Букет кактусов
Шрифт:
Книга четвертая. Апокалипсис
30
Борис Феликсович с сомнением смотрел на бутылку виски «Блэк Джек». Ставить ее на стол или нет? С одной стороны, ему хотелось покорить свою гостью разнообразием закусок и выпивки, а с другой... С другой стороны – он боялся оскорбить крепким мужским напитком утонченный вкус женщины, которую сегодня – Борис был в этом уверен! – он назовет своею. До сих пор он не видел, чтобы Люба Вилниньш пила что-либо, кроме легких сухих вин. Правда, они и встречались-то всего четыре раза, считая тот первый вечер, и он по-прежнему не знал об этой девушке почти ничего. Но был почему-то уверен, она именно такая, какой он создал ее в своем воображении. Наверное, это и называется любовью.
Нет, пожалуй, виски не надо. Пусть будут мартини, который они пили в день их знакомства, розовое полусладкое итальянское вино и, конечно, шампанское. Люба говорила, что обожает «шипучку», но для нее нужен особый повод. Так вот, сегодня повод есть, и без шампанского с фруктами не обойтись. А если выставить «Блэк Джек», то он, чего доброго, сам назюзюкается от избытка чувств и от смущения, и Любочка подумает, что он заурядный алкаш. А Борис Феликсович был полон решимости сегодня вечером бросить к ногам этой женщины все, и ему было далеко не безразлично, что она о нем подумает. Вполне возможно, скоро у него не останется ничего и никого, кроме этой женщины...
Вот уже пятый день – после объяснения с тестем – Борис жил в каком-то подвешенном состоянии. Как бы между небом и землей. Его еще не сбросили с Олимпа, но уже вынесли, образно говоря, первое предупреждение, что он – кандидат на вылет. Но обижаться не на кого. Он прекрасно понимал, чем рискует, когда объявил Евгению Евгеньевичу, что не полетит в Англию за женой и вообще намерен развестись с Ларой, потому что полюбил другую женщину.
Подбрасывая на ладони плоский приятно побулькивающий груз, Жемчужников припомнил тот воскресный разговор, неприятный для обоих. Вернее, просто неприятным он был в самом начале, а потом так и вовсе принял какой-то странный оборот. Кстати, они тоже пили тогда «Блэк Джек» – любимый напиток его «благодетеля»...
Выслушав краткую речь Бориса, которую тот готовил целую неделю, тесть, против ожидания, не стал топать ногами и материться. Он некоторое время молча разглядывал своего зятя – с интересом и с оттенком жалости, как будто выискивал в нем симптомы какой-то новой, еще не известной болезни. Потом спокойным, даже дружелюбным тоном задал несколько вопросов. Кто, мол, такая, откуда выплыла, и насколько все это серьезно. Жемчужников не видел смысла скрывать правду и рассказал, что его избранница – та самая девушка, которая седьмого ноября была на приеме с негром, этим самым Кофи.
Услышав об этом, тесть поднял свои светлые брови.
– Хм. Ну что ж, как мужик я тебя понимаю, даже очень. Но как отец... – Он сокрушенно покачал головой. – И давно ты с ней закрутил?
– А я еще не закрутил, Евгений Евгеньевич, только собираюсь. Между нами пока ничего нет.
– Извини, не поверю. Не очень-то на тебя похоже, зятек. Ты кобель известный.
– Значит, я стал другим под влиянием сильного чувства. Что же касается серьеза... Неужели вы думаете, что я не взвесил все сто раз, прежде чем говорить об этом с вами? Для вас не секрет, что я никогда не любил Ларису – я имею в виду, по-настоящему. И женился на ней... ну, словом, потому что женился. Но сейчас все по-другому. Серьезнее некуда, Евгений Евгеньевич. Я не могу жить без Любы.
– Ну разумеется. Знакомая песня: я тоже был молодым, Боренька. Только ты ведь уже далеко не мальчик, чтобы жить по чувствам! Ну, а она-то что?
– Не знаю. Я пока ее не спрашивал. Мы не очень часто видимся. Главное – что я принял решение, а ее согласие – вопрос времени. Я добьюсь. Если бы я ей не нравился, она бы, наверное, не принимала мои ухаживания, правда?
Шеф, который расхаживал туда-сюда по мягкому ковру в своем домашнем кабинете, остановился прямо перед зятем, и интереса в его глазах стало еще больше.
– Прямо даже и не знаю, что тебе на это ответить, дорогой зятек. Вот уж не думал, честно говоря, что ты такой дурак, милый мой! Знает девчонку без году неделя, даже не переспал – если не врешь, конечно, – а уже все решил за двоих! Кто она такая вообще? Может, аферистка? Ты навел о ней справки?
Борис только усмехнулся, надо же – ляпнуть такое! «Аферистка»... Впрочем, шефа понять можно, в нем говорит обида за дочь.
– Нет, Евгений Евгеньевич, справки я не наводил. Мне это ни к чему. Любе двадцать пять лет. Отец латыш, мать русская. Закончила филфак в Риге – в некотором роде моя коллега. Вышла замуж за москвича, художника, но очень быстро развелась, не сошлись характерами. Работает референтом начальника какой-то коммерческой фирмы. Что вам еще?
– Какой фирмы?
– Черт, да какая разница?! Забыл название... Я люблю ее, понимаете?
– Да уж куда яснее! И даже то, что эта твоя Любовь якшается с черномазыми, тебя не останавливает?
– Боже мой! Да черномазых в Москве нынче больше, чем нас, аборигенов, попробуй-ка с ними не якшаться. А этот Рэймонд Кофи, к вашему сведению, педик, так что, когда Люба с ним, я ничего не теряю. Они просто приятели, познакомились на какой-то вечеринке.
– Хм... Это она тебе сказала, что он... того?
– Она. Да его же за версту видать, разве вы не заметили, шеф?
– Возможно, возможно... Между прочим, ты знаешь, что он учился в Воронском университете в одно время с тобой?
– Не-ет... Очень любопытно!
– Да, зятек. И даже на одном с тобой факультете – вот так-то. Закончил журфак в девяносто четвертом. А в девяносто седьмом уже всплыл в Москве как итальянский бизнесмен. Вот как надо уметь – учись, Борька!
– В девяносто четвертом?..
Борис был поражен. Значит, это все-таки тот самый негритенок. С ума сойти!
– А что тебя так удивило?
– Да нет, ничего... То-то мне сразу показалась знакомой его рожа! Да, теперь я его вспоминаю, кажется. Только... Вот странно! В те годы он совсем не производил впечатление гомика. Даже наоборот, я бы сказал.
Ему показалось, что тесть взглянул на него с каким-то особенным выражением.
– Вот как? А ну-ка, ну-ка, расскажи!
– Ах ты, Господи, дался он вам, этот ниггер! Ну, он, кажется, был влюблен в Шурку... Ту самую девушку, с которой у меня был роман и которую потом... Вы знаете эту историю. Они с ней учились на одном курсе. Только я никак не мог провести параллель между тем Рэем и этим Кофи.