Бумеранг Гейдриха
Шрифт:
Каждое утро до обеда президент отводил работе: он просматривал газеты, составлял какие-нибудь заявления, готовил речи для выступлений на собраниях различных общественных организации. Это утро не было исключением. Вот уже два часа, как он внимательно просматривал папку, в которой была большая подборка газетных вырезок, относящихся к развитию событий в Польше. Он прекрасно понимал, что теперь Германия нацелилась на эту страну. Однако на этот раз чувствовалось, что позиция Англии и Франции не будет такой пассивной. Правительства обеих этих стран уже начали понимать, что политика умиротворения Гитлера потерпела полное фиаско.
Его работу прервал камердинер, который объявил, что полковник Моравец просит его принять.
Полковник Моравец вошел своей уютной домашней походкой и, широко улыбаясь, сказал:
— Доброе утро, пан президент. Вы с утра уже весь в делах…
— Здравствуйте, полковник, — сделал несколько шагов навстречу гостю Бенеш. — Судя по вашему виду, вы сегодня с хорошими новостями.
— Вы угадали, пан президент, — еще шире заулыбался Моравец, — Несколько дней назад на связь вышел человек, который был оставлен мною в Праге со специальным заданием. А сегодня я вам могу с уверенностью сказать, что с ним установлена постоянная двусторонняя радиосвязь.
— Это действительно очень добрая весть, — согласился Бенеш. — Нам очень нужна оперативная информация о положении в стране. А могу я узнать, с каким заданием оставлен в Праге этот человек?
— Конечно, пан президент, но только вы. Главная задача этого человека — связь с моим агентом Рене, который раньше проходил у нас как агент «А-54». Вторая его задача — это концентрация вокруг себя сил сопротивления, которые начнут работать под нашим руководством. Он оставлен старшим в группе из трех человек. Группа уже начала действовать и расти. Установлен контакт с Рене.
— А почему вдруг «А-54» превратился в Рене?
— Видите ли, господин президент, я постоянно меняю кодовые имена агентов на тот случай, если вдруг произойдет утечка информации. В таком случае противник не может сразу определить, сколько у нас источников информации…
— А могу я узнать имена участников этой, так сказать, головной группы?
— Командиром группы является штабс-капитан Моравек, двое других — ротмистры Машин и Барабан. Штабс-капитана я знаю еще со времен военной академии. Это человек смелый, решительный, надежный. Правда, обладает вспыльчивым характером, но это не так уж и плохо. У группы в распоряжении находятся несколько тайных складов с оружием и взрывчаткой, есть несколько запасных раций. По расписанию связь должна происходить раз в неделю, но в экстренных случаях группа может выйти на связь в определенное время и в любой день. Так как расстояние между нами значительное, а пользоваться стационарной хорошо оборудованной антенной группа не может, то связь происходит в ночное время, когда прохождение радиоволн наилучшее. Радисты называют это время «Авророй».
— Ну что ж, очень хорошо. И что же ваш агент доносит о положении на родине?
— Уровень жизни населения начал падать еще со времен Судетского кризиса, поэтому старые времена вспоминают с ностальгией. В свое время еще пан Гаха издал указы о запрете на профессию для евреев и о запрете коммунистической партии. После прихода немцев репрессии против этих слоев только усилились. Недовольство растет и в интеллектуальной среде в связи с цензурой и идеологизацией науки. Примкнуть к сопротивлению склонны и оставшиеся там кадровые военные. Трудность заключается в том, что коммунистическое сопротивление концентрируется вокруг некого пана Готвальда, который в свою очередь ориентируется больше на Москву, чем на ваше правительство. Отсюда контакт с ними затруднен. Трудность заключается еще и в том, что Москва, которая во время аншлюса и Судетского кризиса занимала твердую позицию, теперь, очевидно, разочаровалась в политике Англии и Франции и занимается поисками контактов с Германией. Москва пытается вести переговоры и с Англией, но та ведет переговоры настолько вяло, что, по моему мнению, немцы сумеют выбить у нее инициативу. Это
— Да, я тоже слышал, что Россия прощупывает почву для контакта с Германией. Это результат недальновидной политики наших союзников, Англии и Франции. Если такой контакт состоится, то расклад сил в Европе будет далеко не в нашу пользу. Но, к сожалению, повлиять на это мы не в силах.
— Рене тоже докладывает, что Гитлер дал установку нейтрализовать Россию в случае дальнейшего обострения ситуации в Европе. А это обострение грядет в связи с агрессивными намерениями Германии против Польши. Ни Англия, ни Франция больше уже не смогут продолжать соглашательскую политику в отношениях с Германией. Но здесь я боюсь, что эти две страны ударятся в другую крайность: займут очень жесткую позицию, не терпящую компромиссов. В таком случае Польша со своим апломбом, основанным на пустом месте, тоже откажется от каких-либо компромиссов. Тогда обстановка накалится до предела и может начать развиваться в непредсказуемом направлении. Единственным сдерживающим фактором могла бы стать Россия, но, как мы с вами уже отметили, ее скорее всего Германия нейтрализует.
— Как это ни прискорбно, но я вполне разделяю ваши прогнозы, — вздохнул президент Бенеш, — Что же, держите меня и дальше в курсе ваших дел.
Прага, 10 мая 1939 года
К «Дворцу Печека» на Бреловской улице на огромной скорости подкатило несколько черных автомобилей. Из первого, который остановился прямо против входа во дворец, вышел невысокий коренастый штандартенфюрер СС в сопровождении худого и высокого оберштурмбанфюрера. Оберштурмбанфюрер суетился, стараясь указывать дорогу своему спутнику. Оба офицера вошли во дворец, поднялись по широкой парадной лестнице на второй этаж и направились прямо к кабинету начальника гестапо.
Когда они вошли в кабинет, штандартенфюрер Мюллер по-хозяйски расположился за письменным столом, а его спутник растерянно остался стоять посередине кабинета. Штандартенфюрер угрюмо взглянул на него, кивнул головой в сторону стула, стоящего перед письменным столом, и сказал:
— Да садитесь вы, герр Гешке. Разговор будет долгий.
Когда оберштурмбанфюрер сел, его собеседник предложил:
— Доложите мне обстановку.
— В доверенном мне городе обстановка сохраняется довольно спокойной и стабильной, — с какой-то суетливостью заговорил начальник пражского гестапо Гешке, — Правда, зарегистрировано несколько случаев диверсий, но, по нашим данным, это действует одна малочисленная группа диверсантов, оставленных, очевидно, еще правительством Бенеша. Мы идем по их следу и, надеюсь, в ближайшее время доложим о ее ликвидации. В остальном случаются только досадные мелочи.
— Работу радиостанции вы тоже относите к досадным мелочам, герр Гешке, — хмыкнул штандартенфюрер Мюллер. — А мне так кажется, что с работы этой радиостанции и надо было начинать ваш доклад. У меня, например, даже там, в Берлине, эта радиостанция вызывает зубную боль.
— Дело в том, штандартенфюрер, — затараторил Гешке, — что радиостанция первоначально работала в пригороде Праги, то есть, так сказать, не на моей территории. В город она перебралась буквально на днях. Я подозреваю, что она имеет отношение к этой группе диверсантов, о которой я вам уже доложил…
— Эта радиостанция должна у вас стоять на первом месте, — оборвал его Мюллер, — В ближайшие дни к вам прибудет из Берлина специальная группа с аппаратурой, которая определяет место работы радиостанций. Надеюсь, с ее помощью вы продвинетесь в этом направлении. Учтите, что дело об этой радиостанции стоит под личным контролем группенфюрера Гейдриха. Мы считаем, что на эту радиостанцию работает агент, находящийся вблизи руководства вермахта.
— Мы приложим все силы, штандартенфюрер.