Букет белых роз
Шрифт:
…князь Андрей Болконский… разговор о Наполеоне… Москва… дом графа Ростова… новое завещание Безухова… русская армия участвует в походе союзных стран против Наполеона…
Страница загнулась. Я попытался уровнять угол пожелтевшей страницы.
…заключение перемирия с французским маршалом… пропажа кошелька с деньгами у Василия Денисова… ранение Ростова… встреча с Борисом Дубецким…
Ворвавшийся в дом ветер сам перелистывал шуршащие страницы. Раскатистые звуки грома после яркой вспышки пронзили
— Ты здесь, Игрок под засекреченным номером. Ты на земле. Почему не выполняешь мои задачи? Не боишься проиграть в Финале?
Не дают, чёрт подери, почитать!
— Когда же эта Игра Искусства закончится? Мне надоело быть её участником! И знаешь что, Владелец, засунь себе эту игру кое-куда!
— Фи, Алая Актриса, что за выражение! Как ты стал груб за это время. А вот попробуй вернуться. И ты увидишь, как в тебе ни капли воли не осталось.
— Сволочь… — процедил я, стараясь сосредоточиться на книге. — Что тебе надо?
— Я всего лишь на несколько минут. Погостить решил, посмотреть, как ты живёшь среди людей… И весьма недурно. Ну что, попробуешь сыграть здесь?
— Только ради того, чтобы до Финала ты не влезал в мою жизнь…
Я откладываю книгу в сторону, встаю и делаю несколько шагов навстречу.
Оборачиваюсь. Ищу. Прислушиваюсь.
Открываю ящик, в котором звякнули столовые приборы, и ощущаю лезвие.
— Ведешь себя, как тот мальчишка, которого ты напугал. Ты ничего этим не добьешься. Ты даже вернуться в Департамент не можешь.
Шепчу одними губами проклятия, закрываю и открываю глаза. Долго верчу нож в руке, как в день похорон невесты.
— Лишь ради забавы, давай, постарайся открыть портал.
Я веду ножом по воздуху, как по натянутой ткани. Не рвется. Сконцетрировал всю силу мысли. Нет. Но несколько минут потом тщился разрезать воздух. Я знаю, что нарастающая воронка не появится.
— Ты так ослаб в ожидании той девушки. Может, её надо было сразу уничтожить?
— Хватит говорить так о ней. Мне до рвоты противно. Обвинять простую смертную, которая никогда не желала мне зла?
Я… дышал…
Дышал, словно в нехватке кислорода. Слова Хозяина, как губительный яд.
— Она здесь не при чём. Дементьева всего лишь… — Мне не нашлось, что сказать дальше.
— Ты сам в этом уверен? Не обманывай себя.
Сердце стучит. Я прикрываю веки. Нож вперед. Вдох. Разворот. Выдох. Резкий поворот головой — пряди бьют по лицу. Изящный взмах ножом, как японским веером.
Часы остановились. За открытыми окнами ливень смывает остатки лета. Влажный воздух врывается в дом. Я безжалостно дрогнул на холоде. По венам течет ледяная кровь.
— Скучно с тобой… Слабовато. Надеюсь, во время Финальной Игры ты будешь полностью готов.
Сжимаю рукоять, с дрожью целясь в невидимые стены. Тьма смеется. Борюсь до последнего. Я пытался вернуть себя. Глупо, но пытался!
Крепко сжатый в руке нож — вдоль по груди. По воздуху. По ладони. По щеке. Как никому непонятный ритуал.
Нужна Коса Смерти. Нужна моя бензопила! Именно моя!
Слышу ухмыление.
— Ещё увидимся, Игрок! Жаль, что ты не играешь роль, которая тебе была задана. А надо бы…
Я остался один. В окнах, вперемешку с дождем, снова сверкает гостья из поднебесья. Снова рокот.
Нож брошен обратно в ящик. На ощупь найдя в стенке выключатель, я одним щелчком пустил в ход электричество.
Снова скука, снова громадный поток предложений и диалогов.
…Шеграбенское сражение… военный совет… очередная утренняя бойня… Слова Наполеона: «Вот прекрасная смерть!»
И это лишь первый том. Лишь начало.
Юлия
Предыдущий день оставил в сердце чёрное пятно.
Его не смоешь временем-водой.
Тогда вовсе духу не хватало покинуть спящего Алана, сжимая его руку.
Всю ночь я с трудом перебарывала припадок сна. Но в шестом часу утра крадучись вернулась в свою пустую квартиру, смыла с лица усталость и ни свет ни заря направила шаги в Департамент, где в фойе, натянув улыбку, встретила наставницу Шайни. И снова издергивалась.
Когда в коридоре мимо меня прошёл уже пришедший на службу Алан, я не могла не заметить его, и с пылающими щеками уткнулась в блокнот, якобы делая заметку. Жнец только вздохнул.
С той поры мы начали каждый день встречаться в этом месте, обмениваясь скупыми приветствиями. После работы невыносимый ритуал повторялся: мы вместе выходили из здания, прощались у квартир, бросив куда-то в сторону вполголоса: «До завтра…». И так продолжалось ещё несколько дней, словно наша дружба на половину раскололась.
Я ходила каждый день тише воды, ниже травы.
Со временем я не могла смириться с пребыванием в другом мире, радикально вырывая из сердца все обязанности и задачи. Но только не замечала, что хожу из угла в угол у всех сотрудниц на виду.
— Не мельтешись! — не выдержала Лана. — Тебе что, заняться больше нечем?
Мне осталось только, болезненно реагируя на каждое её язвительное слово, остановиться и процедить сквозь зубы:
— Есть чем.
«Ну же, Ти Спирс, хватит, появись!»
Подходя к Административному отделу, я привычно замедляла шаг.
— Алан! Могу ли я…? — хотела было спросить у пробегающего мимо жнеца.
Уловив произнесенное мною имя, он развернулся ко мне. Я обратилась к нему, как к последней инстанции, желая, чтобы жнец прочитал по взгляду, как я сильно прошу его о помощи.