Буканьер его величества
Шрифт:
Он вовремя сдержался и не произнес слов, которые готовы были сорваться с его уст: «Неужто вы хотите сказать, что я расстроил вас только потому, что моя нежность показалась вам притворством?»
— Вы собирались что-то добавить? — спросила девушка.
— Да, но об этом лучше промолчать.
— Но если вы скажете, — настаивала она уже более мягко, — быть может, тогда нам удастся понять правду и друг друга?
— Бывает правда, которую лучше не знать, — она как плод с древа познания добра и зла.
— Но ведь мы с вами не в
— Как раз в этом-то я и не уверен. Еще никогда прежде не был я так близок к вратам рая, как в последние дни.
Наступила тишина, она длилась так долго, что де Берни стал опасаться, уж не оскорбил ли он девушку всерьез. Но, глядя на белый прибрежный песок, сверкающие воды лагуны и на черный силуэт «Кентавра», она как бы невзначай спросила:
— Господин де Берни, в вашем раю тоже принято играть роли?
На сей раз он понял как никогда, что имела в виду девушка. Ей хотелось получить от него откровенное признание — вряд ли подобное желание можно было выразить более понятными словами. Наконец, проведя рукой по. влажному лбу, он неторопливо и тихо ответил:
— Поймите, Присцилла, я могу быть спасен лишь в том случае, если сумею ограничивать свои желания.
— Значит, вы думаете только о себе?
— Быть может, как раз только в этом я и не ощущаю себя эгоистом.
Между ними снова воцарилась тишина — безнадежная для нее и мучительная для него. Затем, следуя чисто женской логике, мисс Присцилла вернулась к тому, с чего начала:
— Значит, сегодня вы не играли? Да?
Голос девушки звучал ласково.
— Но разве могло быть иначе? Я — это я, а вы — это вы. Единственный мост, которым судьба может нас соединить, — притворство.
— Судьба — может быть. Но вы… вы же не строите мостов?
Де Берни ответил строго:
— Вряд ли найдется такой мост, который выдержит мою поступь. Слишком тяжкий груз ношу я на себе.
— Но разве вы не можете избавиться от него хотя бы частично?
— А разве человек может избавиться от своего прошлого? От своей натуры? Все это теперь давит на мои плечи непосильным бременем.
Девушка медленно покачала головой и прильнула ближе к нему.
— Ваша натура не такая уж и обременительная. Я успела ее изучить. А прошлое… Что такое прошлое?
— Настоящее наследие, то, что мы имеем в настоящем. Оно — частица нас самих.
Мисс Присцилла вздохнула:
— Какой же вы упрямый! А вам не кажется, что ваша смиренность не что иное, как разновидность гордости?
— Гордости? — как бы возражая ей, переспросил де Берни и, помолчав немного, наконец сказал: — Быть может, вы и правы… Я оттого горд и упрям, что хочу сохранить в себе хоть немного чести, чтобы быть достойным той призрачной надежды, которую вы на меня возлагаете.
— А что, если надежда эта не призрачна? — мягко спросила она.
— Она должна быть таковой, — решительно ответил француз и слегка отстранился от нее, чтобы избежать соприкосновения
— Шарль! — вдруг произнесла мисс Присцилла и положила свою руку на руку француза.
Его пальцы сомкнулись, и он крепко пожал ее маленькую ручку. Потом, не отпуская ее, он встал и поднял девушку.
— Я буду помнить вас, Присцилла, я никогда не забуду вас и уверяю, это воспоминание всегда будет облегчать мне душу. Все, что вы дали мне, я сохраню как бесценное сокровище до конца моих дней. Но не давайте мне больше ничего, не надо!
— А что, если я очень хочу дать вам нечто большее? — спросила она, с трудом владея голосом.
Его строгий ответ последовал тотчас же:
— Моя гордость не выдержит столько даров. Вы — это вы, а я — это я. Подумайте над тем, что это означает: кто такая вы и кто я. Доброй ночи, дорогая Присцилла.
Он поднес руку девушки к губам и поцеловал. Потом, приподняв край портьеры, сказал:
— Завтра все это покажется вам добрым сном, который мы видели вдвоем: я — под звездным небом, а вы — на вашем ложе в скромном доме, куда я вынужден вас проводить.
Она еще долго стояла рядом с де Берни, затем кивнула и, не сказав ни слова, вошла в хижину.
На другое утро, поскольку Пьер, как всегда, отсутствовал, де Берни взялся помочь мисс Присцилле приготовить завтрак; он вел себя сдержанно — как бы в подтверждение того, что их ночной разговор и вправду был всего лишь сон. Зато девушка, несмотря на бледный, усталый вид, старалась держаться по обыкновению весело и непринужденно. Она опять принялась сетовать на отсутствие Пьера, а де Берни, как обычно, пытался уйти от расспросов.
Завтрак закончился, но ни о каком фехтовании в тот день не могло быть и речи. После давешних событий де Берни и майор договорились впредь покидать лагерь только поодиночке.
Де Берни отправился на северную оконечность острова посмотреть, как движутся ремонтные работы. Буканьеры заканчивали смолить корпус. И на следующий день, по их словам, они должны были приступить к смазыванию киля, после чего корабль будет готов к спуску на воду.
Де Берни шутил и подбадривал пиратов, напоминая им о золотом дожде, который вскоре посыплется на их головы. Он все еще разговаривал с ними, когда откуда ни возьмись появился Лич.
Капитан был явно не в духе и принялся поносить своих людей. Ремонт и без того, мол, затянулся, а они стоят тут и развесив уши слушают какие-то дурацкие байки. И, бросив на де Берни недобрый взгляд, он попросил его, вместо того чтобы отвлекать матросов от работы, заняться другим делом.