорной стоянки и входа в бухту осуществляют совместные патрули бразильских пограничных кораблей и американских торпедных катеров. По данным радиоперехвата, на подходе эскадра ракетных кораблей ВМС Великобритании, группа из четырех малых крейсеров ВМС Китая и эскадра русских ударных подлодок. Концентрация крупных сил противника на главном направлении позволяет сделать вывод о готовящемся ударе по крупным центрам эвакуации ЦС: в первую очередь — по Буэнос-Айресу, Монтевидео и Map-дель-Плата. Также имеются данные о концентрации сухопутных войск на границе с Аргентиной в районе городов Итака и Уругваяна и на границе с Уругваем в районе Куараи и Сантана-ду-Ливрамен-ту…
Штаб Первой Десантной Армии, г. Мар-дель-Плата, Аргентина. Начальник штаба генерал Н. Койву.
…Докладываю о прибытии группы
Из дневника И. Самохвалова: «…Нас приняли в специальный отряд „Сирена“. В задачи подразделения входит разведывательно-диверсионная деятельность. Пока ничего такого мы не делали, но тренировки очень и очень серьезные. Даже рота обеспечения каждый день занимается на полосе препятствий, в тире и на специальных площадках, где инструкторы учат нас подрывному делу и тактике. Волкова и Ефимыча я почти не вижу. Они пропадают на побережье вместе с солдатами боевых групп. Ведь основная угроза лагерям Центра Спасения исходит именно с той стороны, с моря. Народ поговаривает, что в Рио собирается армада из остатков разных флотов, в том числе и русского, чтобы уничтожить флот ЦС, а затем, при поддержке сухопутных сил, разгромить центроспасовские лагеря в Аргентине и Уругвае. Чем не угодили спасатели этим обанкротившимся милитаристам — непонятно. Тем, что пытаются построить на пепелище новый мир? Что в этом плохого? Информационная служба ЦС считает, что и „натовцы“, да и наши просто пытаются вернуть себе утерянный статус. Ведь еще месяц назад они были гражданами сверхдержав, в их руках была судьба всего мира, они могли навязывать всем подряд свои демократические ценности. А теперь это кучка растерянных людей, владеющих жалкими остатками былой военной мощи. У них даже ядерных зарядов почти не осталось. Да и обычного арсенала хватит на пару серьезных баталий, не больше. Вот они и пытаются самоутвердиться. Но вряд ли у них это получится. Судя по масштабам эвакуации, спасатели давно готовились к такому развитию событий после дня „Д“ (так здесь называют день катастрофы). У них на все есть четкие планы и алгоритмы. А еще на их стороне большинство южных стран. В первую очередь Аргентина, Уругвай, Чили, Австралия и Новая Зеландия. Я, честно говоря, всегда считал, что австралийцы не смогут выступить против американцев и англичан, но получилось наоборот. Видимо, ЦС имеет серьезное влияние на малом континенте.
А еще ярким доказательством превосходства политики спасателей служит то, что в портах ежедневно швартуются все новые и новые суда, а на постоянных и временных (приспособленных для дезактивации) аэродромах садятся самолеты. Из всех стран, без разбора. Знакомый начальник доков рассказал мне, как из любопытства спрашивал у капитанов, почему они пришли именно сюда. Все отвечают практически одинаково. В сейфе лежали конверты на случай войны, и во всех были указаны десять пунктов „гарантированного спасения“ (прямо так и написано). Исходя из местоположения судна в момент катастрофы предлагалось следовать в ближайший. Я не запомнил все названия, но это были в основном аргентинские и австралийские порты. Как о центроспасовских аэродромах узнали те, кто эвакуировался по воздуху, я не знаю, но, наверное, тоже не из афиш.
В общем, жизнь не дает скучать или расслабляться. Утром тренировки, днем работа, вечером общественные поручения и час-два на личные дела, ночью — сон или дежурство. Ритм изматывающий, но дело того стоит. Иногда на склад, где я служу днем, приходит Анна, и мы обмениваемся новостями. Чаще всего это слухи и умозрительные выводы. Народу в городе и пригородных поселениях очень много. Но почти никаких внутренних конфликтов не возникает. Был один инцидент с экипажем португальского судна, рыбаков приняли за бразильских шпионов, но Внутренняя служба быстро все утрясла. С местными жителями тоже наладилось почти полное взаимопонимание, потому что они обеспечиваются всем необходимым по нашим же нормам. А это довольно солидно. Даже те, кто эвакуирован из ранее благополучных и богатых стран, говорят, что не ожидали такого уровня обеспечения. Каждому выдается два огромных мешка стандартного снаряжения и одежды. В этих „комплектах беженца“ предусмотрено все необходимое, от нижнего белья до индивидуальной аптечки с лекарствами именно от тех заболеваний, которыми страдают конкретные люди. Правда, среди эвакуированных таких немного. Зато полно среди аборигенов. Кроме того, местные могут посещать наши больницы, школы и пункты питания, которые по вечерам, после ужина, зачастую не закрываются, а работают как клубы. Конечно, клубы очень условные, без крепких напитков, но пиво там подают. По литру на грудь.
А еще вместе с людьми корабли привозят тонны продовольствия. И это тоже повод для укрепления дружбы с бедными в основной массе аборигенами.
Поначалу к завезенным продуктам местные относились с недоверием, но, уяснив, что радиационный контроль в порту не пропускает ни единого грамма зараженного груза, они успокоились и теперь очень довольны. Единственное, что им непонятно и, как мне кажется, их раздражает, это система распределения. С самого начала иммиграции и по сей день на складах и причалах не было ни одного случая хищения или ошибочной выдачи „комплектов“, утвари или продуктов. Как можно заведовать таким богатством и не воровать, у местных в голове не укладывается. Я, если честно, тоже не сразу понял, почему это происходит. Ведь при самой
Кстати, Анна на эту тему разговаривать не захотела. Ее верность спасателям безупречна. Впрочем, я замечал это и раньше. В отличие от хитроватого Ефимыча или Волкова, вечно ищущего ответы на непонятные вопросы, она всегда была целиком и полностью на стороне „цэсовцев“.
В общем, вокруг много и удивительного, и странного: все эти лагеря среди джунглей, люди, ставшие в одночасье совсем другими… А-а, забыл главное — вся восточная окраина города обнесена забором и оцеплена. По официальной версии, там хранятся ядерные боеприпасы — у ЦС, в отличие от Коалиции, кое-какой запас боеголовок остался — но мне почему-то не верится. Я точно знаю, что одно стратегическое хранилище есть в десяти километрах к западу от города, а еще два на севере, километрах в двадцати и в тридцати. И все они подземные, хорошо замаскированные. Зачем строить четвертое, прямо в городе, огораживать его и вообще делать все возможное, чтобы народ в обязательном порядке хотя бы разок из любопытства пытался на него взглянуть? Для дезинформации вражеской разведки? Но ведь бразильцы и „натовцы“ не дураки. На такую откровенную липу они не клюнут. Значит, это не склад. Тогда что? Уж не тот ли „выпрямитель извилин“, с помощью которого все вокруг превращаются в почти добропорядочных граждан? Я тут мельком слышал, как один связист упоминает аббревиатуру, только никак не мог понять, что она обозначает. „НБЭМП“. Я и сейчас не понимаю ее смысла, но почему-то мне кажется, что она имеет отношение к этой огороженной зоне. Почему? Загадка. Впрочем, одна из многих. Осмыслить все — не хватит ни времени, ни сил, а значит, надо просто подождать. Заканчивается всего лишь первый месяц новой жизни. В конце концов все обязательно прояснится…»
…Володя выбрался на берег первым. Он сбросил на песок акваланг и почти снял гидрокостюм, когда над поверхностью воды показались головы других бойцов. Подполковник Майер взглянул на часы.
— Неплохо, Волков. Только зачет ставится по последнему.
— Если первый не будет задавать темп, последний придет позже. — Володя наконец избавился от резиновой амуниции и натянул легкий комбинезон.
— Верно. — На лице Майера, как всегда, не дрогнул ни один мускул. Было непонятно, действительно он согласен с аргументом или комментирует какие-то свои мысли. — Завтра будем отрабатывать действия в группе при захвате плацдарма. Учти, будет важен одновременный выход.
— Учту. — Волк усмехнулся.
Подполковник был прав, одиночки сражения не выигрывают, даже в играх им требуется прикрытие, но и без реального лидера группа не может действовать с полной отдачей. Командир должен быть не только самым грамотным, смекалистым и умелым, он обязан быть сильным и надежным. А еще в нем должно быть что-то немного сверхъестественное, недоступное обычным воинам. Какой-то иной, более высокий уровень, класс. Бойцы должны верить в командира как в бога. Ежу понятно, что обычный заплыв на скорость в полном снаряжении и боевое упражнение вроде высадки или штурма с ходу — это разные вещи. В первом случае каждый должен показать командирам, на что способен, и доказать им и себе, что готов к настоящей работе, во втором — закрепляется тактика. Так что Майер должен был хвалить командира спецгруппы Волкова, а не упрекать его в излишней ретивости. Впрочем, «неплохо» от этого истукана, пожалуй, и есть высшая похвала. Володя упаковал снаряжение и забросил тяжелый мешок и баллоны на тележку транспортера. После тяжелого заплыва хотелось бросить туда же и оружие, но его полагалось сдавать в «оружейку» лично. Лейтенант приладил на плечо автомат для подводной стрельбы и застегнул ремень с подсумками, в которых лежала пара магазинов, полных необычных патронов — пуля была длиной с карандаш, и четыре миниатюрные мины, каждая не больше обычной гранаты. В дополнение к этому снаряжению полагался нож и бесшумный пистолет уже знакомой Волку конструкции. Таскать все это железо было не тяжело, но какой в этом смысл? Некоторые армейские правила Володя понимал с трудом. Почему нельзя сдать оружие прямо на берегу, зачем непременно тащить его, тратя последние силы, в казарму?
Группа уложила снаряжение, обвешалась оружием, построилась и, выслушав короткую речь Майера («Неплохо, отдыхайте…»), побрела в сторону казарм. Подполковник уехал туда на транспортере.
Примерно на полпути щелкнул болтавшийся на шее у Волка обруч с герметичным микрофоном и динамиком. Володя прижал динамик к уху.
— Вован, стой, чтоб лишние калории не тратить. Вводная из штаба поступила…
— Ефимыч, какие, к черту, вводные, мы только после «десятки». Ни рук, ни ног…
— Приказы штаба не обсуждаются. Сворачивай к причалу и жди меня.