Булгаков
Шрифт:
Б. была дружна со второй булгаковской женой, Л.Е. Белозерской, однако с третьей женой писателя, Е.С. Булгаковой, отношения не сложились. Возможно, поэтому Булгаков не пришел на первые, последовавшие за его браком с Е.С. Булгаковой именины сестры. Брат послал ей 1 октября 1933 г. специальное письмо с извинениями со ссылкой на нездоровье и просьбой не сердиться на то, что «редко даю знать о себе», а также 100 рублей ее детям. Е. С. Булгакова в своем дневнике отзывалась о Б. достаточно нелестно. Так, 11 декабря 1933 г. она записала: «Приходила сестра М. А. — Надежда. Оказывается, она в приятельских отношениях с тем самым критиком Нусиновым, который в свое время усердно травил «Турбиных», вообще занимался разбором произведений М. А и, в частности, написал статью (очень враждебную) о Булгакове для Литературной энциклопедии. Так вот, теперь энциклопедия переиздается, Нусинов хочет пересмотреть свою статью и просит для ознакомления «Мольера» и «Бег».
В это же время — как Надежда сообщает это — звонок Оли (О. С. Бокшанской (1891–1948), сестры Е. С. Булгаковой. — Б. С.) и рассказ из Театра:
— Кажется, шестого был звонок в Театр — из Литературной энциклопедии. Женский голос: — Мы пишем статью о Булгакове, конечно, неблагоприятную. Но нам интересно знать, перестроился ли он после «Дней Турбиных»? (характерно употребление столь популярного в 1985–1991 гг. глагола перестроиться. — Б. С.)
Миша: — Жаль, что не подошел к телефону курьер, он бы ответил: так точно, перестроился вчера в 11 часов. (Надежде): — А пьес Нусинову я не дам.
Еще рассказ Надежды Афанасьевны: какой-то ее дальний родственник по мужу, коммунист, сказал про М. А. — Послать бы его на три месяца на Днепрострой, да не кормить, тогда бы он переродился.
Миша: —
По этой записи уже видно некоторое отчуждение, возникшее между братом и сестрой, которая, как и ее муж, в большей мере готова была идти на компромисс с существовавшей властью и ее адептами, вроде И. М. Нусинова, попавшего в булгаковский список критиков и писателей, участвовавших в кампании против «Дней Турбиных». По утверждению дочери Б. Елены Андреевны, материалы для статьи о Булгакове должны были стать своеобразной «платой» И.М. Нусинову за его хлопоты по освобождению А.М. Земского из ссылки.
25 февраля 1937 г. появилась еще одна раздраженная запись Е. С. Булгаковой по поводу Б.:
«Вечером звонок Надежды Афанасьевны. Просьба — прочесть роман какого-то знакомого. Ну, как не понимать, что нельзя этим еще загружать!» Обыденную родственную просьбу третья жена писателя уже воспринимала едва ли не как оскорбление.
Не удивительно, что Елена Сергеевна даже не поставила Б. в известность о последней болезни мужа. В дневнике Б. связанные с этим события изложены в записи от 8 ноября 1939 г.: «Оля (старшая дочь Б. — Б.С.) за утренним чаем говорит…: «А ты знаешь, что дядя Миша сильно болен? Меня Андрюша Пенсов (одноклассник — Б. С.) спрашивает: А что — выздоровел твой дядя? А я ему сказала: «А я даже и не знаю, что он был болен». Андрюша мне сказал, что он был очень серьезно болен уже давно. Я испугалась и тотчас пошла звонить по телефону Елене Сергеевне, услыхала о серьезности его болезни, услыхала о том, что к нему не пускают много народа, можно только в определенный срок, на полчаса; тут же Е. С. делает попытку объяснить, почему она нас никак не известила (хотя этот факт, говорящий сам за себя, в объяснениях не нуждается), и от телефона, как была, в моем неприглядном самодельном старом пальтишке отправилась к нему, сговорившись об этом с Еленой Сергеевной.
Нашла его страшно похудевшим и бледным, в полутемной комнате в темных очках на глазах, в черной шапочке Мастера на голове, сидящим в постели». По воспоминаниям Б., она не видела брата с весны 1937 г., и потому «всю осень 1939 г. (да и весь год) беспокойные мысли о том, что делается с Михаилом и что делается у него».
Общее несчастье сблизило Б. с женой брата. 8 ноября 1939 г., согласно позднейшей записи Б.: «Когда я ухожу, плачем с Люсей (Е. С. Булгаковой. Б. С.), обнявшись, и она горячо говорит: «Несчастный, несчастный, несчастный!»» Б. неоднократно навещала больного брата. В один из ее визитов разговор зашел о биографах и биографиях: «Мое замечание о том, что я хочу писать воспоминания о семье. Он недоволен. «Неинтересно читать, что вот приехал в гости дядя и игрушек привез… Надо уметь написать. Надо писать человеку, знающему журнальный стиль и законы журналистики, законы создания произведения». Вероятно, Булгаков не только сомневался в способностях Б. написать достаточно живую, могущую привлечь читателей книгу о нем и семье, но и не одобрял отношение сестры к его судьбе. Вряд ли писатель был знаком со словами, которые Б. внесла в свой дневник 11 декабря 1933 г., сразу после разговора о Нусинове и «перестройке»: «Михаил Булгаков, который «всем простил». Оставьте меня в покое. Жена и детишки. Ничего я не хочу, только дайте хорошую квартиру и пусть идут мои пьесы». На самом деле писатель не смирился с судьбой до самого последнего дня, все силы отдавая «Закатному» роману.
7 февраля 1940 г. муж сообщил Б., что «Мише снова стало плохо и что необходимо его поскорее повидать». 8 февраля состоялась последняя беседа Б. с братом. В ходе ее он шутливо вспоминал о былой приверженности Б. и А. М. Земского народническим идеям, просил сестру в случае необходимости дежурить у его постели, причем «когда на минуту мы остаемся одни (все выходят), разговор о револьвере». Вероятно, писатель, постепенно терявший ясность мысли и ориентацию в пространстве и времени, хотел покончить с собой, чтобы избавиться от невыносимых мук, и надеялся, что Б. поможет ему в этом, достав револьвер. Последний раз Б. видела брата уже умирающим в ночь с 9 на 10 марта 1940 г.
Б. оставила любопытные свидетельства о булгаковском участии в любительских спектаклях, ставившихся на даче в Буче. Булгаков исполнял роль жениха, мичмана Деревеева, в водевиле «По бабушкиному завещанию». В этом спектакле, поставленном в 1909 г., Б. играла роль невесты. Тогда же Булгаков выступил постановщиком и исполнителем роли спирита в фантазии «Спиритический сеанс» (с подзаголовком «Нервных просят не смотреть»). По воспоминаниям Б., это был «балет в стихах». Михаил играл также роли Хирина и жениха Ломова в чеховских «Юбилее» (1891) и «Предложении» (1886). По поводу исполнения братом роли Арлекина в одноактной пьесе «Коломбина» летом 1910 г. Б. отметила в дневнике: «Роль первого любовника — не его амплуа». Об этом и других спектаклях Б. писала своей двоюродной сестре Иларии (Лиле) Михайловне Булгаковой (1891–1982) 13 июля 1910 г.: «В Бучанском парке подвизаются на подмостках артисты императорских театров Агарин и Неверова (Миша и Вера) под режиссерством Жоржа Семенцова (их товарища по Буче. — Б. С.)… В воскресенье вечером мы были в парке, где Миша удивлял всех игрою (играл он, действительно, хорошо)».
О семье Земских и обстоятельствах смерти Андрея Михайловича и Ольги Андреевны сохранились воспоминания дочери Варвары Афанасьевны Булгаковой Ирины Леонидовны Карум: «Надежду Афанасьевну я очень любила, ее мужа, моего дядю Андрея Михайловича, тоже. Несколько раз мы жили летом на антресолях школы, директором которой была Н. А. Андрей Михайлович был очень хорошим человеком, но, к большому сожалению и горю, рано ушел из жизни. Умер он после большой операции по поводу саркомы плечевой кости; удаление верхней конечности дало быстрое перераспределение крови, что увеличило нагрузку на сердце, и оно с этим не справилось. Я была на похоронах А. М., его кремировали, и на меня это произвело тяжелое впечатление, и жаль было его очень!
Я была дружна с Ольгой — дочерью Н.А. и А. М. У нас была небольшая разница в годах! Была она голубоглазая, светловолосая, улыбающаяся. Окончила Оля Московский университет, химический факультет. Жизнь ее оборвалась трагически, она попала под электричку на станции «Яуза»: жили Земские тогда в Ростокине».
БУХАРИН, Николай Иванович (1888–1938), один из лидеров Российской (с 1925 г. — Всесоюзной) коммунистической партии (большевиков), экономист, публицист, философ, литературовед и критик, отразившийся в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» и фельетоне «Лестница в рай». Б. родился 27 сентября/9 октября 1888 г. в семье учителей в Москве. В 1900 г. поступил в 1-ю Московскую (Поливановскую) гимназию, где, как он сам отмечал в автобиографии для Энциклопедического словаря Русского библиографического института «Гранат» (1929), «учился все время почти на пятерках, хотя не прилагал никаких к этому усилий, никогда не имел словарей, всегда «списывал» наспех «слова» у товарищей и «готовил» уроки за 5-10 минут до прихода учителей». В 1907 г. Б. поступил на экономическое отделение юридического факультета Московского университета. К тому времени он уже активно занимался революционной деятельностью. О первых шагах на этом поприще Б. вспоминал в автобиографии: «В 4-м или 5-м классе гимназии начали организовываться «кружки», «журналы» и т. д., сперва совершенно невинные. Как полагается, мы прошли и через стадию писаревщины. Потом началось чтение нелегальной литературы, затем кружки, «организации учащихся», куда входили и с.-р. и с.-д. (социалисты-революционеры, эсеры, и социал-демократы, эсдеки. — Б.С.), а затем окончательное самоопределение в марксистском лагере… Тут подходила революция 1905 г., митинги, демонстрации и пр. Конечно, во всем этом мы принимали живейшее участие. В 1906 г. я официально стал числиться членом партии (Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков). — Б.С.) и начал нелегальную работу. Во время выпускных экзаменов вел стачку на обувной фабрике Сладкова вместе с Ильёй Эренбургом (спародированным в «Роковых яйцах» в образе писателя Эрендорга, автора пьесы «Курий дох». — Б. С.). Поступив в университет, использовал его, главным образом, или для явок, или для того, чтобы произвести какой-то теоретический «налет» на семинарии какого-либо почтенного либерального профессора». В 1908 г. Б. вошел в Московский комитет РСДРП(б), а 23 мая 1909 г. был впервые арестован, но вскоре выпущен. Затем последовали новые аресты. С конца 1910 г. Б. задержался в тюрьме уже на полгода, а в июне 1911 г. его выслали в г. Онегу Архангельской губернии. Из ссылки Б. сразу же бежал и эмигрировал в Германию. В 1910 г. женился на Надежде Михайловне Лукиной, активной участнице революционного движения. В 1912 г. Б. впервые встретился с В. И. Лениным в Кракове. В 1914 г. в Вене издал книгу «Политическая экономия рантье», а в 1915 г. — «Мировое хозяйство и империализм». Б. постепенно приобрел репутацию видного теоретика марксизма. В Россию вернулся в конце марта 1917 г. из США. В июле 1917 г. стал членом ЦК РСДРП(б). Б. был одним из руководителей Октябрьского переворота в Москве, а в декабре 1917 г. сделался главным редактором центрального органа партии большевиков газеты «Правда». Вскоре Б. покинул этот пост из-за несогласия с заключением Россией Брестского мира с Германией и ее союзниками. 2 октября 1918 г. после преодоления разногласий между возглавляемой Б. группы «левых коммунистов» и партийным руководством он вернулся на пост редактора «Правды». В марте 1919 г. избран кандидатом в члены Политбюро. В 1919 г. Б. в соавторстве с Е. А. Преображенским (1886–1937) выпустил «Азбуку коммунизма: популярное объяснение программы Российской коммунистической партии (большевиков)». Эта книга спародирована в булгаковском фельетоне «Лестница в рай». В 1920 г. было издано исследование Б. «Экономика переходного периода». 2 июня 1924 г. Б. избрали членом Политбюро. В 1924 г. он по совместительству стал редактором журнала «Большевик». В 1920 г. Б. разошелся с Н. М. Лукиной и женился на Эсфири Исаевне Гурвич, сотруднице «Правды». В 1924 г. у них родилась дочь Светлана. В 1924–1927 гг. Б. вместе с И.В. Сталиным активно боролся против Л.Д. Троцкого, Г. Е. Зиновьева (Радомышельского-Апфельбаума) (1883–1936), Л.Б. Каменева (Розенфельда) (1883–1936) и других деятелей антисталинской оппозиции, позднее названных Сталиным «объединенным троцкистско-зиновьевским блоком». В декабре 1928 г. Б. стал действительным членом Академии Наук СССР. В 1929 г. Б. и его сторонники (А. И. Рыков (1881–1938), М. П. Томский (Ефремов) (1880–1936) и др.), выступавшие против форсирования темпов коллективизации сельского хозяйства, были сняты со своих постов сталинским большинством в Политбюро и ЦК и обвинены в «правом уклоне». В апреле 1929 г. Б. отстранили от редактирования «Правды» и в мае назначили заведующим Научно-технического управления Высшего Совета Народного Хозяйства. В ноябре 1929 г. Б. был выведен из Политбюро. На тот же год пришелся и его развод с Э.И. Гурвич. В 1932 г. Б. стал членом коллегии Наркомата тяжелой промышленности. В том же году вышел сборник его работ «Этюды». В январе 1933 г. Б. выступил на пленуме ЦК с речью, где признал ошибочность своей прежней позиции и призвал партию к сплочению вокруг Сталина. В начале 1934 г. он был переведен из членов в кандидаты в члены ЦК, а в феврале назначен главным редактором газеты «Известия». Б. принимал участие в I съезде советских писателей в августе 1934 г. Там он выступил с докладом «Поэзия, поэтика и задачи поэтического творчества в СССР». Весной 1936 г. по поручению ЦК ВКП(б) Б. ездил в Париж для переговоров о приобретении архивов Социал-демократической партии Германии. В августе 1936 г. на процессе по делу «антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского блока» Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев и др. дали показания против Б., М. П. Томского и А. И. Рыкова (Томский в результате застрелился). Б. потребовал опровержения. 10 сентября 1936 г. в «Правде» было объявлено, что для процесса против Б. и А. И. Рыкова нет юридических оснований. Тем не менее в декабре 1936 г. на пленуме ЦК Б. предъявили обвинение в контрреволюционной деятельности. До этого, пытаясь спастись, Б. сразу после процесса Зиновьева и Каменева в письме к наркому обороны К. Е. Ворошилову (1881–1969), близкому к Сталину, утверждал: «Циник-убийца Каменев омерзительнейший из людей, падаль человеческая… Что расстреляли собак — страшно рад». Однако уцелеть ему не удалось. 16 января 1937 г. Б. был снят с поста редактора «Известий». 23 января 1937 г. открылся процесс над Г. Л. Пятаковым (Киевским) (1890–1937), К. Б. Радеком (Собельсоном) (1885–1939), Г. Я. Сокольниковым (Бриллиантом) (1888–1939) и др., где также прозвучали обвинения в адрес Б. и признания подсудимых в связях с ним. Б. отказался явиться на пленум ЦК, рассматривавший его дело, и объявил голодовку. Позднее он все-таки решил принять участие в пленуме, получив обещание, что обсуждение будет объективным и обвиняемому дадут возможность защищаться. 27 февраля 1937 г. нарком внутренних дел Н. И. Ежов (1894–1940), ранее сменивший близкого Б. Г.Г. Ягоду (1891–1938), заявил, что Б. виновен в заговоре и борьбе против партии. Пленум постановил «исключить Бухарина и Рыкова из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из рядов ВКП(б) и передать дело в НКВД». Возможности оправдаться Б. не дали, его участь была предрешена заранее. Рыкова и Б. арестовали прямо на пленуме. Со 2 по 13 марта 1938 г. в Москве прошел процесс «правотроцкистского блока» — последний из серии «показательных процессов», фальшь которых была очевидна всем непредвзятым наблюдателям как за границей, так и в СССР. На скамье подсудимых оказались Б., А. И. Рыков, Г. Г. Ягода и др. 13 марта 1938 г. Б. вместе с большинством обвиняемых был приговорен к смертной казни и 15 марта расстрелян.
В 1934 г. Б. женился в третий раз на Анне Михайловне Лариной, дочери старого большевика М. З. Ларина (Лурье) (1882–1932), девушке необыкновенной красоты. В 1936 г. у них родился сын Юрий. После ареста Б. три его жены и двое детей были репрессированы.
Булгаков в романе «Мастер и Маргарита» довольно зло пародирует Б. в образе «нижнего жильца» Николая Ивановича, превратившегося в борова «средство доставки» служанки Маргариты Наташи на Великий бал у сатаны. Поводом для пародии могла послужить последовательно атеистическая позиция Б., доходившая порой до анекдотических признаний. Так, в автобиографии, помещенной в Энциклопедическом словаре «Гранат», Б. спокойно сообщал: «Примерно около этого времени (в 9-летнем возрасте или несколько позднее) я пережил первый т. н. «душевный кризис» и окончательно разделался с религией. Внешне это, между прочим, выразилось в довольно озорной форме: я поспорил с мальчишками, у которых оставалось почтение к святыням, и принес за языком из церкви «тело христово», победоносно выложив оное на стол. Не обошлось и здесь без курьезов. Случайно мне в это время подвернулась знаменитая «лекция об Антихристе» Владимира Соловьева (в данном случае речь идет о вставной повести об Антихристе в «Трех разговорах» (1900) В. С. Соловьева (1853–1900). — Б. С.), и одно время я колебался, не антихрист ли я. Так как я из Апокалипсиса знал (за чтение Апокалипсиса мне был, между прочим, сделан строгий выговор школьным священником), что мать антихриста должна была быть блудницей, то я допрашивал свою мать — женщину очень не глупую, на редкость честную и трудолюбивую, не чаявшую в детях души и в высшей степени добродетельную, — не блудница ли она, что, конечно, повергло ее в величайшее смущение, так как она никак не могла понять, откуда у меня могли быть такие вопросы». Булгаков превратил своего «нижнего жильца» Николая Ивановича в беса, сделав боровом. Здесь отразился рассказ Евангелия от Луки (VIII 26–39) о бесах, вышедших из человека и вошедших в стадо свиней. Автор «Мастера и Маргариты» знал, что Б. был казнен по сфальсифицированному приговору, и заставил восходящего к нему персонажа прибыть на Великий бал у сатаны, где оказываются и двое других подсудимых процесса «право-троцкистского блока». «Нижний жилец» имеет общее с Б. имя и отчество и портретно схож с ним, в частности, обладает «чуть-чуть поросячьими чертами лица», носит светлую бородку клинышком и одет в старомодную серую жилетку. Б., как отметила 23 апреля 1935 г. в своем дневнике третья жена писателя Е. С. Булгакова, на приеме в американском посольстве был в старомодном сюртуке, старомодно была одета и его супруга А.М. Ларина. В эпилоге Булгаков подчеркивает, что Николай Иванович превратился в «пожилого и солидного человека с бородкой, в пенсне». Воланд пародирует мотив казни Б., когда приказывает отправить «нижнего жильца», выступающего в обличье борова, на кухню к поварам, но затем успокаивает Маргариту, что его там не зарежут, и Николай Иванович просто побудет на кухне до окончания Великого бала у сатаны. Вероятно, создатель «Мастера и Маргариты» не считал Б. ни подлинным злодеем, ни по-настоящему творчески одаренным человеком, поэтому эрудированному иллюстратору марксистских схем, (вернее, восходящему к нему герою) на балу места не находится. Отметим, что Николай Иванович у Булгакова — не простой чиновник, а именно высокопоставленный ответственный работник, которого домой в особняк Маргариты доставляет персональная машина. Попытки же «нижнего жильца» соблазнить Наташу (в наказание за это его и превращают в борова) пародирует широко известное пристрастие Б. к прекрасному полу. Как раз в 1929 г., когда происходит действие «Мастера и Маргариты», Б. разошелся со своей второй супругой Э. И. Гурвич.