Букет кактусов
Шрифт:
Хозяин кабинета пробормотал какое-то совсем уж непечатное словцо и загасил его еще одним шумным вздохом. Потянулся к селектору.
– Филимонова ко мне!
Услышав приглашение зайти к шефу, пресс-секретарь тоже подавил в себе тяжелый вздох. Он прекрасно знал, зачем его требует Старик, и предстоящее свидание с начальством не вызывало у него энтузиазма. Вячеслав Арнольдович Филимонов всегда был горазд чесать языком, но особым мужеством никогда не отличался.
Бывший «поручик» очень мало напоминал сейчас того жизнерадостного и непосредственного Филю, которого знала Саша Александрова. Из зеркала, в которое он заглянул прежде чем выскочить за дверь, на него посмотрел бледный конопатый субъект с каким-то отечным лицом и бегающими глазками, в дорогом, но мешковато сидящем костюме.
Филимонов торопливо пригладил расческой свои бесцветные волосы, схватил со стола блокнот и поспешил через приемную в чистилище.
– Вызывали, Михаил Петрович?
– Вызывал, вызывал. Садись...
Пресс-секретарь примостился на самом краешке стула, пристроил фирменный «омеговский» блокнотик на столе для «малых» совещаний.
– Да ты крепче садись, голубушка моя, а то еще свалишься. Я тебя сейчас бить буду.
– За что, Михаил Петрович?
– Он еще спрашивает! – Соколов грозно сдвинул очки на кончик носа. – Плохо работаешь, Филимонов! Ты вот это видел? Это видел?.. А это?..
Взяв в руку пачку газет, словно колоду карт, босс принялся по одной метать их через стол поникшему Славику.
– Михаил Петрович! Я же сам их вам на стол положил...
– Ах, скажите пожалуйста, он положил... Премного вам благодарен, господин Филимонов! – Шеф ернически наклонил свои очки. – Может, и мне в благодарность на тебя положить, а? В самый раз будет, по заслугам! Ты думаешь, я тебе за то плачу такие бабки, чтобы ты мне тут газетки раскладывал? Нет, голубушка моя, это и без тебя есть кому сделать. Референт разложит, да любая девчонка из приемной! Я тебе плачу за то, чтобы этих пасквилей вовсе не было, ты меня понял? Чтоб ни один борзописец на нас свою пасть не разевал, а писал что нам нужно и как нам нужно. Тебе ясно, Вячеслав Альфредович, или как там тебя?
Так и не дождавшись от подчиненного «понимания момента», Михаил Петрович снял очки и устало потер глаза.
– Плохо работаешь, Вячеслав. Очень плохо! Я пошел навстречу Евгению Евгеньевичу... Думал, с человеком, которого рекомендовал господин Кондрашов, мне не придется беспокоиться за наши связи с общественностью. Но, как видно, твой сокурсник, Жемчужников, который сделал тебе протекцию, оказался гораздо более толковым парнем, чем ты. Если ты даже своего бывшего дружка, этого Кулика-воробышка, не можешь утихомирить.
– Михаил Петрович, я не думаю...
– Это заметно, голубушка моя. Вижу, мне самому придется думать за тебя и говорить, что надо делать. Открывай блокнот, пиши. Первое: «устанавливать личные контакты с прессой». Написал? Второе: «устанавливать стойкие личные контакты с прессой»... Что ж ты остановился? Пиши, пиши, не стесняйся! Третье: «хорошо устанавливать стойкие личные контакты с прессой». Можно, конечно, добавить еще про всякие там брифинги, пресс-релизы и прочую дребедень, которой ты занимаешься, но для успеха вполне достаточно этих трех пунктов. Ты все понял?
– Понял, Михаил Петрович. Я свободен?
– Погоди, торопыга! Так просто тебе не улизнуть. А про эту беллетристику ты забыл? – Соколов кивнул на газеты. – Видел, что сочинил твой приятель Кулик? Прочти-ка.
– Да читал я, Михаил Петрович...
– Что будем с этим делать?
– Что ж тут можно сделать, Михаил Петрович? Что написано, то написано. Ну-у... Давайте в суд подадим на него!
– Вот спасибо тебе, уважил! И за что же мы с тобой твоего дружка привлечем, позволь узнать? За то, что он перечислил, где мы с Эдуардом Колчиным работали вместе? Или за то, что потешается над нашими заслугами? Так за это ведь не сажают! Он же ни одного факта не переврал, стервец. И раскопал же, не поленился, мать твою... Умно пишет, гад, не подкопаешься. И вроде ничего такого особенного не сказал, а людишкам-то в башку вдолбил – сволочь этот Соколов, сволочь такая же, как взяточник Колчин!
– Шеф, вы только успокойтесь...
– С этим писакой из «Колокола» я сам разберусь. Вижу, он тебе не по зубам. Надо было еще раньше побеспокоиться, да вот... – добавил Старик, как бы размышляя вслух. – А ты вот что, Вячеслав. Подготовь-ка информацию во все газеты, ну там, на радио, телевидение – всюду, где нас полоскали и где еще могут полоскать. В том духе, что, мол, пресс-служба «Омега-банка» заявляет, что все попытки связать имя председателя совета директоров такого-то с именем задержанного правоохранительными органами по подозрению в получении взятки – подчеркни, что «по подозрению», вина еще не доказана! – с именем Колчина Э.М. является грубой инсинуацией и... Ну, еще что-нибудь сочини пострашнее, ты же у нас спец. Много не надо – на пол странички. И без эмоций, в сугубо деловом тоне. Усек?
– Все ясно, Михаил Петрович.
На пульте селекторной связи вспыхнул огонек.
– Михаил Петрович! – раздался голос секретарши. – К вам господин Кофи.
Босс подскочил в своем глубоком кресле.
– Да-да, просите! Можешь идти, Филимонов, – он отпустил подчиненного кивком роговых очков.
«Бог ты мой! Это еще что такое?» – подумал пресс-секретарь, столкнувшись в дверях с высоким негром, который одарил его белозубой улыбкой. По сравнению с темно-серой в полоску «двойкой» африканца, дополненной безупречно черным жилетом и жемчужным с «искрой» галстуком, собственный костюм показался Славику купленным в подвальчике «секонд хенда» после уценки. Впрочем, причина была, скорее всего, не в самом костюме, а в том, как этот парень нес его на себе.
– Кто? – одними глазами спросил Филимонов у секретарши, когда за иностранцем закрылась дубовая дверь графской гостиной.
– Итальянский бизнесмен, – громким шепотом ответила девушка. – Крутой – страх! Говорят, сын «макаронного короля» Джованни Мазино, или что-то в этом роде. «Мазино индустрик», знаешь? Собираются строить у нас свои заводы.
Пресс-секретарь уважительно выпятил нижнюю губу.
– А-а... Тогда это не он. Показалось... Эти черномазые все на одно лицо.
С этого дня господин Рэймонд Кофи стал своим человеком в «Омега-банке». Он сразу понравился председателю совета директоров, и не без взаимности. Можно сказать, это была любовь с первого взгляда. Правда, далеко не бескорыстная, у обоих были свои причины для дружеского чувства, но оба предпочитали о них умалчивать.
Обхаживая «мешок, набитый баксами», Михаил Петрович почти каждый день приглашал «своего друга Рэя» то на обед, то на ужин в самые элитные рестораны Воронска. Поил и кормил, знакомил с «представителями деловых кругов», подсовывал ему «прекрасных русских девушек», готовых к любым услугам. Рэй со свойственным ему артистизмом прикидывался шлангом: сорил деньгами, много пил и куражился, до пьяных слез восхищался Россией и ее людьми, чудесным городом Воронском, строил грандиозные проекты освоения черноземных просторов фирмой «Мазино индустрик» – само собой разумеется, что центральное место в этих планах отводилось «Омега-банку». Вот только девушками почему-то не интересовался. Угощал их, болтал с ними, танцевал, но на этом все и кончалось...