Бумер-2
Шрифт:
— Почем я знаю? — пожал плечами Паук. — Меня рядом не было. Кажется, наш знакомый попал в ловушку. Его заманили на стройку и обесточили.
— Ты сможешь закончить работу? Сам, один?
— Нет, не возьмусь, — ответил Паук. — Я решил обрубить хвосты. На время. На этой вилле, откуда звоню, больше не возникну.
— Я хорошо подогрею, — пообещал Чугур. — Привезу аванс хоть завтра.
— Сказал же — нет. Может, я сам засветился. Пока не знаю. Перед отъездом хочу дать тебе один совет. Ты там поосторожнее.
— Это в каком смысле? — повысил голос Чугур. — Как это понимать?
— В
Паук хмыкнул и дал отбой. Через десять минут он вышел из подъезда, поймал левака и велел отвезти его к Ленинградскому вокзалу. Билеты на ночной поезд в кассе наверняка есть. А нет, так он с проводницей договорится.
Глава пятнадцатая
Асфальтовую дорогу в четыре километра, ведущую от коттеджного поселка к трассе, Дашка проехала до середины. Остановила Хонду на обочине, вылезла из машины, открыв багажник, переложила с место на место ящик с инструментом. Машина в порядке, но на всякий случай надо убедиться, что следом никто не увязался.
Последние сутки дом Оксанкиного отца напоминал растревоженный улей. С интервалом в полтора-два часа к особняку подъезжали тачки с какими-то смурными мужиками. То ли бандитами, то ли бизнесменами, с одного взгляда не угадаешь. Леонид Иванович Захаров, заперевшись с посетителями в своем кабинете на втором этаже, вел долгие беседы.
Потом люди уезжали, им на смену появлялись новые персонажи. Пожилая кухарка готовила бутерброды, наливала в графины самодельного лимонада, а какой-то бугай из охраны Захарова таскал из кухни наверх подносы со жрачкой и приносил назад грязную посуду. Дашка, чтобы не мелькать перед глазами незнакомых серьезных мужиков, весь вчерашний вечер проторчала в Оксанкиной комнате, когда немного стемнело, подруги отправились в город на дискотеку.
Оксанка вернулась назад разочарованная, никакого путного парня зацепить не удалось, на дискотеке толкались шпанистые личности и немытые вахлаки из городских предместий. В компании этих придурков можно подрыгаться под музыку в стиле диско, да и то в полумраке, но на людях средь бела дня с такими появиться стыдно. Оксанка, сменив трех кавалеров, сказала, что с нее хватит приключений и выпивки тоже хватит, потому что все вино здесь — сплошная левотень.
Когда девчонки подозвали официанта, чтобы расплатиться, к ним за столик приземлился здоровый детина, прикинутый по фирме. Он был уже на взводе, поэтому косил глазами то на Дашку, то на Оксанку. И никак не мог выбрать, к какой из девчонок подбить клинья. Наконец в голове что-то щелкнуло. Парень решил, что две девчонки — это лучше чем одна. Поэтому клеить нужно и ту, и другую.
— Привет, — сказал он. — Меня зовут Павел.
— Привет, — Дашка улыбнулась змеиной улыбкой.
— Может быть, потанцуем? — кавалер без конца подмигивал девчонкам одним глазам, будто страдал неврозом. — А потом пойдем ко мне и… Я тут живу недалеко. Выпьем чего-нибудь получше этой бурды. И потремся пупками.
— Отстань, — сказала Дашка. — Если хочется потереться пупками, сходи в кафе «Юпитер».
Парень нахмурился и сжал кулаки.
— Только возникни, — добавила Оксанка и показала пальцем на столик, где сидели три местных качка и пили молочные коктейли. — Вон тот, здоровый, мой брат. Твои грабли он в секунду обломает. И засунет тебе… Сам знаешь куда.
Обмен любезностями закончился. И подруги отчалили, когда настоящее веселье, с плясками до упада и мордобоем, еще не началось. На машине Оксанки подъехали к дому в половине первого ночи. Ворота открыл не заспанный старик сторож, а два мужика в спортивных костюмах. Охранники Захарова, дежурившие в его городском офисе, на ночь перебрались в загородный дом босса. Следом за машиной они дошагали до гаража, включили верхний свет и, дождавшись, когда Оксанка выберется из машины, решительно подошли к ней.
— Леонид Иванович просил вас завтра и в ближайшие дни не выходить за пределы участка, — сказал старший. — По крайней мере, после восьми вечера.
— Это что, домашний арест или как? — после дискотеки Оксанкино настроение было испорчено, поэтому она охотно ввязалась в разговор, чтобы сорвать злость на этих тупых созданиях. — Я что-то не поняла, объясните.
Дашка стояла в стороне у лестницы, ведущей наверх, и посмеивалась про себя. Если Оксанка начинает выделываться — это надолго.
— Нам просто велели передать, ну… Чтобы вы не уходили. Потому что возможны осложнения. То есть, не осложнения… А как бы это сказать…
— Вы что, пока торчали в темноте у ворот, русский язык позабыли?
— Не забыли, — охранники переглядывались. Они не знали, как следует разговаривать с этой сумасбродной девицей, какие слова можно сказать, чтобы ее не обидеть, и о чем лучше промолчать. — Так будет спокойнее вашему отцу.
— А, вот как, ему будет спокойнее? — Оксанка обхватила бока ладонями. — А что это вообще за напряги и вязы? Что происходит?
— На работе у Леонида Ивановича возникли какие-то проблемы. Поэтому он очень просил вас не уезжать из дома…
— А позвольте спросить: что случилось с моим отцом?
Охранники переглянулись, не зная, что ответить.
— Ничего не случилось, — ответил тот, что помладше.
— Как это ничего? Ну, может быть, у него язык отнялся? Или случилось худшее. А вы от меня все скрываете?
— Нет. Ничего такого.
— А почему тогда он сам не может мне этого сказать? Объяснить, каким боком меня касаются его неприятности по работе? Ну, что вы молчите?
— Он объяснит, — старшего охранника прошиб пот, лицо покрылось розовыми пятнами, а дыхание сбилось, будто он на гору воз тащил. Наверное, этот мужик лучше машет кулаками или стреляет из своей пуколки, чем разговоры разговаривает. — Обязательно все объяснит. Только…
— Что «только»?
— Только сейчас он очень занят. У Леонида Ивановича начальник службу безопасности Алексей Васильевич Круглов. Вот как только они закончат беседу…
— Ладно, — Оксанка махнула рукой. Ей стало скучно препираться с этими ничтожествами. — Закончат они. Жди. А вы чего стоите? Свободны. Заступайте на пост и… И караульте мой чуткий сон.