Булавин (СИ, ч.1-2)

Сахаров Василий Иванович

Полковник Лоскут и Кондрат, обсуждали предложения турок недолго, и решили, что слова это только слова, и потому лезть к султану в друзья, пока не след. Турция не Россия, там расклады иные, и это мусульманское государство. Тем более, ага выдвигал некоторые условия. Казаки сами должны сделать шаг навстречу Османской империи, и только после этого, им будет оказана всемерное содействие войсками и поддержка золотом. Без этого, султан остается в стороне от дел на Дону и в России.

Верховодов Тихого Дона подобная позиция Ахмеда Третьего устраивала полностью, и их ответ султану был немногословен. Войско Донское, как независимое государство, намерено поддерживать с султаном

Ахмедом Третьим самые наилучшие добрососедские отношения и на этом пока все. Алей-ага ответ принял и, получив заверения Кондрата, что его пропустят в Азов, отправился на встречу с Толстым, а отряд атамана разделился на две части и тоже тронулся в путь-дорогу. Лоскут вернулся в Черкасск, а мы, во главе с Кондратом, скорым маршем помчались вслед за нашим войском, которое догнали только сегодня, уже за Усть-Медведицкой станицей.

Отец проехался вдоль пехотных бурлацких полков прошедших курс обучение по методикам и приемам полковника Ивана Павлова, и увиденным остался доволен. Бурлаки, многие из которых таковыми не являлись, как правило, крепкие мужики, в возрасте до сорока лет, шли хорошо, одеты были неплохо и в строю соблюдали полнейший порядок. Хотя конечно, по сравнению с царскими войсками выглядели наши пехотинцы блекло, ни тебе париков, ни однообразных сапог, ни чулков, ни барабанного боя, под который необходимо делать определенное количество шагов. Обычные русские мужики в своей повседневной одежде, многие при бородах, со шрамами на лицах и выглядят как лесные разбойники. Да вот только, мотивация для боя у них была гораздо выше, чем у петровских солдат, и они не были намерены ломиться вперед, на вражеские пули и картечь, только потому, что так приказал некий мелкопоместный дворянчик или наемный европейский офицер с труднопроизносимой фамилией. Они шли драться за свою волю, и при этом, очень хотели выжить. Поэтому, тактика взводов-плутонгов, разработанная их командиром Иваном Павловым, подходила беглецам из России как нельзя лучше. Пускай кто-нибудь другой строем в сражение топает, и грудь в грудь с противником сталкиваются, а Павлов для своих мужиков разработал целый неписаный кодекс, и некоторые его пункты звучали примерно так:

"Мы стрелки и если пришлось вступить в рукопашную схватку, значит, сам боец или его командир допустили ошибку".

"Выстрелил, и для перезарядки ружья отойди в укрытие. Нечего свою грудь под свинец подставлять, она у тебя одна".

"Каждый человек рождается не для того чтобы погибнуть. И судьба вольного человека в том, чтобы нанести потери врагу, победить, и этим отстоять свою свободу, а не самому стать мертвецом".

"Приказы командира выполняются беспрекословно. Однако если бойцы погибли из-за ошибки командира, то во время затишья между боями, при первом же удобном случае, он обязан предстать перед судом всеобщего полкового схода".

"Каждый боец головой отвечает за имущество и оружие своего плутонга".

"Каждый плутонг есть семья, и весь плутонг несет ответственность за проступок своего товарища, аки за брата своего родного".

Такими были военные законы полковника Павлова, и немного зная о тактике будущих войн, я был с ним полностью согласен. Главная ценность любого государства - это люди, а все остальное вторично. Царь Петр, а затем и его преемники с преемницами, в "реальности Богданова", бессловесных русских крестьян никогда не щадили, и относились к ним как к скоту, и за это их потомок Николай Второй вместе с русским дворянством ответил в полной мере. Казаки, кстати, тоже круто пострадали, но там основную роль сыграла не классовая ненависть, а некоторые граждане отдельно взятой нации, испытывающие к ним ненависть на уровне инстинктов, и спесивые генералы Добровольческой армии, думающие и поступающие по ушедшим в небытие царским уставам и законам.

Что касается дня сегодняшнего, то инновации Павлова это по сути своей, копии старых русских военных традиций и степных законов Чингиз-хана, помноженные на огнестрельное оружие и здравый смысл. Наши казаки, порой излишне рискуют, и несут неоправданные потери. Судьба армии Поздеева тому яркий пример. А вот бурлацкие полки комплектовались людьми, которые ради воли половину России пешком прошли. И чем грозит излишняя горячность с лихостью, или тупая рабская покорность царских полков, они знали не понаслышке, поэтому подход к ним нужен был особый. Иван Павлов такой подход нашел, войсковой атаман его тактику и военную организацию малых боевых групп одобрил, время на подготовку к боям у пехотных полков было, и теперь мы имеем, то, что имеем, то есть отличное пешее войско.

Видимо, Кондрат в этот момент тоже размышлял о чем-то подобном. Он дал команду своей охране чуть приотстать, подскакал к колонне пехотинцев и выкрикнул:

– Где Амос Макеев?

Комполка, некогда беглый крестьянин, мужичок невысокого роста, с небольшой бородкой, и одной рваной ноздрей, вышел из колонны, приблизился и отозвался:

– Я здесь, атаман. Здравствуй.

– Здравствуй, Амос, - поприветствовал его Кондрат.
– Гляжу, что бодро идете?

– А чего нам... Люди мы к ходьбе привычные, припасы в обозе едут, а при нас только одежа, ножи, ружья и запас свинца с порохом, так что верст по тридцать за день проходим.

– Как кормят?

– Грех жаловаться, люди Зерщикова из обоза провиант выдают без промедления и обмана.

– Что твои люди, готовы к сражениям?

– Готовы, атаман, а сегодня еще беглецы от Воронежа встретились, и такие страсти рассказали, что мы этого Долгорукого и Боура с их псами, голыми руками рвать будут.

– И где эти беглецы?

– В Усть-Медведицкой остались.

– Ну, ладно, - сказал атаман.
– Вечером у меня на совет собираемся, так что, как остановимся, подходи без опозданий.

– Понял.

Макеев вернулся в строй своего полка, и отец помчался к передовым дозорам. Кондрат услышал про беглецов из Воронежа и решил, что в течении дня они нашему войску еще не раз попадутся, а значит, необходимо с ними переговорить. Ну, а мы, то есть я и ватажники, спрыгнули с коней и пристроились к бурлакам. Мне захотелось ноги размять, а парням было бы полезно послушать разговоры бурлаков и постараться самим, без разъяснений со стороны, понять их манеру боя, в будущем, парням это обязательно пригодятся.

– А что, молодцы, может быть, споем!?
– услышали мы впереди окрик полковника Макеева.

– Споем!
– ответили ему пехотинцы.

– Запевай!

По этой команде звонкий и сильный голос, где-то рядом с полковником, затянул:

"На Донце-реке, во казачьем городке,

Ой, да вот он, во казачьем городке".

И тысячи людей поддерживают запевалу:

"Появился, объявился Булавин - он Кондрат,

Ой, да вот, Булавин - он Кондрат;

Кондрат - парень не простак, а удалый он казак,

Ой, да вот, удалой он казак.

Кафтан, шитый серебром, сабля острая при нем,

Ой, да вот он, сабля острая при нем.

Сабля острая при нем, а глаза горят огнем,

Ой, да вот он, а глаза горят огнем".

Так вот я впервые услышал песню, про Кондрата Булавина, моего отца. Память народная, она дорогого стоит, сотни лет проходят, а люди помнят, кто есть кто, и кем он был.