Бумеранг судьбы
Шрифт:
Слышу, как щелкает задвижка в ванной. Марго выходит. Торопливо ретируюсь из ее комнаты. Она появляется – на мокрых волосах полотенце, под глазами большие синие круги. Бормочет слова приветствия. Я останавливаю ее, поймав за плечо. Она стряхивает мою руку и идет дальше.
– Как ты, солнышко? – робко спрашиваю я. – Как ты… себя чувствуешь?
Она передергивает плечами. И с ожесточением захлопывает за собой дверь в свою комнату. Знает ли она, как всем этим пользоваться – тампонами, прокладками? Наверняка знает, Астрид ей все объяснила. Ну, или подружки.
Это Сюзанн, мать Полин. Мгновение, когда наши взгляды встречаются, мы оба переживаем болезненно, так много эмоций в них вложено. Она берет меня за руки, а мальчишки по очереди целуют ее в щеку и с тяжелым сердцем уходят.
У нее опухло лицо, глаза как щелки. И все-таки Сюзанн находит в себе силы мне улыбнуться. Я обнимаю ее. Она пахнет больницей, страданием, страхом, утратой. Мы так и стоим, слегка покачиваясь. Она невысокого роста, дочка успела обогнать ее на голову. Сюзанн поднимает на меня полные слез глаза.
– Я бы выпила кофе.
– Конечно! Я сейчас приготовлю.
Я веду ее на кухню. Она садится, снимает пальто и шарф. Я дрожащими руками наливаю ей кофе.
– Я всегда готов помочь, Сюзанн. Ты не забыла?
Это все, что я могу сказать. Судя по всему, она признательна мне за эти слова, хотя на самом деле я не сказал ничего особенного. Она качает головой и задумчиво делает глоток. А потом говорит:
– Я никак не могу отделаться от мысли, что сейчас проснусь и окажется, что все это только кошмарный сон.
На ней белая рубашка, зеленый жилет, черные брюки и ботинки. Так она была одета и в то мгновение, когда ей позвонили, чтобы сообщить о смерти дочери? Чем она тогда была занята? О чем подумала, когда увидела, что звонят из школы? Что Полин прогуляла занятия? Что у нее проблемы с кем-то из учителей?
Мне хотелось бы сказать, как я был огорчен, когда Марго рассказала мне о случившемся. Сказать, как я сочувствую, как мне грустно, но я продолжаю сидеть молча. Единственное, на что я оказываюсь способен, – это взять Сюзанн за руку и сильно ее сжать.
– Похороны состоятся в четверг. Не в Париже, а в Тиле. Там, где похоронен мой отец.
– Мы обязательно приедем.
– Спасибо, – тихо говорит Сюзанн. – Я пришла забрать вещи Полин. Это ее сумка и одежда?
– Да, все здесь.
Стоило мне встать, как на кухню входит Марго. При виде Сюзанн она вскрикивает так, что у меня внутри все переворачивается, и бросается в ее объятия, прижимается лицом к ее плечу, содрогаясь всем телом в рыданиях. Я смотрю на Сюзанн, которая успокаивает ее, поглаживая по волосам. Марго плачет, но скоро из нее потоком начинают литься слова, которые она сдерживала вчера.
– Мы были в гимнастическом зале, как обычно по четвергам. Играли в баскетбол. Питу упала на пол. Когда учитель ее перевернул, я все поняла. У нее были белые глаза. Учитель пытался привести ее в чувство, ну, делал все эти трюки, которые показывают по телевизору. Это длилось вечность. Кто-то вызвал «скорую», но когда они приехали, все кончилось.
– Она не страдала, – шепчет Сюзанн, зарываясь пальцами в волосы Марго. – Она не страдала. Это случилось в одну секунду, так нам сказали врачи.
– Почему она умерла? – просто спрашивает Марго.
– Они думают, что у Полин были проблемы с сердцем. Проблемы, о которых никто не знал. На этой неделе мы отведем ее брата на обследование, чтобы убедиться в том, что у него нет такой же патологии.
– Я хочу ее увидеть, – говорит Марго. – Я хочу с ней попрощаться.
Сюзанн переводит взгляд на меня.
– Не запрещай мне, пап, – бросает Марго, не глядя на меня. – Я хочу ее увидеть.
– Я и не думал, солнышко. Я понимаю.
Сюзанн допивает свой кофе.
– Конечно, ты можешь ее увидеть. Она все еще в больнице. Ты можешь поехать со мной или со своей мамой.
– Моя мама в Японии, – говорит Марго.
– Тогда отец может тебя туда отвезти, – говорит Сюзанн вставая. – Мне пора. У меня много дел. И еще бумаги… Похороны. Мне хочется, чтобы они получились хорошими.
Она замолкает и кусает губы. Ее рот искривляется.
– Красивые похороны для моей милой девочки…
Она быстро отворачивается, но я успеваю увидеть ее искаженное страданием лицо. Сюзанн берет сумку и вещи и направляется к выходу. Перед дверью расправляет плечи, как солдат перед битвой. Я искренне ею восхищаюсь.
– До скорого, – шепчет она, не поднимая глаз.
Глава 30
Складывается впечатление, что я обречен регулярно посещать морги при больницах. Мы с Марго находимся в больнице Питье-Сальпетриер, ждем, когда нам позволят увидеть тело Полин. В отличие от хорошо освещенного помещения, в котором работает Анжель, этот парижский морг темен и наводит на горестные размышления. Окон нет, на стенах облупившаяся краска, на полу истершийся линолеум. Мы одни, и единственные звуки, долетающие до наших ушей, – шум шагов в коридорах и далекие голоса. Здешний специалист – импозантный мужчина старше сорока. Он не сказал нам ни слова сочувствия, ни разу не улыбнулся. Необходимость ежедневно иметь дело с трупами притупила его чувства. Ему ни жарко ни холодно оттого, что девчушка четырнадцати лет умерла от сердечного приступа. По крайней мере, так мне кажется. Но я ошибся. Когда мужчина выходит за нами, он наклоняется к Марго и говорит:
– Ваша подруга готова. Вы уверены, что сможете это выдержать, мадемуазель?
Марго, решительно выпятив подбородок, кивает.
– Нелегко видеть того, кого любишь, мертвым. Лучше, если бы ваш папа пошел с вами.
Моя дочь поднимает на него взгляд, но смотрит не в глаза, а на тронутые куперозом щеки.
– Это моя лучшая подруга, и я видела, как она умерла, – выдавливает она из себя.
Она еще не знает, что эту фразу ей суждено повторять в жизни много раз. Танатолог кивает.