Бум
Шрифт:
– Поль, экий вы прыткий, не даёте мне и слова вставить. Я ведь вам уже
сказала, что однажды поздним вечером мадам де Обинь ворвалась ко мне и
потребовала, чтобы я немедленно отправилась в Россию.
– Почему же она сама не поехала с вами?
– Не торопитесь, месье, на то были довольно веские причины. Разрешите
договорить?
Я лишь кивнул головой. Мадам Ленорман продолжила своё повествование.
– Полю угрожает опасность, как только он покинет Москву,
приключится беда. Мы должны предупредить его, - вот так прямо с порога
ваша невеста начала свою речь.
– Мадам, я прошу вас, нет, не прошу, просто
умоляю, поезжайте в Россию и передайте письмо Полю. Я знаю, только вы
способны сделать это.
Сказав это, Женевъва буквально рухнула на стул и зарыдала. Мне пришлось
её долго успокаивать. В конце концов, она протянула мне конверт и
попросила отвезти его вам, Поль. Однако она предупредила меня, чтобы я
передала это письмо именно накануне вашего отъезда из Москвы, сказав, что
поспешность может повредить другим людям. Вот так вот, Поль. Держите. Я
вас оставлю наедине с вашими воспоминаниями. Встретимся позже за
обедом.
Уходя, мадам Ленорман оставила на столе письмо, письмо от Женевъевы. С
трепетом я взял конверт и никак не мог распечатать его. Наконец решился и
достал листок бумаги, написанный таким знакомым и дорогим мне почерком.
«Мой любимый и незабвенный Поль. Как я скучаю без тебя. Я считаю
каждую секунду, которая осталась до нашей встречи. Порой мне кажется, что
мы никогда не встретимся. Извини, Поль, что не смогла приехать к тебе
вместе с моей подругой мадам Ленорман, но есть причины, о которых пока не
могу ничего сказать. Писать долго не получается, слёзы застилают глаза. Я
всё время вижу тебя перед собой.
Теперь самоё главное. Поль, тебе грозит опасность. После отъезда из Москвы
с тобой произойдёт нечто, что изменит твою и мою жизнь. Однако знай,
несмотря ни на что, я всегда буду ждать тебя, даже на смертном одре помнить
о тебе. Не забудь о нашем обещании назвать первенцев нашими именами. Об
этом я прошу, нет, умоляю, ибо ждёт тебя долгое забвение и спасёт тебя
верный друг, с которым ты встретился во время этого бесславного похода. Я
знаю, о чём ты сейчас подумал. Естественно, мы назовём наших детей
нашими именами, но в данном случае я говорю только о тебе. Я могла бы
посоветовать тебе остаться в Москве, а позже вернуться домой. Это можно
сделать. Пережди лихие дни в доме мадам Головчиной и всё будет в порядке
и тогда, через несколько месяцев, мы сможем с тобой обвенчаться. Зная тебя,
не
молоденькой супруге, которая носит под сердцем ребёнка. Им потребуется
помощь. Я уверена, ты поступишь по велению своего сердца, а не так, как
прошу поступить я. Если ты выполнишь мою просьбу и останешься в
Москве, то вскоре мы будем вместе, но ты не сможешь жить с мыслью о том,
что из-за тебя погибнут люди, которые тебе очень и очень близки. Я знаю, что
мы встретимся, но случится, как это не прозвучит странно, через двести лет.
Ты, наверное, подумал, что мой рассудок помутился. Нет и ещё раз нет. Тогда
в Париже я не всё тебе рассказала про предсказание мадам Ленорман. Она
была уверена и настаивала на том, что мы, несмотря на все невзгоды и
разлуки, вновь встретимся лишь через многие, многие годы, и тогда вновь
будем счастливы. Я ей верю. Спроси у мадам. Если ты читаешь эти строки,
значит, она нашла тебя.
Позволь на этом закончить. Люблю безумно.
Навеки твоя Женевьева.»
Я тщательно сложил листок и убрал в карман. Возможно, это последняя
весточка от моей невесты. Что же, расспрошу подробнее обо всём мадам
Ленорман. Я решительно направился в комнату, где находились мои друзья.
Войдя, увидел, как мирно беседуют Шарль, Анастасия и мадам Головчина.
Заметив меня, она пригласила присоединиться к беседе.
– Месье Поль, мы как раз ждём вас: обед готов, так что, как говорится, чем
богаты, тем и рады. Прошу к столу.
Все поднялись и направились в соседнюю комнату. Я думал, что встречусь с
мадам Ленорман, но её нигде не было. Я хотел узнать, куда же она пропала,
но Настина тётушка опередила меня:
– Месье, простите старуху. Совсем память потеряла. Вам оставлена записка.
Возьмите.
Мне передали листок бумаги, сложенный вчетверо. Я хотел сразу же
прочитать записку, но хозяйка дома не дала мне такой возможности.
– О, юность нетерпеливая. У вас целая вечность впереди. Подождите немного.
Сначала обед, а потом всё остальное. У меня есть дело нетерпящее
отлагательств. Оно, кстати, касается и вас, месье Поль.
Мы приступили к трапезе. Хочу заметить, стол был сервирован великолепно,
несмотря на то, что в городе ощущалась нехватка основных продуктов
питания. Не буду утомлять описанием меню.
После обеда хозяйка дома предложила пройти в зелёную гостиную для
обсуждения, как она сказала, вопроса наипервейшей важности.
– Садитесь, друзья мои.