Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох

Борг Маркус

Какой властью?

Первый эпизод разворачивается сразу после того, как Иисус вступает во двор Храма (Мк 11:27–33). Представители власти (Марк называет их «первосвященниками, книжниками и старейшинами») задают ему вопрос: «Какою властью Ты это делаешь?» Или «Кто Тебе дал власть, чтобы это делать?» Словом «это» они называют его антиимперский въезд в Иерусалим в воскресенье и осуждение Храма в понедельник. Они хотят поймать Иисуса в ловушку, они ждут, что он скажет какие-то слова, на которых можно построить обвинение.

Иисус умело обходит их ловушки. Он как бы предлагает им сделку: «Спрошу вас об одном, и ответьте Мне, и Я скажу вам, какою

властью это делаю». И он задает свой вопрос: «Крещение Иоанново с неба было, или от людей? Ответьте Мне». Выражение «с неба» тут означает «от Бога». Озадаченные оппоненты начали совещаться между собой: «Если скажем „с неба“, Он скажет: „почему же вы не поверили ему“». Может быть, надо ответить: «от людей»? Но поскольку их окружает толпа, они не решаются это сделать, потому что «боялись толпы. Ибо все думали об Иоанне, что он действительно пророк». В результате они неуверенно говорят: «Не знаем». Поскольку они не выполнили условия сделки, Иисус вправе ответить: «И Я вам не скажу, какою властью это делаю». Он честно выполнил принятые условия, хотя и не дал ответа. Желавшие его поймать в ловушку вынуждены замолчать, а в глазах людей они выглядят глупцами.

Виноградник и виноградари

Во втором эпизоде Иисус берет инициативу в свои руки. В присутствии толпы и представителей власти он рассказывает притчу о хозяине, который сдает свой виноградник в аренду (Мк 12:1-12). И когда наступает пора урожая, хозяин шлет своего слугу, чтобы тот получил причитающуюся ему часть продуктов труда. Но арендаторы избивают его и отпускают с пустыми руками. Он шлет еще одного слугу, с которым виноградами обходятся так же, затем еще одного, которого они убивают, он шлет новых и новых слуг, но они одних бьют, а других убивают. Наконец, он посылает к ним своего сына, в надежде, что арендаторы отнесутся к нему с почтением. Они же думают, что получили шанс забрать виноградник в свои руки: «Это наследник: давайте убьем его, и наследство будет наше», — и убивают сына.

Далее Иисус, как это сделал на семь столетий раньше Исайя, рассказав подобную историю (Ис 5:1–7), обращается к слушателям с вопросом: «Что же сделает господин виноградника?» Ответ очевиден: «Придет и предаст виноградарей смерти, и отдаст виноградник другим».

Что это значит? Что это за виноградник? Кто такие арендаторы? Как и у Исайи, виноградник — это Израиль. Кто же тогда арендаторы, которые хотят присвоить себе всю продукцию с этой земли? И тут ответ очевиден: это богатые и власть имущие, которые эксплуатируют виноградник. Именно так это понимает Марк, который завершает данный эпизод следующими словами: «[представители властей] намеревались Его схватить …ибо поняли, что о них сказал Он притчу». Однако они не арестовали Иисуса, «но побоялись народа». Народ по-прежнему на стороне Иисуса.

Часто эту притчу называют «притчей о злых виноградарях». Конечно, их можно назвать злыми: они избивают и убивают слуг, а также сына хозяина виноградника. Но за этим стоит желание завладеть всеми плодами виноградника, а потому ее можно было бы назвать притчей о жадных виноградарях. Власти жадны. Притча говорит о том же, о чем в понедельник Иисус говорил языком действия в Храме: это обвинение в том, что Храм стал убежищем разбойников.

Подать кесарю

Третий эпизод (Мк 12:13–17) содержит знаменитое высказывание Иисуса: «Кесарево отдавайте кесарю, а Божие Богу». Часто это понимали как учение о взаимоотношениях между сферами религии и политики. В первой сфере мы должны хранить верность Богу, а во второй — государству, то есть светским властям.

В результате такого понимания многие христиане занимали и занимают позицию невмешательства и пассивности по отношению к политике. Это началось с IV века, когда Римская империя стала христианской.[163] С тех пор христиане, как правило, считали, что обязаны слушаться и Бога, и светских властителей. Такое понимание достигло печального апогея в XX веке в нацистской Германии, когда большинство как протестантов, так и католиков не видели проблемы в сочетании лояльности к Гитлеру с христианством.

Хотя то, что мы видим в США, не столь злокачественно, однако многие христиане здесь считают, что эти слова дают обоснование отделению церкви от государства. Для них политика никак не связана и не должна быть связана с религией. Политическая позиция человека не имеет отношения к тому, что он последователь Иисуса.[164]

Но притча у Марка означает нечто иное. Как мы помним, это последняя неделя жизни Иисуса и власти пытаются подстроить Иисусу ловушку. Они «посылают к Нему некоторых из фарисеев и из иродиан, чтобы поймать Его на слове». Иродиане несколько раз упоминаются в евангелиях, однако мы о них ничего не знаем, хотя, судя по их названию, это сторонники Ирода и его сыновей, то есть представители правящего класса. С ними заодно действуют «некоторые из фарисеев».

Эти сотрудники власти начинают с грубой лести: «Учитель, мы знаем, что Ты истинен и не считаешься ни с кем; ибо не смотришь на лицо людей, но воистину учишь пути Божию». А за этим следует заготовленная ими ловушка: «Можно ли платить подать кесарю, или нет? Платить нам, или не платить?»

Это хитроумная ловушка. Если бы Иисус ответил: «Да, платить подать кесарю — доброе дело», — он дискредитировал бы себя в глазах народа, поскольку большинство иудеев ненавидели имперскую власть. А если бы он сказал: «Нет, наш народ не должен платить дань кесарю», — его можно было бы обвинить в подстрекательстве к мятежу, что каралось смертной казнью.

Иисус отвечает на это блестяще. Он просит вопрошателей показать ему монету — не просто монету, а динарий, римскую монету, на которой изображен император и обозначен его титул — «сын бога». Они находят динарий. Иисус смотрит на него и спрашивает: «Чье это изображение и надпись?» Разумеется, он прекрасно знает ответ, но хочет, чтобы оппоненты произнесли его в присутствии народа. Они отвечают: «Кесаря». Иисус уже подорвал к ним доверие в глазах толпы: они носят монеты с отчеканенным изображением обожествленного императора. И в этот момент Иисус завершает разговор: «Кесарево отдавайте кесарю, а Божие Богу». Его слова означают примерно следующее: это монета императора — так верните же ее хозяину; а Богу надлежит отдавать то, что принадлежит Богу.

Каков же смысл этих слов? Платить или не платить подать кесарю? Слова Иисуса не дают ответа на вопрос. Подобное было, когда Иисуса спрашивали, какою властью он это делает: это уход от ответа на вопрос-ловушку, а не доктринальное утверждение о светской и духовной власти.

Представим себе, что мы вслед за этим задали бы Иисусу еще один вопрос: «Учитель, но что принадлежит Богу?» Я уверен, что на это Иисус ответил бы: «Абсолютно все». Он разделял основное положение Ветхого Завета: «Господня — земля и что наполняет ее» (Пс 23:1), — об этом свидетельствует все, что мы знаем об Иисусе.[165] Что же тогда принадлежит императору? — Ничего.