Букет кактусов
Шрифт:
Это и в самом деле было нечто особенное! Настоящая «бомба» – если, конечно, не «утка». В четырнадцать сорок пять поступил звонок от женщины, которая сообщила, что сегодня в семь вечера на автостоянке у железнодорожного вокзала судье Эдуарду Михайловичу Колчину будет передана взятка в размере сорока тысяч долларов. Звонившая, разумеется, не назвала себя, но сказала, что ее информация абсолютно достоверна. Еще она сказала, что сделка, вероятнее всего, состоится в машине Колчина – сером «седане» номер 54-32 ВОР. Засечь звонок не удалось, звонили, конечно же, из уличного автомата.
Подполковник Худяков почувствовал, как в нем зашевелился охотничий инстинкт. Как когда-то в Афгане, перед атакой на «духов», засевших в ущелье.
Подполковник ослабил узел галстука и еще раз перечитал короткий – в пятнадцать строчек – рапорт. Нет, не похоже на «утку»! Профессиональный нюх говорил офицеру милиции, что этот странный, как бы искусственно вылепленный след – не ложный, что он приведет его к добыче. Как же долго он выслеживал ее! Хитрый, ушлый старый зверь все время ускользал из рук охотника, пользуясь несовершенством законов, благоволением высоких покровителей, безгласностью своих жертв, утративших веру в справедливость... Но это должно было когда-нибудь случиться!
Кто эта неизвестная женщина? Откуда узнала о том, что должно произойти сегодня вечером? Может быть, одна из тех, кому надоело мириться с диктатурой беззакония?.. Иван Худяков не знал этого. Но если бы он знал, что за этим анонимным звонком стоит большой бородатый человек по имени Иванов-Вано... Тогда резкие складки на лбу подполковника немного разгладились бы, а его усталые глаза потеплели бы. И он больше не сомневался бы – доверять или не доверять своему нюху.
Они знали друг друга. В те времена, когда они вместе служили закону, Вано был младше возрастом, но старше по чину и, конечно, по статусу своей «конторы». Несмотря на все эти различия, они были очень близки. Они и теперь друг друга не забыли, хотя не виделись очень-очень давно. Они по-прежнему были рядом, потому что ни тот, ни другой с тех пор не запачкали своих рук подлостью.
Впрочем, само это выражение – «чистые руки» – было скорее из оборота Ивана Худякова. Вано сказал бы короче и проще: он человек.
Подполковник усмехнулся, но не потому, что вспомнил своего старого друга. Он подумал о том, что скажет ему завтра вернувшийся из командировки шеф управления, если он сегодня задержит с поличным судью Колчина. Вряд ли, однако, это будут слова благодарности...
Худяков подтянул узел галстука и нажал кнопку селектора.
– Марусева, Саблина, Корниенко – срочно ко мне!
Стоя у окошка в том крыле вокзала, где помещались билетные кассы, Александра видела забитую автомобилями привокзальную площадь как на ладони. Да вот беда, серому «седану» нашлось местечко лишь на самой окраине ряда, вдалеке от наблюдательного пункта, который заняла женщина в черном. А может быть, судья намеренно не хотел подъезжать ближе к центральному входу в роскошное старинное здание, чтоб не привлекать внимания.
Словом, всю финальную сцену этого трагифарса – сцену, разыгравшуюся стремительно и бурно, – главному режиссеру и сценаристу спектакля пришлось наблюдать как бы с галерки. Это ни в коей мере не устраивало Сашу, и она на чем свет стоит ругала «чертова медведя», категорически запретившего ей подходить ближе и вообще трогаться с места. Но ослушаться его не рискнула.
В шесть сорок девять судья Колчин – в длинном кашемировом пальто с поднятым воротником и шляпе, низко надвинутой на лоб, – быстрым шагом выдвинулся из темноты и тут же растворился в толпе у бокового входа, ведущего к камерам хранения. До встречи с мифической «Сюзанночкой» он должен был забрать из хранилища деньги вполне реальной Мариночки и убедиться, что с ними все в порядке.
Почти одновременно с этим из центральной «кулисы» вышел на сцену еще один персонаж: рыжая каланча в сапогах-ботфортах, доходящих ей почти до нижнего края свитера, который она, наверное, считала платьем. Проститутка окинула перспективу скучающим взглядом и двинулась вдоль длинного ряда машин, профессионально виляя задом. Никто не заподозрил бы, что ее интересует один-единственный и вполне конкретный «седан», но тем не менее она уверенно направилась именно к нему.
Как только деваха поравнялась с иномаркой судьи, она остановилась и пристально взглянула на номер. Потом девица открыла дверцу и нырнула на переднее сиденье. Представив себе реакцию Ашота Карапетяна, тень которого мелькнула возле машины секундой раньше, Саша мысленно пожалела его.
Кажется, путана еще не успела захлопнуть за собой дверцу, когда из боковой двери под неоновой вывеской «Камеры хранения» выскочил судья Колчин. Даже сквозь седое от грязи оконное стекло Александра видела, что с Эдуардом Михайловичем что-то неладно. Его шляпа сбилась на затылок, а руки, в которых по-прежнему не было никакой ноши, судорожно метались по лацканам пальто. Как безумный, судья озирался по сторонам, словно ища в толпе кого-то или что-то. Потом вытер ладонью лоб и со всех ног бросился к своей машине.
Конечно же, Александра знала причину судейского смятения – и гораздо лучше, чем сам Колчин! Бедного Эдуарда Михайловича ограбили. Ему не дали обещанную взятку. Ячейка автоматической камеры хранения под номером 1313 оказалась пуста.
Согбенная спина в кашемировом пальто быстро удалялась в сторону серого «седана», в котором в этот момент наверняка происходило нечто весьма интересное. Саша увидела, как Колчин сел на шоферское сиденье. В салоне загорелся свет, но тонированные стекла и расстояние мешали разглядеть что-либо внутри. А спустя несколько секунд машину окружили тени в камуфляжной форме.
Несколько зевак, оказавшихся в тот момент поблизости от серого «седана» номер 54-32 ВОР, стали свидетелями задержания двух мужчин и одной женщины. Разумеется, все трое шумно протестовали и заявляли о своих правах, но сопротивление оказал только один. Впрочем, оно было недолгим и успеха не имело. После того, как задержанных увезли, с места происшествия тихо отъехал бронированный «БМВ». Обстоятельства на сей раз оказались явно сильнее Ашота Карапетяна и его «секьюрити».
– Занавес! – сказала женщина в черном.
И отвернулась от пыльного окна.
22
Ничего не понимая, адвокат Елена Марковна Гольдштейн смотрела на записку, которую держала в руке. Собственно, это была даже не записка – скорее какой-то код. В первые мгновения Елене показалось, что на бумажке в клеточку изображены две пузатые заглавные буквы – «ВВ». Но потом, приглядевшись, она поняла, что это вовсе не буквы, а цифры: «1313». Черт побери, что сие могло означать?! Кому пришло в голову играть с ней в эти дурацкие шарады?..