Булавин
Шрифт:
Донос Ионы привез Тевяшову казак Тимофей Яковенко, специально посланный полковником в Донецкий монастырь «для ведомостей о ворах булавинцах». Тимофей побывал «тайным обычаем» и в Донецком городке. Собеседникам из местных казаков он выдавал себя за человека, который хочет приехать к ним в городок для продажи вина. Лазутчик поведал Тевяшову немало интересного и важного; причем в ряде случаев его сведения отличались от того, что описал строитель Иона в своей ведомости и что еще раньше говорили Долгорукому казаки из Донецкого городка, посланцы Булавина:
— Видел я в Донецком городке, — рассказывал Яковенко полковнику, — из Черкаского присланого казака
— Зачем они присланы?
— Прислан он от Булавина для взятия пушек, и ядер, и хлебных запасов.
— И что донецкие казаки? Дали ему те пушки и хлебные запасы?
— Тот Яковлев шесть пушек поставил на станки для взятья с собою. Да для грузки хлебной конопатят будары. И две будары уже выконопачены и совсем готовы к груженью. А иные будары и лотки конопатят и, нагрузя хлебными запасы, погонят в Черкаской.
— А пушки?
— Про пушки слышал я, что будут ставить их по городкам, которые городки в приточных [29] местах.
— Много ли казаков в Донецком городке?
— Малое число осталось. Все высланы к Булавину. А достальные пошли на Хопер для обороны городков, которые в осаде от калмыков. Также и изо всех городков вышли казаки в Черкаской.
— О чем еще были речи с казаками?
— Тот Борис Яковлев, присланный от Булавина, и донецкой атаман и иные казаки спрашивали у меня: будет ли пришествие царского величества? И адмирал Федор Матвеевич Апраксин и Преображенской и Семеновской полки на Воронеж, также и х князю Василью Володимировичю Долгорукому полки идут ли?
29
Приток — нечаянный, внезапный, несчастный случай, неожиданная помеха, препона.
— Что ты им ответил?
— Что царского величества и адмирала, и полков Преображенского и Семеновского на Воронеже ждут с часу на час. И про обыход его царского величества всякие припасы изготовлены давно. А х князю Василию Володимеровичю полки идут конные и пехотные непрестанно.
— Еще что слышал? Какое намерение имеет Булавин и иные воры?
— От строителя Ионы слышал я, что Булавин конечное намерение имеет, управясь с войсками, итить вверх по Дону на русские городы. А в Донецком и иных городков казаки и бурлаки хвалятца итить под Рыбной и под иные городы для отгонки конских стад в сих числех вскоре.
Из этих сообщений Долгорукий узнал важные для себя вещи. Казаки Донецкого городка, несмотря на некоторые прежние колебания, тоже склонились к единомыслию с Булавиным, помогают ему всем, чем могут, как и многие другие их собратья из иных городков. Булавин и его атаманы собирают людей, пушки, припасы, провиант для походов, борьбы с царскими войсками. Правда, известия о сборе полков к Долгорукому (в том числе двух лейб-гвардейских, что, впрочем, слухи преувеличили — к Дону шел только один батальон Преображенского полка), приходе самого царя и адмирала Апраксина смутили некоторых повстанцев — из Черкасска бегут домой казаки верховских городков, повинную Долгорукому принесли атаман Иван Наумов и казаки Сухаревой станицы, что под Валуйками, недалеко от лагеря карателей.
Долгорукий, получив в конце июня от Шидловского и его шпика известие, что «воры з Драным переправились Донец и конечно идут на меня», сообщает царю:
— И я, государь, сего числа пошел против их и буду чинить промысл, сколько господь бог помочи подаст.
Но майор по-прежнему жалуется царю на малолюдство: одни полки он посылает к Толстому для охраны Азова и Троицкого, другие медленно идут к нему, Долгорукому; к тому же «зело надобно оставить несколько (полков. — В. Б.) на Волуйке и по Украине для того, что тут люди зело шатки и ненадежны».
— Сего ж часа и минуты (было это 2 июля. — В. Б.), — лихорадочно дописывает Долгорукий донесение царю, — получил я письмо от брегадира Шидловского. Пишет, что вор Драной, собрався с войски, пришел к Тору и стал обозом. И я сего же часа и минуты пошел в поход к Шидловскому в соединение.
На западной окраине Войска Донского назревали решающие события. Булавин, понимая, что каратели готовят удар в районе Донца, а потом пойдут к Черкасску (для того и шлют полки в Азов — не только же для его охраны!), приказывает Драному с его войском выступить против Долгорукого. Так изображает, и не без оснований, ход мыслей и действий Булавина бригадир Шидловский в письме Меншикову:
— Вор Булавин, уведав о отправлении Гулицына полку в Азов, отправил от себя единомышленника своего вора Сеньку Драного против войск, которые у меня в команде, а паче, чтоб не пропустить вышеписанного полку к Тагань-рогу.
Одновременно каратели сосредоточиваются и на восточной окраине Войска Донского. Сразу же после начала действий булавинцев Хохлача, Некрасова, Павлова и других из Москвы рассылают распоряжения в поволжские города, от Нижнего Новгорода до Астрахани: быть от «воров» во всякой осторожности и готовности, сноситься между собой и помогать друг другу, охранять Волгу от булавинцев. Власти распорядились послать 500 солдат из «гварнизона московского» к Нижнему Новгороду «для безопасного от тех воров торговым и всяких чинов людей проезду», а также чтобы «чинить над ворами военный промысл» и для того ехать до Нижнего, Макарьевской ярмарки и до Казани.
Боярин князь Петр Иванович Хованский, подавлявший восстание башкир и татар, послал в конце июня по указу Петра на помощь Долгорукому полк Иуды Болтина. Он сожалеет, что сам не может пойти против донских «воров»:
— А намерение мое было, — пишет боярин царю, — чтоб с вором Булавиным видетца под Черкаским, да теперя неколи, потому что итти стало не с кем. А, окроме того драгунского полку, солдаты у меня в полку ненадежны. А буде поволишь тот полк поворотить или иные драгунские полки прислать, и я который час на Царицын приду, того часа под Черкаской пойду; только изволь в Азов к господину губернатору послать указ, чтоб прислал ко мне мождеры (мортиры. — В. Б.) и бонбы. А о том твое величество и сам известен, сколь далеко от Царицына Паншин (казачий городок на Дону, у переволоки на Волгу. — В. Б.). А лутче с ним, вором, отведатца под Черкаским, не упустя вдаль; только без драгунских полков итьти на нево мне невозможно.
Сам Хованский вскоре, в самом конце июня, «для отпору против воровских казаков булавинцов от Камы реки, с полками поворотясь, пошел и товарыщей своих, генерала-маеора Гульца да стольника Афанасья Дмитриева-Мамонова, с пехотными полками ис Казани отпустит в судах на низ Волгою рекою. А сам с конницею, пере-брався на нагорную сторону (правобережье Волги. — В. Б.), пойдет к Саратову или где будут воровские казаки являться и над ними поиск и промысел чинить станет».
В другом письме царю Хованский сетует: