Бумажный Тигр 3
Шрифт:
Лэйд давно отвык измерять время при помощи часов – здесь они были столь же бесполезны, как клюшка для крикета на теннисном корте. Он шел до тех пор, пока ощущал силы переставлять ноги. Когда силы подходили к концу, старался найти укрытие и проваливался в сон, точно в бездонную яму, наполненную жидким варом. Сон не освежал, не дарил сновидений, но дарил достаточно сил, чтобы продолжить путь. И подкреплял рассудок в достаточной мере, чтобы не сойти с ума.
Мир менялся – и с каждым периодом бодрствования, который он привык называть днем, менялся все ощутимее. Будет хуже. Он знал это, засыпая и чувствовал, просыпаясь. Череда страшных мутаций
Сейчас он мучительно выбирает между направлениями, но в какой-то момент направления исчезнут вовсе, а мир обретет столько взаимоисключающих друг друга измерений, что даже смысл слова «направление» исчезнет. Все материалы и формы смешаются друг с другом, породив конструкции, само существование которых невозможно на молекулярном уровне, а химические процессы сделаются бессмысленны и хаотичны, разрывая хрупкие оболочки клеток. И тогда он, Лэйд Лайвстоун, останется единственным материальным и мыслящим существом в мире, лишенном материи и мысли, обреченный раз за разом сходить с ума, бесконечно воющим от ужаса и обреченным на вечность боли.
Время, подумал Лэйд. Может, в этом мире оно не существует, но если у меня остались хоть крохи времени, пора найти Крамби.
Перехватив поудобнее импровизированное копье, он закинул за плечо мешок с сухарями.
– Ты не победил, - сухо известил Лэйд пустоту, - И я все еще заноза в твоей демонической нематериальной заднице, не так ли? И, черт возьми, я очень надеюсь, что отчаянно тебе досаждаю.
***
Идти было тяжело. Нога, едва не сломанная Лейтоном, так и не вернула прежней силы, подчинялась, но словно неохотно, как норовистая лошадь, которую запрягли цугом, но которая только и ждет момента, чтоб выкинуть какой-то номер. Лэйд старался не давать ей нагрузки, каждые двести шагов останавливаясь на короткий отдых.
Отдых… Нелепое слово, одно из многих, смысл которых оказался утрачен. Минуты бездействия, которые он позволял своему телу, не были отдыхом, как бы ни пытался он себя уверить в обратном, они были минутами простоя. Крохами, отщипнутыми от небогатого запаса. Но двигаться без передышки он не мог.
Лэйд закряхтел, пристроившись к груде валунов. Некоторые валуны походили на необработанные золотые самородки огромного размера, некоторые – на хрустальные черепа, но сейчас ему не было до этого дела, довольно было и того, что они не представляли опасности в явном виде.
Но перевести дыхание ему не удалось, потому что в лицо тотчас ударил порыв ветра, только того и дожидавшийся. Лэйд успел изучить здешние ветра, дующие невесть откуда, и знал, что ничего хорошего ждать от них не приходится. Чаще всего они приносили с собой зловоние разного свойства – вонь гниющей плоти, смешанный с запахом жженой кости, или что-то похуже. Этот был не лучше. Едкий, обжигающе холодный, он вышибал слезы и заставлял кожу неметь. Лэйд достал повязку, специально заготовленную для этого, и обвязал лицо, стараясь втягивать воздух осторожными маленькими глотками.
Если демон хочет подвергнуть его рассудок испытаниям, ему придется поработать с
Из-за гула, стоящего в ушах, он слишком поздно услышал шорох, а попытавшись отскочить, неловко оперся на поврежденную ногу и полетел вниз. Груда валунов прыснула в разные стороны от удара, который, доставшись Лэйду, наверняка превратил бы его в ком сдавленного мяса с костяными осколками. Страшный удар, предназначавшийся ему.
Лэйд откатился на спину, тщетно пытаясь нащупать копье. Из-за выедающего глаза едкого ветра он плохо видел окружающее, по большей части лишь зыбкие и угловатые тени, но силуэт противника узнал мгновенно.
Огромное непропорциональное тело, само как будто сбитое из валунов, только валунов, состоящих из плоти, голова – точно каменная глыба, висящая на толстой шее, высохшие передние конечности, свисающие из груди и слишком хилые даже для того, чтоб удержать карандаш… Проклятый аллозавр, едва не застигнувший его врасплох несколькими часами ранее. В прошлый раз он прошел мимо, не расценив Лэйда Лайвстоуна в качестве обеда, но за минувшее с их встречи время, кажется, успел переменить мнение. Может, проголодался, а может, те зыбкие полупереваренные структуры в его сознании, которые были остатками человеческого, наконец сгинули, отдав огромное тело плотоядного хищника во власть дикого и яростного рассудка, подчиненного лишь самым простым инстинктам.
Обнаружив, что добыча убралась, тварь заревела от ярости, уже не пытаясь скрываться и не припадая к земле. От ее рева Лэйд ощутил болезненную вибрацию барабанных перепонок, а в груди как будто что-то натянулось – по громкости это отродье могло бы соперничать с корабельной сиреной океанского великана «Тевтоника»[5], чей рев разносился на десятки миль в округе.
Ей не требовались высохшие руки, чтобы разделаться со своей добычей, ее оружием был хвост, сокрушительный, как таран и тяжелый, как пролет моста. Беззвучно поднимаясь, он опускался вниз с таким гулом, что душа уходила в пятки, а удар, куда бы он ни пришелся, размалывал препятствие в мелкое крошево.
Лэйд увернулся от двух, каждый раз неловко подтягивая ногу. Тварь ревела от ярости, вновь и вновь поднимая оружие, но использовать этот момент для контратаки было бы безумием – ее тяжелые нижние лапы отличались необычайной подвижностью и Лэйду не улыбалось угодить под одну из них.
Копье… Лэйд отыскал его, но лишь для того, чтобы убедиться – в его положении оно не полезнее зубочистки. Даже если ему, улучив удачный момент, удастся подобраться к твари на дистанцию уверенного броска, ровно никакого ущерба оно не причинит. Слишком толстая шкура.
Сколько в его запасе времени? Допустим, он сможет уклониться еще раз или два. Может, и три, если не споткнется, если чертова нога не подведет его в решающий момент или…
– Вниз!
Послышалось. За гулом ветра и скрежетом размалываемых валунов ему могло послышаться.
– Вниз, чтоб вас! Лэйд Лайвстоун, вниз, или тебе конец!
Никчемная мысль. Если он прижмется к земле, то уже не сможет отскочить, а значит, удар исполинского хвоста вомнет его в землю и камень, превратив в кровавый кисель. Кто бы ни кричал ему, у этого человека определенно нет в запасе силы, способной уничтожить чудовище или хотя бы повредить ему в достаточной мере, чтобы заставить отказаться от добычи. Значит…