Булгаков
Шрифт:
В 1925 году по инициативе молодежи и молодой режиссурой был сделан спектакль «Горячее сердце», хотя и с участием стариков. В следующем, 1926 году, исключительно с молодыми актерами молодой режиссурой были сделаны «Дни Турбиных», в 1927 году молодой режиссурой с молодежью, при одном В. И. Качалове от стариков, был поставлен «Бронепоезд», в 1928 году «Блокада», в два последующих года без всякого участия стариков театра — «Хлеб» и с участием Леонидова «Страх», наряду с этим — Воскресенье» с участием Качалова.
За эти годы молодая труппа выявила в своей среде целый ряд уже оформившихся талантливых актеров и актрис, именующихся сейчас «середняками» театра, это: Баталов, Хмелев, Прудкин, Ливанов, Станицын, Яншин, Добронравов, Ершов, Орлов, Кедров и др., Андровская, Еланская, Соколова, Тихомирова, Ан. Зуева, Тарасова, Бендина, Степанова
В данное же время обстоятельства резко изменились, причем этот процесс изменения всех условий творческой работы оформлялся на протяжении двух последних лет. Существо перемены в том, что театр стал не общим делом свободного творчества составляющих его художников, а частной антрепризой К. С. Станиславского. Прежде всего была убита всякая инициатива и упразднены или обессмыслены все органы, через которые эта инициатива себя осуществляла. У К. С. Станиславского этот режим зажима связан с безграничным доверием к людям бездарным, ограниченным, которые лестью и показным усердием снискали это его доверие и, к большому несчастию для дела, в лице активной и одаренной части молодой труппы К. С. видит своих личных врагов, людей, опасных для театра. Лишенный возможности выходить из своей квартиры, беспрерывно болея, К. С. Станиславский управляет театром через доверенных лиц — Сахновского (заместитель по художественной части), Таманцову (личный секретарь К. С.), Калужского (зав. труппой), Подгорного (лицо неофициальное, но фигурирует представителем театра во всех инстанциях), Егорова (консультант, а теперь заместитель по хоз. — адм. — фин. части, бывший приказчик фирмы Алексеевых).
Все вышеупомянутые лица, — особенно управление по художественной части, — лишены инициативы, обнаружили полную неспособность организовать производство театра, но весьма почтительны к старшим и добросовестно дожидаются каждый раз выздоровления К. С., чтобы получить указания и распоряжения, которые и проводят в жизнь, т. е. театр обречен жить темпом и пульсом старого больного человека, прикованного к постели. Результаты такой ситуации налицо. Театр, располагающий громаднейшими ресурсами молодых одаренных сил, дает одну постановку в год на обеих сценах. Пьеса «Дерзость» репетировалась два года и потом была к тому же забракована, так как за работой не было никакого присмотра, а протестов участников не слушали. «Мертвые души» репетировались два года и оставлены на третий год, и дело в данном случае не в специфичности работы МХТ, не во взыскательной требовательности художника, а в определенном понижении творческих возможностей коллектива, ибо не следует забывать, что пьесы Чехова в свое время ставились в МХТ в 3–4 месяца, «Братья Карамазовы» были поставлены в 2 месяца, «Юлий Цезарь» — в 3 месяца. При современных же неестественно пониженных темпах работы молодая, полная сил труппа обречена на медленное угасание — талантливейшая артистка Соколова 5 лет не имеет новой роли, Андровская — 3 года, Баталов — 3 года и т. д. и т. п. Налицо мучительная трагедия вырастающей молодежи и уже сложившихся середняков, обреченных идти в ногу с одряхлевшим театром. Так прежний фактор роста и развития труппы связь со старым МХТ — теперь стал фактором гибели молодых сил.
Для всей труппы театра и всякого здравомыслящего человека ясно, что причина такого положения в бездарности фактического руководства театра, не умеющего организовать и художественно возглавить творческую инициативу труппы. Но роковое стечение обстоятельств в том, что только этому бездарному руководству безгранично доверяет Станиславский. Переубеждать его — бесполезно. Восставать против него — политически бестактно. Так создался заколдованный круг и подписан, если не смертный приговор молодежи МХТ, то, во всяком случае, 5-10 лет принудительных работ, пока не отпадет наличное возглавление театра за естественной смертью.
Принудительной работа является не только по темпам, но и по тематике. Творческие кадры театра не держатся одинаковых социально-политических и этических мыслей и идеалов. Например, позиция руководства очень определенна и разнится от позиции активного ядра молодой труппы. Руководство театра не умеет сплотить современных драматургов вокруг себя. Наоборот, целый ряд ценных писателей это руководство оттолкнуло от себя и в данное время репертуарных перспектив театр не имеет никаких. Например, отсутствие пьесы к 15-летию Октября, при всей почтенной академичности позиции — отрицания плохих пьес, — все же является результатом линии наименьшего сопротивления в данном вопросе. Отход от театра Леонова, Вс. Иванова, В. Катаева, Ю. Олеши — все это печальные плоды невнимательного и нечуткого отношения к автору, которое является, в свою очередь, результатом консервативной и реакционной линии К. С. Станиславского и поставленного им руководства.
Обрисованное выше в кратких, но четких чертах общее положение театра и его молодой труппы не может в дальнейшем оставаться без изменений.
Внимательное изучение вопроса диктует срочную меру по замене художественного руководства, т. е.:
1) Увольнение Сахновского с должности зам. директора с заменой его таким режиссером из состава театра, который мог бы возглавить и организовать и сам фактически повести в таком объеме работу труппы, чтобы действительно организм театра зажил полной жизнью;
2) Этому лицу должны быть даны полномочия привлекать к театру нужных драматургов;
3) Принимая ответственность за выполнение планов работы по обеим сценам театра, это лицо должно располагать достаточными правами и самостоятельностью в своей работе;
4) Для обеспечения спокойного развертывания работы и в целях парализования неверной антиобщественной и реакционной линии нынешней дирекции хорошо, кроме того, ввести в состав дирекции партийца.
Такого рода реформа могла бы радикально изменить положение театра и его труппы, но заранее надо учесть решительное сопротивление, которое окажет К. С. Станиславский такого рода проекту. Он будет утверждать, что никому из режиссеров театра, кроме Сахновского, он не сможет доверить театра. Учитывая все это, обращая вместе с тем внимание Комиссии ЦИК на создавшееся положение, т. е. бесплановость, паралич творческой работы, апробированную последними годами неспособность руководства, а, с другой стороны — огромные возможности коллектива МХТ и трагическую безысходность созревших, творческих сил — я и позволяю себе обратиться с настоящей докладной запиской в Комиссию ЦИК по руководству театрами и позволяю себе подобную смелость, как специалист, отдавший вместе с моими товарищами актерами достаточно сил Художественному театру.
Вот точная справка: под руководством К.С. Станиславского я поставил: «Горячее сердце» и «Растратчиков», под руководством В.И. Немировича-Данченко «Блокаду», почти самостоятельно мною поставлены «Воскресенье» и «Отелло» и совершенно самостоятельно «Дни Турбиных», «Бронепоезд», «Хлеб» и «Страх». Это и дает мне право и возлагает на меня обязанность говорить от лица молодой труппы о пагубных дефектах театра. Я обращаюсь в Комиссию с почтительнейшей просьбой понять нелепейшее положение мое и моих товарищей актеров. Я не преувеличу, если скажу, что это мы создали МХТ, его послереволюционную репутацию, на наших плечах держатся обе его сцены, — стоит только заглянуть в репертуар, чтобы убедиться в этом. Полные сил, мы связаны по рукам и ногам. Если ничего нельзя изменить в структуре руководства театром, если невозможно проведение в жизнь организационных выводов, намеченных мною выше, то я обращаюсь с настоятельной просьбой дать нам право автономии в нашей работе.
Под автономией я понимаю:
Мы выполняем в порядке обязательном все работы, налагаемые на нас дирекцией, но за сим:
1) мы имеем право привлекать драматургов по нашему усмотрению, а не усмотрению дирекции;
2) мы имеем право работать над тем, над чем мы хотим и так, как мы хотим;
3) имеем право организации художественного администрирования нашей работы самостоятельно и независимо от дирекции;
4) нам должно быть предоставлено нужное количество ежедневных репетиционных часов для наших работ (например, от 9 до 12 утра);