Бунгало Сатаны или Наследие Ангелов
Шрифт:
Гарри с наслаждением потянулся, шагнул к двери и распахнул ее, приветствуя Марси и Грегори какими-то малозначащими фразами, даже не задумываясь о значении того, что он говорит. Он неотрывно смотрел на Драко. Тот в свою очередь смотрел на Гарри. Не говоря друг другу ни слова, они смогли понять так много. Вглядываясь в такие знакомые, но такие новые черты лица Гарри, Драко думал, что никогда за всю свою жизнь он не видел никого прекраснее. Он жадно пил это неземное зеленоглазое видение, впитывая каждую черточку, каждый изгиб, каждую морщинку. В это мгновение Драко поверил, что все действительно будет хорошо. Теперь у него было прекрасное воспоминание для вызова Патронуса такой силы, что он смог бы уничтожить всех дементоров в радиусе многих миль. Драко был счастлив так сильно, что казалось еще немного - и его сердце не выдержит.
Они даже не заметили, как остались одни. Марси и Грегори деликатно удалились, понимая, что мешают чему-то очень важному. Все невероятные подробности можно узнать позднее. Этим двоим надо было заново познакомиться. Как много нужно было сказать. Но слова им были не нужны.
Гарри шагнул к Драко. Он был так близко! Втянув носом воздух он, не скрываясь, наслаждался его ароматом. Гарри взглядом ласкал глаза, аккуратный
Наконец Гарри взял руку Драко в свою. Их словно пронзил удар молнии. Молния… Гарри перевернул ладонь Драко и легко коснулся губами его шрама. Более плотный и гладкий, чем кожа ладони, шрам часто-часто пульсировал. Казалось, что там бьется маленькое сердечко. Гарри еще раз коснулся его губами. Потом кончиком языка повторил рисунок шрама Драко. Малфой вздрогнул от непередаваемых ощущений и словно очнулся от оцепенения. Он поднял руку и притянул Поттера к себе. Тот неверяще смотрел в его глаза. Их губы, наконец, встретились. И словно Вселенная перестала быть. Весь мир замер, а может перестал существовать. А может и не было никогда никакого мира, Вселенной, кроме этих глаз, губ и этих рук. Ничего не было, кроме ощущения бесконечного, невыразимого счастья, которое нашло выход в нежном, легком поцелуе, не дав тем самым им умереть от переполнявших чувств. Сначала несмелый и робкий, поцелуй постепенно обретал все большую уверенность и страстность. И вскоре одного поцелуя стало не хватать, чтобы выразить все эмоции. Проведя ладонью по лицу Гарри, нежно погладив его, Драко запустил пальцы в его волосы, углубляя поцелуй. Гарри застонал от переполнявших его эмоций. Это было так волшебно, что хотелось кричать от счастья! Инстинктивно Гарри обнял Малфоя за талию, крепче прижимаясь к нему. Теперь уже Драко не смог сдержаться. Его низкий приглушенный стон опалил Гарри. Уже плохо понимая, на каком свете находятся, они нехотя оторвались друг от друга. Для более смелых ласк было не место и не время. Глядя друг на друга голодными глазами, они словно обещали: «Так просто ты не отделаешься!»
Глава 17.
Было решено отметить возвращение Гарри. Марси предложила устроить вечеринку. Правда приглашены были только присутствующие. Марси долго мялась, но всё же объяснила свое нежелание приглашать остальных жителей Острова. Всем было известно, что если найдется пара, прошедшая все испытания, то остальные обитатели умрут от старости, перекинувшись обратно в людей. Таким образом, немногие искренне наслаждались бы такой вечеринкой. Желая победы из вежливости, многие молились бы о проигрыше неожиданных лидеров. Их было можно понять - хоть и в зверином обличье, но это все же была их жизнь, к которой они все успели привыкнуть и смириться. Когда Грегори задал прямой вопрос касательно отношения к происходящему самой Марси, она, не задумываясь, ответила, что сделает все, чтобы помочь мальчикам пройти все испытания. И не важно, что после этого она умрет от старости, зато в этот момент она будет Жить по-настоящему. Грегори смерил ее пронзительным, изучающим взглядом и ничего не сказал. Но после этих слов было заметно, что он стал гораздо лучше относится к Марси. Внешне это не проявлялось, но все чувствовали, как изменился эмоциональный фон. Гарри же видел эмоции своих друзей насквозь. После того, как Сила Острова покорилась и признала его своим Хозяином, многие вещи он понимал с полуслова. А магические вибрации он чувствовал вообще не прилагая никаких усилий. Но самым интересным стало то, что Дом начал слушаться его и покорно ждал любых приказаний. Он обладал своим собственным разумом, может и немного своеобразным, но очень ироничным. Гарри иногда начинал хохотать, слушая язвительные комментарии Дома к происходящему. Его друзья в этот момент удивленно посматривали на него, но после того, как Гарри объяснил, в чем дело (под неслышимые шуточки того же Дома), все начали наперебой расспрашивать о возможностях их жилища. Это навело Гарри на мысль, как сделать вечеринку, чтобы угодить всем.
Он оставил на время своих друзей и отправился в библиотеку посоветоваться с Домом, который, кстати, смущенно попросил называть его Хоззи. Когда Гарри спросил, почему только он может говорить с ним, Хоззи ответил, что у него был прямой приказ никому не открывать свою сущность, кроме Хозяина. В обязанности Хоззи входило обеспечение жильцов всем необходимым, а также непрерывное подглядывание и слежка, наведение снов и создание атмосферы таинственности, иногда весьма гнетущей. Гарри пытался вспомнить свои сны, но не припомнил ничего необычного. Зато кошмары Драко стали более чем объяснимы. Хоззи, однако, сказал, что не имеет к снам Драко никакого отношения - он ни разу не смог пробиться к разуму Малфоя. И эти сны, скорее всего, были пророческими. Гарри взял это на заметку. Он спросил, хотел бы Хоззи общаться со всеми жильцами, а не только с ним, и его аж покачнуло от мощного восторга Хоззи, который так намолчался за полторы тысячи лет, что если бы смог, то расцеловал бы Гарри. Восторженный вопль Хоззи раздался по всем комнатам, перепугав Марси, Драко и Грегори. Но Дом тут же извинился и объяснил, что Хозяин Гарри разрешил ему разговаривать с жильцами. А когда Хоззи объяснился с ними, Гарри продолжил беседу в библиотеке. Он попросил Хоззи помочь ему в проведении вечеринки.
В итоге эта вечеринка стала лучшей из всех, на которых бывали присутствующие. Хоззи видоизменился в венецианское палаццо, даже гондолы плавали по каналу вокруг Дома. Марси, увидев это, издала такой вопль, что ей позавидовали бы все индейцы обеих Америк, а Тарзан бы удавился от зависти. Она как маленький котенок скакала по комнатам, не переставая радостно взвизгивать. Все остальные, смеясь, бегали за ней, с удовольствием наблюдая за пантерой, которая
– Баня… - и снова замолчал. Зато послышался смешок Хоззи. Он объяснил, что Грегори больше всего не хватало на Острове этой загадочной бани. Он объяснил, что это то место, где русские моются, побивая друг друга вениками и «поддавая парку». Но больше он ничего не смог сказать, так как об устройстве бани узнал из книги, лежащей в библиотеке и из воспоминаний того же Грегори. Но тут наконец-то Григорий пришел в себя и смог объяснить, в чем собственно дело. Он рассказал своим друзьям о традициях, особенностях и требованиях, которые нужно было соблюдать, посещая это место с загадочным названием «Баня». Он вкусно и упоительно рассказывал о том, что такое березовый веник и как им пользоваться, как поддавать пару, об обязательном застолье после бани с непременным ковшом холодного напитка с непривычным названием «квас». Все слушали, затаив дыхание - никогда еще ворон не был так увлечен и красноречив! Единогласно было решено начать праздник с посещения этой бани.
Все стойко сносили непривычную влажность и жар русской бани. Марси сидела на полке, высунув язык и тяжело дыша. Ей было жарче всех - в ее-то шубе! Грегори важно ходил по бане в простыне, повязанной на манер греческой тоги и увлеченно командовал, рассказывая как правильно нужно париться вениками. Выглядел он, конечно, немного несолидно: мокрый как курица, в простыне, увлеченно шагающий по своей полке, но он был так счастлив, что никому даже в голову не пришло над ним пошутить. После первых процедур все шумною толпой вывалились в «предбанник», где был накрыт стол. И все на этом столе было сделано по правилам русской кухни! Соленые грибочки и огурчики (которые друзья сначала не решались есть, но, распробовав, съели все и добавки попросили), жареная, вареная и копченая рыба, мясо с картошкой, малина со сливками и многое другое. Но больше всего друзьям понравился квас. Они пили его и не могли напиться, наслаждаясь кисловато-терпко-пряным вкусом. Это было ни на что не похоже! После подвигов в бане напиток смели со стола в одну минуту. После этого даже как-то сил прибавилось. Посидев еще с полчасика, все снова двинулись в баню. На повторные процедуры, как сказал Грегори. Во второй раз всем понравилось гораздо больше. Они были так расслабленны - влажный горячий пар уже не утомлял, а напротив, словно вливал новые силы, лаская напряженные мышцы и размягчая загрубевшие души. Все постепенно начали понимать, почему Грегори так любит баню. После нее словно заново рождаешься.
Они то парились, то сидели за столом, ведя неторопливые беседы. Марси рассказывала о Венеции, о жизни до Острова, о проделках, которые они с Меркуцио устраивали будучи детьми. Грегори травил анекдоты, рассказывал о жизни в деревне, тепло вспоминал мать, отца, своих многочисленных женщин, из-за похождений с которыми он и получил свое прозвище - Распутин. Особенно интересно было слушать о его жизни при дворе русского царя, о его детях, о ситуации в России в начале XX века. Ворон подробно поведал о том, как его пытался отравить молодой князь, напуганный влиянием Григория на царскую семью. Правда этот князь не знал, что отравить колдуна маггловским ядом невозможно. Он буквально ложками пичкал Григория мышьяком, а тот ел, да посмеивался. В конце концов, потерявший терпение князь стал стрелять из пистолета, и Григорию пришлось бы совсем худо - от пули не защитит даже магия. Но ему опять повезло - пуля срикошетила от толстого креста, который носил Грегори. Но все же он на время потерял сознание. Пришел в себя от холода - его запихнули в мешок и пытались утопить в проруби… Григорий сказал, что именно в этот момент он почувствовал, как его душу вытягивает из тела неведомая сила. Как оказалось, это его престарелый отец не переставая следил за непутевым сыном и сумел выдернуть его из воды прежде, чем тот захлебнулся. Но в итоге они непостижимым образом оказались на Острове. Грегори с горечью вспоминал, что поначалу очень злился на отца за это спасение, особенно когда понял, что с Острова не сбежать… Он рассказал, что дал магическую клятву верности своему царю. И пока Григорий находился рядом с царской семьей - им ничего не угрожало. Его магия защищала их от врагов, которых было немало. Он метался по Острову, словно загнанный зверь. Его звала клятва, но он не мог ничего поделать - Остров не пускал. Григорий даже попытался переплыть море, но, сколько он не плыл, все время возвращался назад. Так он окончательно понял, что проиграл… Потом зов исчез и Григорий осознал, что царская семья, которой он был очень предан, перестала существовать. Григорий начал пить. Ровно через неделю, проснувшись утром с дикого похмелья, он увидел себя вороном, а своего отца - собакой, сенбернаром.
Все молчали, пораженные глубиной переживаний этого грубого и сильного человека, который спустя десятилетия продолжал страдать от осознания невыполненного долга. В какой-то момент на столе неведомо откуда появился запотевший графинчик с прозрачной водкой и четырьмя разнокалиберными стаканчиками. Не говоря ни слова, Драко разлил напиток, и все молча выпили за упокой души русского царя и его семьи. Помолчав некоторое время, Грегори сказал:
– Ну, оставим прошлое в прошлом… Кто старое помянет, тому глаз вон, кто прошлое забудет, тому - два!